Липман окинул инспектора сердитым взглядом:
— Вы все время знали об этом, Фальконе. Глупая подстава.
Коста вынул пакет с вещественными доказательствами, в котором хранилась последняя петля.
— Эту вещь обнаружили в разбитой машине. Мы узнали о шнуре лишь несколько часов назад. О находке пока не сообщалось в прессе. Как видите, агент Липман, мы имеем дело с одним и тем же человеком. Так почему вы не сообщили нам правду? Да потому, что разыскиваемый преступник имел дело с военной секретной аппаратурой. И совсем недавно.
Агент ФБР в смущении качал головой.
— Может быть, — пробормотал он. — Однако кто эта женщина? Не вижу тут никакого смысла.
Он вдруг умолк, как бы опасаясь, что сболтнул лишнее.
Перони смахнул кусочки гамбургера с пальто Липмана.
— Извините меня, — сказал он. — Знаете, я потерял самообладание. Мне стыдно. Мы вполне могли бы ладить.
— В самом деле?
— Ну конечно. Если бы не одно обстоятельство.
Липман ждал.
Перони подался вперед и снял кусочек корнишона с воротника американца.
— Вы должны говорить нам правду, — начал объяснять он. — Не обязательно лично мне. И не моему партнеру. Но вот хотя бы инспектору Фальконе. Он хороший мужик. Надежный. Вам не кажется, что он заслуживает вашего доверия?
Липман пронзил его огненным взглядом.
— Нам необходимо быть откровенными друг с другом, — продолжал Перони, — ибо в противном случае мы будем блуждать вокруг да около и никогда не придем к цели. И ваш человек — именно ваш! — будет разгуливать на свободе.
Агент ФБР шумно втянул носом воздух, бросил взгляд на улицу и подал знак водителю.
— Не имею ни малейшего представления, о чем вы толкуете, — заявил он, прокладывая себе дорогу между Костой и Фальконе, выбирая более легкий путь в обход Джанни Перони. Он быстро удалялся от них по направлению к автомобилю и ни разу не оглянулся.
Перони нахмурился и посмотрел на Фальконе. Коста знал, что выражал взгляд напарника: «Я попытался».
— Я как-то помогаю делу? — осведомился здоровяк.
Фальконе нахмурился. Он сердился не на полицейских, его раздражал царящий повсюду хаос.
— Задашь мне такой вопрос позже.
— Я бы хотел продолжить поиски девочки, — спокойно проговорил Перони. — Дай мне такую возможность. Отпусти одного человека. Тут нет ничего личного. Просто она может нам многое рассказать.
— Поступай как знаешь, — проговорил Фальконе. — Перони, ты на славу постарался.
— Спасибо, — пробормотал полицейский.
Коста последовал за напарником к джипу и отдал ему ключи.
— Где ты собираешься ее искать, Джанни?
— Там же, где и раньше. Не знаю.
— Что, если маньяк тоже ищет ее?
— Тогда у нас есть шанс встретиться. Если такое произойдет, я позвоню тебе. Кроме того, не думаю, что мы можем наткнуться на него, пока этим делом занимается Липман. Как ты считаешь?
— Вряд ли. — Все равно их и так непростые отношения с агентом ФБР дали сильную трещину. Этого ли они хотели?
— Когда Лео дал тебе добро на твои действия?
На лице Перони отразилось удивление:
— На что он дал мне добро?
— Сам прекрасно знаешь.
Здоровяк добродушно рассмеялся. Такого веселого смеха Коста давно уже не слышал.
— Послушай, мы с Лео знаем друг друга немало лет. Иногда не надо ничего выражать словами. Достаточно простой импровизации. Ему так же, как и нам, надоел этот придурок. И я говорил сущую правду. Парню пора быть с нами на равных. Рано или поздно он и сам это поймет. Мы ведь все заодно, не так ли?
— Липмана потрясли сведения, полученные от судебных медэкспертов. Плюс кое-что еще не дает американцу покоя: последнее убийство. Почему-то он никак не может поверить, что оно дело рук разыскиваемого маньяка.
Перони вновь стал серьезным.
— Забудь ты на время об агенте Липмане, Ник. Скажи мне, почему Лейла убежала? Не понимаю. Мне казалось, мы с ней отлично ладили. Что на нее нашло?
Коста пожал плечами:
— Дети непредсказуемы. Может, ее пугала близость с тобой.
— Нет, — проворчал Перони и дружески похлопал его по плечу: — Нужно уметь вести себя с детьми.
— Ты постоянно напоминаешь мне об этом. — Коста смотрел, как грузный Перони неловко устраивается за рулем. — Позвони мне в случае чего, Джанни.
— Конечно. — Здоровяк засмеялся и осторожно выехал на улицу.
Ник Коста ненавидел инстинкты. Они мешали воображению. Постоянно лгали. Он вспомнил об этом, когда джип с Джанни Перони исчез в конце некогда узкой средневековой дороги, ставшей теперь роскошной улицей с шикарными магазинами, ведущей к Корсо. Какой-то глупый бесполезный инстинкт не давал ему покоя, заставляя копаться в глубине памяти и вспоминать лицо давно умершего бывшего напарника, Луки Росси, который вот так же отправился на задание один и больше не вернулся.
Инстинкты без приглашения врывались в повседневную жизнь, мешая думать о насущных вещах. А ведь именно сейчас происходит нечто весьма интересное. Фальконе прислушивается к громкому голосу, доносящемуся из рации в машине. Косте знакомо сосредоточенное выражение его лица. Оно ему нравится.
Инспектор закончил разговор и внимательно осмотрел площадь. Потом уловил взгляд Косты, щелкнул пальцами и, подозвав его, указал на машину.
Джоэл Липман вернулся в посольство. Он выглядел необычно взъерошенным. Неуклюже, шаркающей походкой прошел в кабинет и выглядел как разъяренный бык, ищущий объект для нападения. Агент находился в плохом, непредсказуемом настроении.
— Сэр? — обратилась к нему Эмили.
— Чем вы занимались весь день? Почему не позвонили мне?
— Я думала…
Она взглянула на экран компьютера, на котором теперь оставалась лишь обычная незначительная информация. Фотоаппарат лежал у нее в сумочке. Глупо, конечно. Надо было отнести его в квартиру, убрать вещественное доказательство из посольства.
— О чем вы подумали?
— Я ждала, пока вы дадите мне какое-то задание.
— О Боже…
Липман казался весьма расстроенным. На одежде остатки какой-то еды.
— Что-то не в порядке? — спросила она.
— Неверный вопрос.
— А какой же будет верным?
— В порядке ли что-нибудь? — пожаловался он.
Похоже, Липмана одолевали сомнения, а он не любил в чем-либо сомневаться.
— Эти полицейские, — продолжал он, — Фальконе и те ребята. Почему они нас так ненавидят?
— Я так не думаю, — сразу же ответила Эмили. — Нету них к нам никакой ненависти.
— В самом деле? Но здоровый ублюдок только что засунул свой гамбургер мне в рот. Что же происходит, черт возьми?
Такой поступок, по мнению Эмили, как-то не вязался с итальянцем.
— Расскажите мне.
— Не вашего ума дело! — огрызнулся Липман.
Этот человек страшно надоел Эмили Дикон. Возможно, Торнтон Филдинг прав. Следует подать рапорт и избавиться от его присутствия.
— Тогда зачем спрашивать?
— Потому что, потому что… — проворчал он. — Вам не надо знать причин происходящего. Иногда события просто происходят, агент Дикон, и вы ни черта не можете поделать.
Интересно, подумала Эмили, являются ли эти слова чем-то вроде извинения?
— Если вы хотите попросить прощения, то обратитесь к итальянцам.
Липману с самого начало было наплевать на них. Он дал понять, что презирает их, с того самого мгновения как переступил порог Пантеона. Его действия преднамеренны и хорошо обдуманны. Они являются частью проекта.
— Так, значит, они хорошие ребята, да? Мне надо бежать к ним и извиняться?
— Мне кажется, в данных обстоятельствах они делают все, что в их силах.
Он повысил голос:
— Нам всем нелегко, девочка!
Да сколько же можно?!
— Им гораздо труднее, Липман. Итальянцам кажется, мы все скрываем от них. Они правы. И вот еще что. — Она направила свой изящный палец ему в грудь. — Не называйте меня больше девочкой. Никогда.
О, Крошка Эм.
Липман рассмеялся, и Эмили вдруг показалось, что именно эти ее слова он и хотел услышать.
— Оказывается, вы можете дерзить, — проговорил он, помолчав. — Кто бы мог подумать?
Липман склонился к своему компьютеру, набрал несколько слов и повернул монитор к Эмили. Она увидела новостной сайт РАИ. Главное сообщение касалось нового убийства, имевшего место в городе. Демонстрировалась фотография обгоревшего автомобиля, стоявшего рядом с Испанской лестницей.
— Мы проигрываем, Эмили, — заговорил он ровным печальным голосом. — И я просто не могу понять почему. Он убил еще одного человека. Должен сказать, я от него такого не ожидал. Убийство совершенно не в его манере. Ему просто случайно попалась эта бедняжка. Я никогда…
Липман умолк и уставился на монитор.
— Вы никогда?
— Я не думал, что он опустится до такого.
Он взял телефон и набрал номер.
— Виале? — заговорил агент, полностью изменив тон голоса, в котором зазвучали подобострастные, почти боязливые, нотки. — Нам нужно поговорить… Одну минуту.
Липман закрыл рукой микрофон и посмотрел на Эмили.
— Я хочу кофе, агент Дикон, — обратился он к ней. — Принесите мне хороший капуччино. Он продается в кафе на другой стороне улицы. И не спешите.
Коста глубоко вздохнул. Ему показалось смешным то, что только час назад он беспокоился о Джанни Перони. Где бы в холодном заснеженном Риме ни находился здоровяк, ему там лучше, чем висеть здесь на узкой обледеневшей пожарной лестнице. Сам Ник сейчас находился на головокружительной высоте над мощенной булыжником улице, в запутанном квартале к северу от Пантеона. И пытался рассмотреть что-то сквозь снежный шквал.
В другое время и другую погоду, не боясь того, что ветер вот-вот сорвет его с крыши и шмякнет о твердую землю, он с удовольствием бы наслаждался отсюда видом на город. Палаццо Боргезе должен быть где-то впереди. В хороший, ясный день огромный купол собора Святого Павла сиял бы золотом на той стороне Тибра. А теперь он видит лишь ледяной вихрь, грозящий вывести его из себя.
План составлял Фальконе. Хитрый старый негодяй заранее знал, как прореагирует на его предложение Коста. Он ведь самый молодой среди полицейских и наиболее подходящий для такого задания. К тому же когда-то занимался скалолазанием. Подростком в одиночку путешествовал по Альпам. Они могли бы, конечно, подождать прибытия специалиста, однако тогда при такой погоде потеряли бы много времени. Проблема, собственно, не представляла особой трудности. Женщина, сдающая квартиры в жилом доме, сообщила, что американская туристка, живущая на последнем этаже, не появлялась уже целые сутки. Прошлым вечером ее видели входящей в дом вместе с незнакомым мужчиной. Тот же человек вышел утром, неся два дорогих чемодана. Получено описание этого незнакомца. Им мог быть тот самый тип, которого Коста и Перони видели уже дважды — возле Пантеона и у Тибра.