– Мои любимые, – Зоя с нежностью коснулась мохнатого ушка серенького оленёнка. Он родился в мае, через три недели после Вороньего дня49. Телёнок окреп и подрос, обещал стать могучим самцом.
Зоя обвела рогатые головы взглядом любящей матери. Серая шкура, длинные ноги и величественные панты, которые служили не только защитой, но и украшением. Олени дороги ей, будто дети. Она поняла, что никогда не бросит своё стадо и не отдаст землю предков даже за большие деньги. Зоя научится мужской работе и сбережёт очаг.
После скромных поминок гости ушли. Оставшееся время хозяйка угодий не сидела без дела. Она шила, убиралась и стирала. С приходом июня день длился долго, а вечера стояли светлые. Наступившая белая ночь застала Зою за рукоделием. Занимаясь шитьём, хозяйка дома забыла о времени. Она мастерила нарядную малицу для Матвея. Когда он вернётся, то сможет примерить её. Серебристой нитью Зоя вышила узор «Оленьи рога» на подоле.
«Милое моё дитя, ты непременно отыщешь дорогу домой. Добрые духи укажут тебе путь, – думала она, когда иголка плавно ныряла в ткань. – Вечный Отец, помоги нам!».
Ульяна легла в кровать, но уснуть так и не смогла. За тонкой стеной слышались сдавленные рыдания матери. Зоя хотела казаться сильной, однако ночью скорбь победила. Тело ломило, а сердце, переполненное болью от потери мужа и отчаянием от исчезновения сына, готово разорваться. Ульяна не выдержала очередного испытания, она не могла слушать, как плачет мать. Дочь поднялась со ставшей неуютной постели и пошла в комнату родителей.
– Извини, но мне плохо спится в одиночестве, – сказала Уля, забралась под одеяло и прижалась к матери. – Всё наладится, ома50.
Мама ласково дотронулась до нежной руки дочери. Когда-то эта ручка была крохотной, и Зоя обожала целовать хрупкие пальчики, а теперь Ульяна выросла. Привыкла шить, вязать и готовить. Стала опорой в трудный час. А̄ги51 поддерживала её и придавала сил.
– Найти бы Матвея, – прошептала Зоя и смежила опухшие веки.
Она проклинала себя за слабость. Нельзя много скорбеть об усопшем. Юван утратит покой на пути в царство мёртвых. Завтра будет новый день, а вместе с ним придёт надежда. Калтась52 не может поступить с Зоей так сурово, отобрав разом мужа и сына. Хотя в Среднем мире53 известно, что боги неумолимы в проявлении воли.
Утро занялось золотисто-розовым рассветом, предвещавшим знойную погоду. Олени вновь водили тревожный хоровод, защищаясь от надвигавшейся опасности. Над стойбищем разносился грозный собачий лай. Неподалёку бродят волки, или сам во̄рто̄лно̄йка54 заглянул. Зоя насыпала комбикорма в кормушку, налила воды в поилку и разожгла у кораля два дымокура. Закончив здесь, она вернулась в избу.
Ульяна чистила сарай для оленей, когда приехала полицейская машина. Из неё вышел худощавый мужчина. Настолько высокий, что Уля удивилась, как он поместился в старой «Ниве». Странное предчувствие убедило девушку пойти за ним.
– Здравствуйте! – хорошо поставленный голос заставил вздрогнуть сосредоточенную на размышлениях хозяйку угодий. – Зоя Айдарова?
Она отвлеклась от чувала, из которого выскребала оставшиеся с поминок угли, и повернулась к гостю. Невыносимо молчаливый день закончился.
– Да, это я, – тихо ответила Зоя. Непонятное волнение стиснуло горло. Неужели появились новости о Матвее?
В янтарных глазах отчаявшейся женщины вспыхнул огонёк надежды. Полицейский сник и не знал, как начать. В руках у него Зоя заметила небольшой целлофановый пакетик, в котором хранился кусочек ткани. Материал показался знакомым. Полицейский несмело застыл у двери, когда Ульяна вошла в дом.
– Пася Ōлэн55, – учтиво поздоровалась она и подошла ближе к матери.
Сержант терпеливо вздохнул. Вместо одной женщины, теперь две. Но, к сожалению, быть мрачным вестником – часть его работы.
– Мы… Вынуждены остановить поиски, – сообщил он. – В лесу мы нашли вот это. Вы узнаёте ткань?
Он протянул пакет с уликами. Было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что это обрывок рубашки, которую мать собственноручно скроила для сына. Кровь смешалась с медвежьими орнаментами, вышитыми золотистой нитью. Зоя скорбно кивнула.
– Мне жаль, – растерянно добавил он. – Сочувствую вашему горю.
Из-за шума в ушах Зоя не слышала его слов. Что говорит этот человек в чёрной форме? Он почти доставал до потолка сруба, и ему приходилось смешно втягивать голову в плечи. Вдова посмотрела полицейскому в глаза и не прочла в них ничего, кроме усталости. Участвуя в поисках, он не спал несколько ночей.
– Вы не можете так поступить! – воскликнула Зоя.
От нестерпимой боли она согнулась пополам. Из груди вырвался пронзительный вопль. Его было слышно даже за пределами нор-кола. Олени, и без того не знавшие покоя, всполошились ещё больше. Крик отчаяния достиг самых тёмных уголков леса, скатился с урмана к северному берегу Священного озера и утонул в таинственных глубинах. Мир раскололся надвое. Уля глотала слёзы, глядя на страдания матери. Младший брат прожил на земле так мало, не успел найти свой путь, не полюбовался звёздами и луной.
– Мама! Что с тобой? – Ульяна подхватила мать и помогла ей сесть на скамью.
Сержант немного постоял у входа и, бросив угрюмый взгляд на плачущих женщин, бесшумно выскользнул во двор.
– Это неправда, – обессилено прошептала Зоя. – Что же произошло? Матвей не умер!
Она кричала, сорвала с себя платок и швырнула на пол. Ульяна пыталась обнять её и успокоить. Но мать была безутешна.
– Он живой! Живой! – как молитву повторяла Зоя.
Так прошёл час, затем ещё один. Солнце укатилось за облака. Тайга дремала.
Когда мама затихла, Ульяна уложила её в кровать и накрыла одеялом. Дочь сидела у изголовья и наблюдала за беспокойным сном. И жалела, что слишком мало времени проводила с братом, а ведь он так любил играть с ней. Вместе они ходили в лес собирать ягоды и грибы, а мама пекла пирожки с подберёзовиками, готовила варенье из дикой земляники. Ульяна вспомнила аромат сочных ягод и вдруг поняла, что лишилась половины сердца, той, где жили отец и брат. Неужели они никогда не пойдут семьёй на промыслы.
Разум и душу охватило смятение. Вдруг захотелось простора. Стало тесно в деревянной избе, где воздух пропитан ужасом и скорбью. Ульяна встала и огляделась, ища себе занятие. Но даже любимая вышивка не интересовала её.
Прощаясь, она легко дотронулась до маминой щеки. Потом надела джинсы, футболку и тёплую флисовую кофту с капюшоном, которая не раз выручала в морозы, облилась репеллентом. У выхода Ульяна обернулась, кинула быстрый взгляд на маму, что спала тревожным сном.
Пилта̄л подошёл к дочери хозяев и настороженно вдохнул запах её протянутой ладони. Наконец, узнав Ульяну, грациозно склонил голову, украшенную раскидистыми рогами, словно короной. Обычно он с недоверием воспринимал чужие прикосновения, но детям хозяина великодушно позволял ласкать себя. Вожак послушно лёг на мягкую подстилку из еловых веток, Ульяна опустилась рядом на корточки. Она ощущала запах влажной после короткого дневного дождя почвы, впитывала энергию, исходившую из самых недр. Уля гладила серебристую шерсть животного, и вдруг сознание пронзила неожиданная вспышка. Перед взором возникло размытое изображение. Превосходным оленьим слухом она различила голоса из прошлого – детский и мужской.
– Я спрятал порцию, но хватит на двоих, – Матвей убрал промасленный пергамент в школьный рюкзак.
Ульяна почувствовала аромат клюквенного пирога, который мама выпекала по праздникам.
– Молодец! – похвалил папа, и они остановились перед громадами разлапистых кедров, что веками росли в суровых краях.
На плече Ювана висело ружьё. Он учил сына охотничьему делу. Это последний день земной жизни отца.
– А̄тя56,– мягко позвала Ульяна. Она хотела предостеречь папу, но он, не оглянувшись на отдалённый зов, вошёл в глухую чащу.
Лёгкая дрожь пронеслась по телу, и Уля отпрянула от Пилта̄ла. В нос ударил запах дымящегося мха, отпугивавшего гнус.
– Пӯмасӣпа57! – она обратила благодарный взор к небу. Ей позволили увидеть отца ещё раз.
Нарушив траур, Ульяна пошла к озеру, раскинувшемуся южнее. Душа всегда тянулась к сакральному пространству. Десятилетиями предки Айдаровых разводили на ягелевых пастбищах богатые стада оленей, охотились на пушных зверей и птиц. Мясо и мех Юван продавал на ярмарках и поставлял в магазины. Особенно везло, если удавалось добыть медведя. Однажды отец принёс во̄рто̄лно̄йку58, и тогда Ульяна и Матвей впервые участвовали в Медвежьих игрищах. Шкура грозного хищника украсила почётный угол дома. Слухи стремительно разошлись по окрестностям, и родственники съехались на празднество. Лирические мелодии санквылтапа обволакивали гостей, призывали духов на торжество. Так как это был самец, обряд продолжался пять дней. Мужчины-охотники пели, разыгрывали забавные сценки с берестяными масками. Особенно Ульяне запомнилось представление духов-покровителей.
Юван старался научить своих детей всему, что умел сам. Ведь без необходимой сноровки не выжить в суровых условиях Севера. Отец обучил дочь рыбачить, ставить камки59 и плести черпаки из черёмуховых прутьев. Рано утром на обласе, выдолбленном из осины, они отправлялись на середину озера и закидывали сети.
Ульяна шла медленно, вдыхая ароматы лесных трав. Пристань считалась чем-то вроде места встречи для молодёжи со всей округи. Днём подружки обсуждали вышивку или делились секретами, а вечерами влюблённые пары назначали свидания. В сумраке призывно мерцала керосиновая лампа. Кто-то уже побывал на причале, но теперь там пусто.