38. Некоторое время спустя, в правление Альба,[99] в Азии произошли сильные и частые землетрясения. Митилена[100] была почти полностью стерта с лица земли. Во многих других городах произошли огромные разрушения. Деревни были уничтожены до основания. Жители же Эфеса и Смирны в ужасе бежали одной толпой. Постоянные землетрясения и страхи были поразительны. Тогда отправили послов в Клар,[101] где был получен оракул, вызвавший множество споров. Люди с масличными ветвями в руках[102] обходили алтари, рыночные площади и ближайшие города, и никто не смел остаться дома. Наконец все устали умолять о помощи.
39. Когда произошли эти события, Бог приказал мне, находившемуся тогда в Смирне, а точнее в предместье города, всенародно принести в жертву Зевсу Спасителю корову. Когда я возвращался из Смирны в сомнении и страхе от этого пророчества, то порой казалось мне, что не должен я приносить в жертву корову и пробовать ее мясо. Но более ясное сновидение ободрило меня, и я принес жертву. Было оно таким. Мне приснилось, будто я, стоя на рыночной площади у самого алтаря Зевса, просил бога дать мне знак, будет ли лучше, если я принесу ему жертву. И тогда яркая звезда промелькнула над площадью, подтверждая жертвоприношение. Ободренный этим, я и принес жертву.
40. Что случилось потом — кто хочет, пусть в это верит, а кто не хочет — дело его. Но с того дня все землетрясения прекратились и больше уже никого не беспокоили благодаря провидению и могуществу богов и моему невольному содействию.
41. Не менее, если не более удивительным было то, что за шесть или семь дней до начала землетрясений Бог повелел мне отправиться к старому алтарю перед храмом Зевса Олимпийского и принести там жертвы, воздвигнув жертвенники на вершине холма Атиса.[103]
42. И едва они были воздвигнуты, как по всем другим местам прошло такое землетрясение, что от постоялых дворов остались только мелкие развалины; однако оно не коснулось ни вершины Атиса, ни нашего Ланейского поместья, которое к югу от Атиса, ни дальних мест — мы лишь едва его ощутили.
43. И я до того расхрабрился, что в самый разгар землетрясений, по велению моих снов возвращаясь с Горячих Источников в город и видя людей, взволнованных и молящих о помощи, я решил им сказать, что не нужно ничего бояться, ничего ужасного не случится, так как иначе я бы не был послан в город. Но чтобы не выглядеть демагогом, я остановился, призвал всех в свидетели, что я нахожусь в безопасности, и только тогда сказал им эти слова.
44. О землетрясениях и о том, как я принес в жертву богам корову, я уже рассказал.
А однажды, когда был я в Пергамском святилище, то Бог подал мне знак, и стали мы искать гусиное яйцо, а его не было ни на одном рынке. Но был на Акрополе человек по имени Милат; и вот по воле судьбы и по указанию прохожих пришли искавшие к этому Милату. И Милат сказал им, что есть у него яйцо, но он бережет его для лечения, ибо так повелел ему Бог. «Так и мы здесь по той же причине», — ответили искавшие. И тогда он, поклонившись, отдал им яйцо. Как я его употребил, когда раздобыл, я за давностью лет уже не помню.
45. Похожее повеление еще в начале моей болезни я получил от Исиды насчет самих гусей. Я находился на Горячих Источниках, и богиня приказала мне принести ей в жертву двух гусей. Я пошел в город, выслав вперед слуг, и велел им купить гусей и ждать меня около храма Исиды. Так вот, в тот день других гусей, кроме двух, не было. Когда же слуги подошли, чтобы их купить, хозяин сказал, что не может их продать, так как Исида велела ему сохранить их для Аристида: он придет и принесет их в жертву. Когда же торговец обо всем узнал, то был поражен и с поклоном отдал гусей. Я узнал об этом лишь во время самого жертвоприношения.
46. Являлось мне и сияние от Исиды, и множество других знаков к моему спасению. В одну и ту же ночь мне даже явились Серапис и сам Асклепий, и были они дивного роста и красоты и каким-то образом походили друг на друга.
47. Когда же с Зосимом случилось несчастье[104] — а как Бог это предсказал и как меня утешил, я опускаю, — так вот, когда это случилось, я был сражен горем. И тогда мне приснилось, будто Серапис, держа в руке скальпель (так изображают его статую), побрил мне щеки и подбородок,[105] словно бы удалив и счистив грязь и вернув ему прежний вид. Потом мне было видение от подземных богов о том, что, если я так горько оплакиваю умерших, вскоре мне станет легче.
48. Гораздо страшнее были видения, явившиеся мне позже. Были в них лестницы между надземным и подземным царствами, и власть Бога простиралась над обоими царствами. Были у меня и другие видения, вызывавшие великий страх, в которых я с радостью увидел знаки от Асклепия. Но, по-видимому, их нельзя открыть непосвященным. Главным же проявлением могущества Бога в них было то, что Серапис без повозок и подручных мог переносить людей куда угодно. Таковы были эти таинства. Я проснулся, но понять их было нелегко. Потом мне стало ясно, что нужно принести жертвы Зевсу, согласно предсказанию, но совершить это по обряду жертвоприношения Серапису, потому что обряд этот у них общий. Я имею в виду, что даже в священные дни, в которые александрийцы чтут своего бога,[106] Зевс являл мне многие и частые знамения. И это бывало как в каждый священный день, так и накануне.
49. Если же рассказывать о еще более страшном, так это о том, как я принес жертвы Исиде и Серапису в храме Исиды. Дело было в Смирне. Когда я выходил из храма, ко мне подбежали два священных гуся и пошли передо мной по той самой дороге, по которой собирался идти я, так что ят это сразу заметил. Сообразив в чем дело, я сказал друзьям и спутникам: «Смотрите-ка, и они сопровождают меня как друзья». И в то же время я начал рассуждать о величии и могуществе Бога, сколь оно огромно и в откровениях, и в знамениях, и что во время молитв я часто слышал Его ответы. «И теперь, — сказал я, — Он послал нам провожатых на этой дороге».
50. Так беседовали мы, поглядывая, что же будут делать гуси. И когда отошли мы от храма, не знаю как далеко, то я сказал в шутку, указывая на гусей: «Эй, вы! Довольно вы нам послужили, ступайте!» И не успел я это сказать, как они повернулись и ушли.
Речь четвертая
1. На десятый год болезни услышал я во сне голос: «Я, десятый год болея той же самой болезнью, по воле Асклепия отправился в те места, где эта болезнь началась, и освободился от нее». Это было сказано и, мне показалось, написано. Я стоял около храма Зевса Олимпийского. Время было вскоре после зимнего солнцестояния, и воздух был теплым. Получив такое вещание, я, конечно, обрадовался и нестерпимо захотел ехать.
2. А находился Эзеп[107] и близ него Горячие Источники в двух днях пути от этого места около храма. Это там здоровье мое впервые стало ухудшаться, так как зимой я простудился, после многих купаний попав еще под сильный дождь. В тот же вечер я уехал в свое поместье, находившееся неподалеку. Принимая во внимание эти обстоятельства и то, из-за чего я вернулся, я сделал даже больше, чем от меня требовалось: через несколько дней после этого произошел тяжелый для меня отъезд в Италию.
Вот что случилось в начале десятого года моей болезни. И после этого я отправился в путь с радостью, как на праздник; погода стояла удивительная, и дорога манила.
3. Есть в Мисии местечко Пеманен и в нем — храм Асклепия, священный и знаменитый. Мы проехали до него около ста шестидесяти стадиев, из них примерно шестьдесят — ночью, так как выехали мы на закате. Возле этого места мы наткнулись на грязь, которую оставили прошедшие дожди, и с трудом через нее перебрались.
4. Ехали мы при свете факелов. И тут я почувствовал себя как бы посвященным. Сидя в повозке, сочинил я много песен в честь самого Спасителя, а также в честь Эзепа,[108] и нимф, и Артемиды Термеи,[109] которая властвует над Горячими Источниками, чтобы эти боги избавили меня от всех болезней и вернули в прежнее состояние.
5. Когда же прибыли мы в Пеманен, то Бог стал мне давать вещания и этим удерживал там несколько дней, очищая верхнюю часть моего кишечника. А одному крестьянину, который знал обо мне только понаслышке, привиделся сон, что кто-то ему сказал, будто Аристид изрыгнул голову змеи. Увидев такое, он рассказал об этом кому-то из моих слуг, а тот — мне. Так это было.
6. Когда же Бог послал меня к Эзепу, то от омовений в нем велел воздержаться, а об остальном образе жизни давал ежедневные советы. Были здесь и очистительные возлияния в реке, и очищения желудка через рвоту дома. И по прошествии трех или четырех дней был мне во сне голос, что вот и конец, пора домой.
7. Так вот, все это было столь божественным и необычным, что не только походило на таинство, но казалось чудом, от которого я давно отвык. Я веселился, радовался, чувствовал легкость в душе и теле и словно бы не верил, что доживу до того дня, когда освобожусь наконец от стольких страданий. И вместе с тем я боялся, как бы один из моих обычных недугов не возобновился и не разрушил все надежды. Так я рассуждал, возвращаясь назад с радостью и с тревогой.
8. Но милостью богов здоровью моему и образу жизни с тех пор наступила явная перемена. Я стал лучше переносить непогоду и мог путешествовать не хуже самого здорового человека. Окутывающие меня покрывала были сброшены, а необъяснимые насморки и воспаления жил прошли, и питание стало как-то налаживаться. Я даже участвовал в славных ораторских состязаниях — как у себя дома, так и при народе, даже и в других городах, которые я посетил под руководством Бога, сопутствуемый доброй молвой и судьбой.