— Этого человека ты видела вчера вечером? — спросил Коста.
Она покачала головой:
— Нет. То есть… вполне возможно. Паспорт, безусловно, фальшивый.
— Да, конечно, — согласился Фальконе. — Я недавно звонил относительно проверки. У них набралось довольно много фальшивых паспортов.
— Простите? — не поняла она.
Фальконе повторил:
— Я говорю, идет проверка липовых документов. У женщины, убитой в Пантеоне, паспорт также оказался поддельным. Полагаю, вы уже знаете об этом. Ведь именно вы контактировали с ее родственниками.
— Что? — искренне изумилась Эмили. А Коста уже ощетинился, готовый встать на ее защиту. — О чем, черт возьми, идет речь?
— Я говорю о Маргарет Кирни, тридцати восьми лет от роду, жительнице Нью-Йорка. Нет такой женщины. И адреса такого нет. Мы проверяли. Знаю, что мы не должны этим заниматься. Нам следует довольствоваться той чепухой, которую подсовываете нам вы с Липманом. Только вот на сей раз мы решили ослушаться. Маргарет Кирни не существует в природе. Так кто же эта женщина, агент Дикон? Чьих родственников вы утешали?
— Я не знаю! — Она пыталась осмыслить услышанное. Фальконе казалось, что Дикон не играет, однако он тотчас напомнил себе, кто сидит перед ним. ФБР годами тренирует своих офицеров. Может быть, умение притворяться является вершиной учебного процесса. — Я этим не занималась. Я полагала, это входит в обязанности обычных людей.
— Обычных людей? Вот обычные люди. — Фальконе достал из кармана еще один лист бумаги и положил его на стол. — Я получил эту информацию сегодня утром из палаццо Чиги. Список из пяти человек. Как я понимаю, все они агенты ФБР. Вы их знаете?
Эмили взглянула на имена и покачала головой:
— Понятия не имею, кто они.
— В самом деле? Вы считаете, они вооружены? Скорее всего. Ищут ли Роджера Хаусмана, или кто он там есть на самом деле? Безусловно. Я всю сознательную жизнь проработал в квестуре, агент Дикон, и мне никогда не приходилось видеть такой бумаги. Здесь сказано, что пятеро ваших молодчиков занимаются здесь черт знает чем. И если я наткнусь на ваших ребят, то должен не смотреть в их сторону, что бы там ни происходило, и притворяться, будто ничего не вижу? — Он хлебнул кофе из чашки и скорчил унылую гримасу. — Так скажите мне наконец, что происходит?
— Я не знаю. Понятия не имела, что кто-то еще занимается данным делом. В чем заключается их работа?
— Вы скажите мне…
— Я не имею ни малейшего представления!
— Вы знаете этого человека… — настаивал Фальконе.
— Нет! — вскричала она. — Поверьте мне. Я в этом не участвую.
Лицо Косты налилось кровью. Перони сохранял осторожность и помалкивал. Оба знали методы работы Фальконе. Уже не раз им приходилось быть свидетелями его тактики. Он наезжает на людей, а потом смотрит, что выйдет. Создавалось впечатление, что Эмили Дикон говорит правду. Однако необходимо быть уверенным в этом.
— Агент Дикон очень помогла нам прошлым вечером, рискуя своей жизнью, — обратился Коста к инспектору. — Без нее мы вообще ничего бы сейчас не знали.
— Спасибо, Ник, — произнесла американка едва слышно. — Просто не верится, что меня допрашивают таким образом. После того как…
Фальконе не дал ей закончить предложение.
— После того как Роджер Хаусман, или кто он там на самом деле, чуть не убил вас. А точнее говоря, не захотел убивать. Почему так произошло?
Сомнение лишь на секунду отразилось на лице Эмили. Но она, безусловно, в чем-то сомневалась.
— Не могу понять. Может, мое убийство не входило в его планы. Лейла исчезла. Возможно, он не убивает людей просто так. Из того, что нам стало известно об этом человеке, становится ясно — он прибегает к убийству лишь в самом крайнем случае. Он очень осторожен и крайне мнителен.
— С последней частью я совершенно согласен, — сказал Фальконе. — И все же… преступник столкнулся с представителем закона, который обязан поймать его.
— Маньяк очень умен и силен. — Она тщательно обдумывала свои слова. — Он знает методы нашей работы. Даже похвалил меня за умение надеть наручники на девочку. Как какой-то инструктор. Можете вы в такое поверить? Вел себя так, будто ему известно, что я хорошо работаю.
— Ты об этом ничего не говорила, Эмили, — тихо промолвил Перони с ноткой недоверия в голосе.
— Я сама только сейчас об этом подумала.
— Ну разумеется, — проговорил Фальконе. — Вы многое пережили. Вам еще предстоит кое-что вспомнить.
— Придется, — вздохнула она.
— Мы тоже сможем об этом услышать? — спросил Перони.
— Договорились, — ответила она ледяным тоном.
Фальконе изобразил на лице подобие улыбки.
— Извините, агент Дикон. Вы много пережили. Я не хотел вас обидеть. Допрос также не входил в мои намерения. Просто сегодня я провел много времени в компании вашего коллеги и хочу сказать, что этот человек просто достал меня.
Она не клюнула на приманку.
— Вы понимаете, в чем заключается моя проблема? — добавил он.
Эмили не сразу ответила. Помолчала, потом взглянула на Косту:
— Ник, мне надо быть в офисе. Я обещала.
— Вы должны понять. У нас общая проблема, — настаивал Фальконе. — Если Липман врет вам и нам, у него должна быть на то причина. Вы не догадываетесь, в чем тут дело?
Эмили уже терялась, к кому обращаться.
— Я не знаю методов вашей работы, инспектор. Но свои проблемы мы решаем строго между собой и не обсуждаем их с людьми из другой организации. Тем более с иностранцами.
— Ах вот кто мы для вас, — вопрошал Фальконе. — Кучка любопытных иностранцев, которые случайно встали на вашем пути.
— Нет. Вы представляете местную полицию и имеете право знать все, что известно нам. Мы обо всем договорились. Постараюсь с уважением относиться к нашей договоренности.
— Ловлю на слове. — Фальконе передал ей копию паспорта. — Можете отдать бумаги ему, если они имеют для него какую-то ценность. Хотя вряд ли он ими заинтересуется. Агент Липман опережает нас на несколько шагов, да и вас тоже, о чем вы, по моему мнению, догадываетесь. Подумайте хорошенько о сути происходящего.
Эмили быстро встала из-за стола, ей не терпелось покинуть дом. Фальконе тоже поднялся и положил руку ей на плечо:
— В такие времена, Эмили, нам лучше работать вместе. Если мы вам понадобимся…
Она уставилась на его руку, и он убрал ее. Эмили Дикон не легкодоступная женщина, как бы неуверенно она себя ни чувствовала в том положении, в которое поставил ее Липман.
— Буду иметь в виду, инспектор. Ник, поехали, что ли?
Перони смотрел, как они покидают комнату.
— Еще кофе, Лео? — обратился он к шефу.
Фальконе с неприязнью посмотрел на чашку.
— У Ника в самом деле нет ничего лучше?
— Тереза ведь сказала, что он живет один, по-холостяцки. Какой же мужчина будет готовить хороший кофе только для себя?
Ответ был написан на лице инспектора.
— Ладно, — буркнул он, наполнил электрический чайник водой и включил его.
Разговор с Эмили Дикон взволновал Фальконе. Удалось выведать у нее почти всю нужную информацию, однако он не мог отделаться от впечатления, что она рассказала не все. Его беспокоило, каким загадочным стало выражение лица Эмили, когда он упомянул о происшествии на Кампо…
— Ты должен в таких ситуациях обо всем сообщать мне, Перони. Наши отношения становятся уж слишком легкомысленными.
— Извини. — Здоровяк грустно улыбнулся. — Просто мы в доме Ника. Для меня он становится чем-то вроде придорожной могилы. Что мне делать с моим напарником?
— Он постоянно задает мне тот же вопрос в отношении тебя.
— Самоуверенный пацан…
Перони посмотрел в окно. Тереза Лупо и девочка продолжали лепить снеговика во дворе. Он уже достигал метра в высоту. Неплохо они потрудились за такое короткое время.
— Ты не зря потратил десять евро, — обратился он к шефу.
Фальконе наблюдал за тем, как они трудятся над холодной белой фигурой, вспоминая свои ощущения, когда ребенком часами в одиночку занимался этим возле дачного домика отца, стоящего в горах у швейцарской границы.
— Точно.
— Почему тебе в голову пришла такая мысль?
— В детстве я любил лепить снеговиков. Что тут странного?
— Нет, все нормально, — пробормотал Перони. — Просто… Ладно, забудем.
Фальконе вынул купюру из-под тарелки и протянул ее здоровяку:
— Отдашь ей. Ты лучше меня умеешь ладить с детьми. А потом поговори с ней вместе со своей подругой. Серьезно.
Перони моргнул.
— Серьезно?
— Моретти торопит меня, ему нужны результаты. Необычная спешка. Не спрашивай, в чем там дело. Мне надо отчитаться, а девчонке есть что рассказать нам. Нам необходимо знать о том, что произошло в Пантеоне.
Перони почувствовал прилив крови к голове.
— Мы знаем, что там произошло!
— Но нам неизвестны детали. Она все видела.
— Ей тринадцать лет — практически ребенок! Ты хочешь, чтобы я криками вытянул из нее всю правду?
— Да! — рявкнул в ответ Фальконе. — Если потребуется. Именно за это тебе платят. Ты не забыл?
Перони молчал. Фальконе знал, что перед ним хороший полицейский, один из лучших.
— Есть кое-что еще, — продолжал Фальконе. — Почему этот урод хочет убить девочку? По той причине, что она все видела? Тут мало смысла. Наши сведения о нем противоречат этому. Убийство лишь задержит его в городе, а ему надо бежать отсюда, и как можно скорее. Не понимаю.
Чайник закипел и выключился. Фальконе посмотрел на часы.
— О кофе придется забыть, — проговорил он. — У меня не остается времени. После того как я уеду, приведи сюда девочку и заставь ее говорить.
Перони не мог воспринимать Лейлу отстраненно. В этом заключалась его проблема, хотя, возможно, здесь же лежал ключ к ее решению.
— Мне совершенно безразлично, как ты вытянешь из нее необходимые сведения, — настаивал на своем Фальконе. — По-доброму или по-плохому. Я просто хочу все знать.
Перони охватывало чувство ярости.
— Хоть раз посмотри на себя со стороны. Ты уже становишься похожим на проклятых америкашек. В этом, что ли, твоя цель?