Корпорация, или кооператив, состоит из активных, полномочных и равноправных членов. Они объединяются в некое организационное единство по своей собственной воле с правом выхода из этого единства в связи с утратой интереса.
Разве можно здесь говорить о государстве! Корпоранты имеют часто временный общий интерес, и, признавая его, тем самым наделяют сами себя полномочиями для воплощения, задуманного в жизнь. Кооперация начинается с индивидуума, с его мнения, изволения, решения, с его свободы и интереса. Она строится снизу вверх солидарностью заинтересованных деятелей, где все вопросы решаются голосованием, и вопрос о принуждении в принципе стоять не может. Таким образом, корпорация никак не может стоять у истоков государства. Тот факт, что современные демократии симулируют некую корпоративность своих институтов, показывает только двойственную природу, нецельность, а в итоге и лживость всех демократических институтов в любом государственном образовании.
Напротив, жизнь учреждения строится не снизу, а сверху. Волевым решением индивидуума. Которое доводится вниз через подчиненную его воле активную группу проводников его решений. Эта группа может разделять с индивидуумом властные полномочия, но только в том объеме, в котором они им делегированы. Люди, заинтересованные в жизни такого учреждения, получают от него пользу и блага за четко выраженную лояльность. Но они никак не формулируют интереса этого учреждения, ни его общей цели. Учреждение строится по принципу опеки над людьми, опеки, которая требует и определенного служения от людей. Государство есть учреждение в самой своей корневой основе. Народные массы в нем не могут всецело участвовать в управлении и блюсти, одновременно, каждый свой личный интерес. Народ в учреждении воспитывается, опекается, повинуется. Таково истинное государство, и другим оно быть по природе не может.
Сторонники современной демократии уверены, что государство тем лучше организовано, чем более оно уподобляется корпорации, не понимая при этом, что при такой динамике именно государственность подобной институции будет весьма проблематичным.
Сторонники чистого учреждения уверены, что лучший, «химически чистейший» тип государственности – тоталитаризм.
Мы уже упоминали Аристотеля, который предвидел, что монархическая государственность имеет своим антиподом тиранию. Но вот есть ли тирания действительно законный плод последовательно построенного государства – это большой вопрос. По большому счету, Государство в своей начальной фазе было не совсем учреждением и не совсем корпорацией. Государство начиналось с дружины, где дисциплина и повиновение вождю строилось на добровольных началах. Речь не могла идти о простой опеки. Для человека, добровольно вступавшего в дружину (аспект корпорации), важен был вновь обретаемый статус. Придание же статуса человеку в традиционном обществе, статуса, освященного несомненной связью, прямой и непосредственной, вождя с богами, осуществлялось через инициацию, которая и была первым и самым традиционным актом вхождения индивидуума в гражданскую, общественную жизнь, то есть в государство, как священную реальность земного бытия, в котором вождь, дружина и племя представляли собой органическое единство, воплощенное в священно-функциональном варновом строе древних индоевропейцев .
Государство в своем здоровом основании всегда, оставаясь учреждением, имеет в себе корпоративные черты, позволяющие гражданам осуществлять свободный выбор судьбы, не ощущая себя заключенными Трудовой исправительной колонии. Но нельзя также забывать, что такие важнейшие, современные институты государственности, без которых само государство невозможно представить – армия и полиция, строятся исключительно на принципе авторитарного управления. Здесь не может быть никакой корпоративной составляющей, никаких солдатских комитетов. В противном случае – развал.
Именно поэтому армия в корпоративной системе чувствует себя неуютно, она чужда этой системе в целом. Попытка перевести армию полностью на контракт это есть глупейшая попытка перевести авторитарную систему в несвойственный ей режим корпорации. Попытка порочная и преступная. Никто никогда не пойдет умирать за деньги. Деньги нужны для жизни. Никто никогда не пойдет умирать за жилье, возможность получения которого маячит только в конце службы. Командир, посылающий бойцов в бой и на смерть, должен обладать безусловным нравственным авторитетом в глазах подчиненных, а таким авторитетом его может наделить только авторитетное, нравственно ответственное, единолично управляемое государство.
Человек может идти в бой только за сверхчеловеческие ценности, которые лежат в основе только традиционных государственных институтов. Либеральная идеология отвергает эти ценности, ставит благополучие индивидуума в материальном плане на первое место и уже этим лишает армию всякого смысла существования. Не жутко ли вдуматься, что когда сегодня в Чечне посылают солдат на верную гибель, в это время в Москве, золотая молодежь обкуривается в клубах, буржуазия предается всевозможным дорогостоящим утехам, а мещанство пьянствует. Так за кого идут умирать сегодняшние воины, за какие идеалы общества их призывают проливать кровь?
Стоит только сказать правду о сугубо экономической подоплеке всех сегодняшних военных конфликтов, как желающих поучаствовать в них по доброй воле не будет.
Если у России исторически есть только единый союзник в лице ее вооруженных сил, а это безусловно так, и если Россию без ее армии сожрут, то все это говорит только об одном – Россия приговорена быть автократическим государством!
Важно заметить, традиционный человек был, прежде всего, человеком – носителем священного статуса. Его жизнь вне сакрального служения не имела вообще смысла. В этом аспекте человек был членом религиозного сообщества, вне которого, во внешнем, недружелюбном мире человек выступал исключительно как homo politicus от лица своего сообщества, в силу того, что экономические функции его были заключены в жесткие регламентированные рамки внутри его коллектива и имели неразрывную связь со священным отношением человека к своим функциям жизнеобеспечения родного сообщества.
Однако, и это очевидно, политика всегда требовала от человека всецелого поглощения. Для большинства людей такое поглощение всего их времени политикой было технически невозможным. Политика всегда была и будет растратой жизненных сил вовне. Именно строй учреждения, в отличие от корпорации, склонен не растрачивать народные силы, но экономить их. Политическое дело требует особой компетенции, возможной только для меньшинства. Государство есть всегда учреждение с единой властью и дисциплиной, где самый главный аспект его деятельности, а именно политический, в силу природы вещей, требует централизации власти. Это вовсе не исключает, что принцип самоуправления исключается из государственной жизни вообще, а индивидуум исключается из политики. Это только означает, что сфера его применения ограничена целесообразностью, которая определяется верховной властью.
В своем развитии, государство неминуемо уходит от первоначальных общественно родовых, племенных форм существования, и, если хватает сил, неминуемо стремится стать империей, т. е. сделать свои национально-государственные идеалы, по возможности, универсальными. Постепенно меняется технология осуществления властных полномочий, наличествующих в данном государственном образовании.
С развитием государства его структура усложняется, что требует адекватного изменения властных функций. Условиями существования и полноценной жизни и развития государства становятся такие особенности как:
1. Территория. Важны ее географические пределы.
2. Плотность населения.
3. Однородность или неоднородность населения.
4. Державные задачи государства.
5. Хозяйственные задачи страны.
6. Религиозная принадлежность народа или народов государства.
7. Социальная структура общества.
8. Культурный уровень народа или народов.
9. Психологический склад народного характера или характеров.
Из этих характеристик мы видим, что единого мерила, единого, образцового строя в природе не может существовать. Кроме этого, понятно, что на долю Российской империи выпали трудности самого разного характера в деле приведения всех разноплановых характеристик страны к единому знаменателю полноценной государственной и гражданской жизни.
Идея государства-учреждения, представленная в истории монархическим началом, стала поистине творческой идеей для России, в рамках которой только и мог быть возможен столь невозможный имперский проект при наличии столь разновекторных «вводных». Впрочем, история столь грандиозных империй, как Российская и Британская, свидетельствует о возможности корпоративного начала и даже желательности его на низких этажах общественно-государственной пирамиды.
И все же государство, по самому своему существу, есть организация не частноправовая, наподобие кооператива, добровольно-свободная, а «публично-правовая, властно-повелительная, обязательно-принудительная», – по определению И.А. Ильина.
Творческая задача государственного развития не может позволить существование в теле государства паразитарных объединений или бацилл.
Современная власть в России видит себя исключительно в роли распределителя денежной массы и кондуктора ее движения. Частный бизнес это невыносимый конкурент сегодняшней окологосударственной корпорации на этом, столь дорогом, во всех смыслах, поприще. Поэтому нет большего врага для частной инициативы, как современный корпоративный клан, узурпировавший государственную власть.
Либерализм, вопреки всем заверениям, есть тормоз на пути развития частной инициативы, есть поле внеэкономического соперничества индивидуумов и групп, которое лукаво называется рынком. Честное экономическое соревнование возможно только в сильном государстве с независимой от партий и выборов авторитетной и наследственной властью!
Еще античные философы убежденно говорили, что править в государстве должны лучшие! Никто никогда с этим не спорил. Демократия могла бы заслуживать поддержку у сторонников традиционной государственности, коли она могла бы, по природе своей осуществлять подбор и продвижение наверх лучших людей. Но, увы, вся история человечества свидетельствует о том, что демократия, возведенная в государственный принцип, осуществляет набор не лучших, а худших, неминуемо становясь охлократией.