Тема канона в православном храмостроении не рассматривалась с необходимой пристальностью, несмотря на то, что она изначально является принципиальным условием культового искусства как такового. Она возникла из взаимоотношения иконографии и теменологии 140 сакрального пространства, следствием чего является реконструкция логики топологического 141 сближения двух констант храмового сознания – категории числового канона пропорций и храмовой архитектуры.
Исторически сохранение канона обеспечивалось следованием определенному образцу в творчестве, который первым воспроизводил заданную сакральную числовую константу. В данном исследовании впервые с позиции канона рассмотрены архетипические константы средневекового мировоззрения, отразившиеся в древнерусских метрологических правилах построения архитектурного пространства.
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в необходимости воссоздания и популяризации традиционных приемов построения культовой архитектуры. Ни для кого не секрет, что вербальная модель «традиционные методы» представляет скорее удобную фабулу, нежели действительную практическую и теоретическую опору для зодчего. Традиции утрачиваются, и для настоящего времени большое значение имеет реставрация принципов размерения пространства, основанная на архаичных мировоззренческих моделях. Первичный модус архитектурной концепции опирается на категорию числа, которое несет в себе значение «базиса» и репрезентируется как первичный «оттиск» идеи. Именно поэтому числовой модульный канон в культовой архитектуре, единственной сохранившей в своей основе традиционные сакральные установки, должен пониматься как принципиальная позиция в методах построения пространства.
Для настоящего времени исследование, посвященное реставрации традиционных метрических приемов, принесет несомненную пользу, поскольку снабдит в первую очередь, современного зодчего опорной методикой, берущей свое начало в сакральной архаичной традиции.
Канон как топологический модус храмостроения
Итак, число есть смысл и знак, или, своего рода, процесс движения смысла к символу или знаку. Полагают, что истина «говорит» с миром на языке «умного числа». Древние принимали канон как предельную в совершенстве матричную структуру произведения. Канон142 – это идеальная, гармоническая система сложения произведения, позволяла человеку воспроизводить идеальную вселенную. Основополагающий этап становления произведения на уровне универсальной символической схемы запечатлен каноном. Пути индивидуализации в творчестве начинаются с момента определения константы143, парадигмы, канона. Она воспроизводима благодаря транслированию средствами мифа или предания архаичных канонических констант. Каноническая парадигма в качестве внутреннего стержня произведения участвует в структурировании создаваемого как его «прамодель». Каноническая парадигма, так или иначе, может интерпретироваться в зависимости от творческих приемов, технических условий, социального положения заказчика. Однако необходимо обязательное принципиальное участие этой архаической «прамодели» при организации сакрального пространства как условие соответствия совершенству и способ соблюдения традиции. Следование исторически принятому канону144 позволяет создавать совершенные произведения, верные принципу воспроизведения по непреходящим законам устроения мира, отпечатанным в «вечных числах». Гёте в свое время так объяснил принцип существования совершенного и прекрасного: «Прекрасное есть проявление …законов природы… Для прекрасного требуется закон»145.
В христианской традиции в качестве базисной матрицы лежит каноническая, идеальная, онтологическая схема первообраза, выражаемая числом. Отсюда отмечаемая широким кругом исследователей146 привязанность к числу в христианской догматике, литургике, искусстве, архитектуре; календарно-уставным формам церковной жизни, космологии, астрономии, историософии и т. д. Принцип числового семантического воздействия заметнее всего проявляется тогда, когда те или иные числовые константы характерны высокой степенью повторяемости в рамках определенного архитектурного объекта. Эти числовые константы-каноны обладали значением образным, мистико-символическим, вообще вполне типичным и узнаваемым по их библейскому или литературному употреблению. Сочетание этих особенностей числовой структуры определяет образный подтекст, который отражает истинное содержание данного архитектурного памятника. Комплекс смысловых компонентов числовых констант очерчивает основные пути распознавания147 и воспроизведения числового канона в архитектурном объекте.
Взаимоотношения иконографии и теменологии148 сакрального пространства являются одним из немаловажных вопросов в реконструкции логики топологического149 сближения двух констант храмового сознания – категории числового канона и культовой архитектуры.
Ш. М. Шукуров подчеркивает, «что все культуры авраамического цикла обладали универсальным для них набором топосов… То, что было выдвинуто ветхозаветными нормами храмового сознания на первый план, могло стать реалией храмовой теологии и вновь актуализироваться»150 в христианской теменологии. Одним из компонентов «универсального набора топосов» храмового сознания можно считать числовую символику или числовой канон. Христианская теменология обладает базисом символических чисел, разработанных ветхозаветными нормами авраамической культуры: это числа первого десятка, затем двенадцать, тринадцать, пятнадцать, двадцать один, двадцать четыре, двадцать пять, тридцать, тридцать три, сорок, пятьдесят, семьдесят, семьдесят два, сто. Эта позиция определяет возможность корректных параллелей ветхозаветной и новозаветной традиций, фиксированных на основе отношения к числу как универсальной смысловой парадигме.
Представления о первооснове как принципе, который находится в символической связи с установлениями канонов, прослеживается как в архаичных, «ветхозаветных», так и в «новозаветных» традициях. Так, пифагорейцы вслед за египтянами утверждали, что первооснова – один из самых почитаемых принципов151 во всех вещах, будь то наука или практика. Но природа первоосновы во всех названных понятиях с трудом поддается рассмотрению и оценке. Сакральная основа канона раскрывается через понятие о первооснове и принципе152. Вечная сущность числа всегда считалась наиболее провидящим принципом всего: неба, земли и находящейся между ними природы. Первичным принципом является природа чисел и пропорций, пронизывающая все, в соответствии с которой все гармонично соединено и подобающим образом устроено и украшено153. В сказанному следует добавить, что важнейшим средством образного выражения было сакральное (не абстрактное математическое число). Поэтому онтологическая основа канона восходит к «началам», которые математика не объясняет и не доказывает. Сами математики отказываются заниматься обоснованием своих начал154, тем более, архитектура не может быть обоснована только с позиций математики, потому вполне естественно, что этим занимаются другие дисциплины, а именно философия и богословие.
Для топологического анализа храмового пространства необходимо вычленить иконографический модуль храмового пространства, в основе которого заложено представление о каноне не только как иконографическом образце, а скорее как об исходной теменологической схеме, способной развертываться соответственно историческим и культурно-духовным требованиям времени. Топология исследует начала или принципы, которые были положены древними в основу творческой деятельности и с которым были тесно связаны все последующие построения и развитие идей и концепций. Единая для различных исторических систем, метафизическая истина принципов может и должна выражаться во множестве разнообразных и часто внешне противоположных систем, сохраняя при этом свою изначальную целостность.
Храмостроительное искусство в различные культурно-исторические эпохи объединено верностью истинным духовным началам. Принципы, как правило, позиционируются каноном. Канон, в свою очередь, имеет несколько моментов самораскрытия: один из них, затрагивающий принципиальные, установочные позиции структурирования пространства, касается вопросов числового канона; второй момент, связанный с проблемой историко-художественной наследования и трансформации образа, охватывает вопросы иконографической традиции.
Архаичное искусство априори строится на концепции воспроизведения идеального архетипа в художественном творчестве. Воспроизведение идеального архетипа сознания, а в архитектурном творчестве – образца, как первообраза, содержащего в себе первичное воплощение константной установки – фиксируется и позиционируется каноном. Строительная практика «во образ», «по образцам» выражает собой возведение зданий по примеру определенного эталона или образца (образа). «Образцовое» строительство создавало традиционную иерархическую систему в «статусности» сооружений. В образце или прамодели характерно отражение идеального прототипа как канона, воспроизводящего образ в его иконическом и символическом выражении. В основе следования образцу лежит символическое соответствие прамодели на уровне его логической схемы, транслируемой в числовой константе. В идеализированном, иконическом выражении, соответствие размера и даже формы не обязательно, но соответствие символической схеме-типу необходимо. В структуре образца через канон репрезентируется глубинный архетип средневекового сознания. Формы соотносимы с идеальным образцом благодаря онтологическому значению канонической схемы, которая выдвинута в качестве символа традиционной для данной культуры доктриной. Таким соответствием обладают средневековые храмы, монастырские комплексы и города, которые в современном формальном описании несопоставимы, однако, применительно к модели мышления Средневековья представлялись равнозначными в своем воплощении идеального принципа-прототипа. Можно рассматривать эти разнообразные воплощения как серии интерпретаций образца, носящие принципиальную каноническую систему, фиксируемую смысловыми константами-схемами.