В связи с вышеизложенными замечаниями, для раскрытия топологической логики категории числа в метрическом моделировании пространства для древнерусской культуры действует христианская традиция, сформированная на библейской числовой традиции и интерпретирующая универсальные числовые константы. Сакральное пространство реализует единство идеи (смысла) и человеческой деятельности. В культовой архитектуре сосуществуют три аспекта типических произведений человеческой деятельности – практический, теоретический и знаковый. Последний проявлен в семантике чисел (в расширенном аспекте – семантике имен).
По сути, создание сакрального пространства занято организацией воплощения, по словам Лосева, «физической энергемы имени». Таким образом, воспроизведенная «физическая энергема имени» есть попросту предметный смысл имени, который действует в звуках имени и в пространстве, создаваемом по тому закону числа, которое лежит в основе структуры этого имени. Эта «энергема», соответственно, действует не только как звук, но и как сама предметная сущность, содержащая в себе смысл звуков48. Таким образом, число входит в череду качественных категорий, участвующих в процессе воплощении образа в пространстве. Следующая за числом фаза принадлежит геометрии, схема которой из ментальной – в числе, переходит в визуальную – в форму.
Особое значение уделяется освящению храма как акту сакрального именования49. Для этого надо остановиться на описании освящения храма, которое свидетельствует о «нарочитом, по словам С. Н. Соловьева, пребывании в храме Имени Божия»50 в авраамических религиозных направлениях, ветвью которых считают христианство и православие в том числе. В этом факте не было ничего странного и противоречивого, учитывая то центральное значение в культе, какое принадлежало торжественному почитанию и провозглашению Имени Божия. Библейские тексты, Псалтирь Давида насквозь пронизаны теснейшей связью Имени Божия и Храма. Сюда можно отнести в качестве некоторых примеров рассказ из Первой книги Паралипоменон, где Давид говорит о построении храма, в выражениях, близких в Соломоновым: «И призвал (Давид) Соломона, сына своего, и завещал ему построить дом во Имя Господа Бога моего»(1 Пар., 22, 6–8). «Он (Соломон) построит дом Имени Моему» (1 Пар., 22, 10). «Соломон, сын твой построит дом Мой» (1 Пар., 28, 6). Интересна парралель рассказу о посольстве Хираму: «Вот я строю дом Имени Господа Бога Моего, для посвящения Ему » (2 Пар., 2, 4) и т. д. Этим подчеркивается уникальное богослужебное, культовое предназначение храма, благодаря которому существенно значимы многие утраченные ныне факторы его создания, в числе которых сакральное значение посвящения, ориентация и размерение. Следует подчеркнуть важность священного акта размерения храма, как дальнейшего действия, вытекающего из посвящения храма Имени Бога. Во всенародной молитве царя Соломона читаем: «Да будут очи Твои отверсты на храм сей день и ночь, на сие место, о котором Ты сказал: Мое Имя будет там» (3 Цар., 8, 29); парралель, приводимая С. Н. Булгаковым: «Где Ты обещал положить Имя Твое» (2 Пар., 6, 20), и далее просит Бога услышать молящихся, которые приходят туда и «исповедуют Имя Твое» (2 Пар., 6, 33, 35). «Воззри на город, на котором наречено Имя Твое…не умедли ради Тебя Самого, Боже мой, ибо Твое Имя наречено на городе Твоем и на народе Твоем» (Дан., 9, 18–19).
Сюда же относится подборка новозаветных текстов: «И напишу на нем Имя Бога Моего, и имя града Бога Моего, и Имя Мое новое» (Апокал., 3, 12). Далее: «Сто сорок четыре тысячи, у которых Имя Отца Его (Агнца) написано на челах» (19, 1). По толкованию Андрея Кесарийского, догматическое значение числа 144 указывает на апостольское число 12, взятое 12 раз. Ш. М. Шукуров обращает внимание на то, что число 12 в контексте всей ветхозаветной и евангельской истории предстает как «мера, модульная величина всего ангельского и человеческого миров»51. Ср. из Апокалипсиса: «И стену его измерил во 144 локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела» (Апок. 21:17).
В приложении к архитектуре символика числа рассматривается библейской экзегезой как священный язык архитектуры. Соответствующее благоговейное отношение к Имени Божиему унаследовало христианство, ближайшим примером чему стало употребление ветхозаветной Псалтири Давида в богослужебной и молитвенной практике, где упоминание и призывание Имени Бога носит священный характер. Храмовое сознание благоговело перед Именем Божием во все века, и это Имя определяло каждый момент создания и жизни сакрального пространства. Эта парадигма религиозных убеждений вообще так прокоментирована Ш. М. Шукуровым: «…Словосочетание «храмовое сознание» характеризует такой тип культуры, в основе которого находится полисимволический образ Храма (Imago Templi) как вечносущего Дома Божия… Проблема Имени будет рассмотрена в своем… родовом для теории культуры значении: имя – это то, что рождено для культуры… в недрах Храма, в Доме Божием…»52
Для культовой архитектуры понятие «имя», «именование» тесно связано с понятием «освящение» потому, что в момент освящения в честь и память имени какого-либо священного лица, храм обретает посвящение, которое символически, через имя наделяет его особыми свойствами. В этом, возможно, заключено разрешение вопроса о тайне числа, числовой символики. Числовая символика, являясь одной из ветвей языка священного, формирует пространство храма и города, отражает предобразовательно его посвящение.
Понятие «посвящения» тесно связанное с числом и именем, необходимо требует привлечения нумерического тождества как личностной характеристики. Ее дает П. Флоренский, основываясь на том, что источник первотождества находится в недрах живой личности53. Личность, определяемая именем, символизируется числом, явленным в «нумерическом тождестве». Это положение можно применить при анализе пропорций как храма, так и города, поскольку посвященнический характер сакрального пространства всегда связан именем священной личности. Библейская традиция как ветхозаветная, так и новозаветная строго следует правилу ритуального посвящения городов и храмов. В книге пророка Даниила находим: «Воззри на город, на котором наречено Имя Твое…не умедли ради Тебя Самого, Боже мой, ибо Твое Имя наречено на городе Твоем и на народе Твоем» (Дан., 9, 18–19). «Ты Господи посреди нас, и Твое Имя наречено над нами» (Иер., 14, 9). «В Иерусалиме полагаю Имя Мое…навек», «и соорудил жертвенник в доме Господнем, о котором сказал Господь: в Иерусалиме положу Имя Мое» (4 Цар., 21, 4, 7). Сюда же относится из новозаветных текстов: «И напишу на нем Имя Бога Моего и имя града Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего, и Имя Мое новое» (Апокал., 3, 12).
Аналогичные смысловые акценты наполняют тексты, связанные с храмом. Опираясь на исследование вопроса имяславия С. Н. Булгаковым, повторим вслед за ним, что «храм есть место обитания Имени Божия, где Оно «положено навеки». У других писателей иногда встречаем определение храма, как места, над которым наречено Имя Божие»54. Например: «Приходите и становитесь пред лицом Моим в доме сем, над которым наречено Имя Божие, и говорите: мы спасены»… Не сделался ли вертепом разбойников в глазах ваших дом сей, над которым наречено Имя Мое?… Пойдите же на место Мое в Силом, где Я прежде назначил пребывать Имени Моему, и посмотрите, что Я сделал с ним… Я так же поступлю с домом (сим), над которым наречено Имя Мое» (Иер., 7, 10–12, 14).
Прежде всего, храм посвящается Богу. Дополнительное посвящение храма всегда происходит «во имя» какого-либо священного лица55. Существенно важно привести свидетельство Скрижали, в которой читаем: «Храм убо дом Божий есть; аще и создан есть каменми и древесы, обаче освящается благодатию Божиею и молитвами священнническими. И несть прочий дом, якоже и прочии доми, но есть дом на земли, посвященный Богу, или вкупе с Ним и некоему от святых Его. Сего ради имать и именование святаго, имже именовася, и не просто той храм зовем дом, но святый, яко освященный от Святого Отца Всесвятым Сыном, в Святом Духе и жилище Святыя Троицы. Сего ради понеже есть во имя Святыя Троицы, яко к Самому токмо Богу ходили быхом, глаголем по сему образу, да пойдем к Святей Троицы, или ко Христу, Единому от Троицы воплощшемуся Богу Слову или к Пресвятей Его Матери, или святым ангелом, или апостолом, или святому святителю, или мученику, или некоему от святых. Являет, яко посвятися Богу [Симеон, с. 122], и есть дом Самого Бога, и Той обитает в нем: и раб Его, имже именовася, ту обитает в нем, яко во своем жилищи, и душею приходит тамо невещественне. Многажды есть ту положен с мощами своими и Божиею силою и благодатию действует. Зоне, понеже мы есмы, сугубы от души, глаголю, и тела, и дарования в каменех, и вапне и древесех благодать Божия приходит и пребывает. И внегда молимся мы, действует с благоволением Отца и милостию Иисуса Христа, Иже воплотися нас ради и паки отроди нас, и пришествием и милостию содействителя Его и Нераздельного Духа сие самое зрим яве. Зане божественные силы и чудеса бывают во храмех, и ангелов явление, и святых, и чюдеса и знамения совершаются, и прошения даются, и исцеления даруются: и бездушная, яже обретаются во храмех, воды и камение, столпи и покрови святых, и железа, действуют не от себе, обаче сия действуют благодатию Божиею. Зане внегда именуем имя Божие и призываем Е в сия, освящаемся и мы и исцеляемся. Убо в храме, в нем же есть именование и призывание воистину истиннаго Бога, свята суть вся и Бог действует, и исцеляет, и спасает благодатию Своею божественную» 56. Так раскрыта концепция храма как неделимого символического комплекса Имени, Числа и пространства христианским богословом Симеоном Солунским57. Здесь христианский богослов пространно излагает основные положения храмовой топологии.
В христианском богословии произошло слияние двух доселе лишь ментально слиянных категорий имени и числа, когда Имя признавало Свое именование в Числе. Единым Богом было открыто Свое новое Имя – Троица. Дионисий Ареопагит следующим образом повествует о Именах Единица и Троица: «Всякое… священное песнопение богословов, изъясняя и воспевая благодатные выступления Богоначалия, приуготовляют божественные имена. Так, мы видим, что почти во всяком богословском сочинении Богоначалие священно воспевается или как Монада и Единица – по причине простоты и единства сверхъестественной неделимости, коей как единящей силой мы соединимы, и наши частные различия сверхмирно объединяемы, и мы собираемы в боговидную монаду и богоподобное единство; или как Троица – по причине триипостасного проявления сверхсущностной плодовитости»58. Максим Исповедник дает свое толкование, в котором раскрывает противоречие, возможно существовавшее в раннем христианстве в понимании Имени Троица, как числа, т. е. как счисляемого. «…Он говорит, – пишет Максим Исповедник о Ареопагите, – о триипостасной Троице… А хорошо сказано «как Троица»,