здесь авиабазу и разместить войска, внесла разлад в нашу дружбу — по крайней мере внешне. Чтобы задобрить сторонников жесткой линии в своей стране и сохранить власть, он счел необходимым публично осудить мои действия.
— Наверняка, если вы объясните суть ситуации, он пойдет на сотрудничество, — сказал Джонс.
— Я попытаюсь, — ответил эмир. — Но на данном этапе мы общаемся только через посредников. Этот процесс медлен и утомителен.
— Но вы попытаетесь? — спросил Кабрильо.
— Безусловно. Но даже если он позволит вам оказать ему помощь, у нас есть другая проблема, и достаточно серьезная, — сказал эмир.
— Какая? — спросил Кабрильо.
— На территорию аль-Харам дозволено входить лишь мусульманам.
Скотт Томпсон обливался холодным потом.
Доктор Берг только что достал нечто, напоминающее видеоочки для компьютерных игр, надел ему на голову и крепко затянул ремешок. Пока что Томпсону удавалось держаться. Ему вкололи «сыворотку правды», которая не сработала, постоянно допрашивали последние пару дней, заставляли говорить по телефону с родственниками из Штатов, объясняя, что им сказали, что с ними будет, если он не заговорит. Но ничто еще не заставило его говорить.
Томпсон прошел подготовку к ситуациям такого рода, и методика противодействия намертво отпечаталась в его голове. Научился противостоять «сыворотке правды», выдерживать допросы и свыкся с мыслью, что правительство США не причинит вреда невиновному, чтобы разговорить его.
Но такого ему никто не рассказывал.
Томпсон почувствовал дыхание Берга рядом со своим ухом.
— Скотт, — начал тот. — Через минуту ты увидишь перед глазами мельтешение цветных огней. Со временем это вызовет припадок наподобие эпилептического. Будут судороги, сильное жжение, как будто тебе в мозг вбивают гвозди. Если тебя начнет тошнить — а тебя начнет тошнить, — ты, вероятно, не сможешь пошевелить головой, так что постарайся не захлебнуться рвотой. У меня рядом медсестра, которая при необходимости откачает рвотные массы из твоих легких. Ты меня понимаешь?
Томпсон слегка двинул головой.
— А теперь я даю тебе последний июне во всем признаться, прежде чем это начнется. Довожу до твоего сведения, что мы редко используем эту методику в силу большого количества осложнений. Под осложнениями я имею в виду переход в кататоническое или вегетативное состояние, не говоря о некотором проценте смертей от остановки дыхания. Ты понимаешь, что это означает?
Томпсон начал дергаться и выгнул спину. Он трепыхался на столе, как вынутая из воды рыба.
В Катаре было два часа дня, в Вашингтоне — девять утра. Оверхольт поднял трубку. Кабрильо не стал тратить времени зря.
— Я в Катаре, — начал он. — Мы считаем, что Хикмэн может попытаться нанести удар но одному из трех наиболее священных для мусульман мест.
— В Каабе, гробнице Мухаммада, или на Куполе Скалы, — сказал Оверхольт. — Я уже изучил вопрос.
Оверхольт провел несколько часов, беседуя со специалистом по исламу, работающим в ЦРУ, и прочел множество документов, предоставленных исследовательским отделом.
— Неплохо, — сказал Кабрильо.
— Я также дал задание Управлению национальной безопасности поднять записи всех переговоров и переписки Хикмэна за последние две недели, и наконец получил результаты, — продолжил Оверхольт. — Он связывался с Петером Вандервальдом. На самом деле чемодан, недавно полученный им в Саудовской Аравии, был послан одной из фирм Вандервальда.
— Петер Отравитель? — ошеломленно спросил Кабрильо.
— Он самый, — ответил Оверхольт.
— Давно надо было, чтобы кто-то о нем позаботился, — сказал Кабрильо.
— Я издал приказ, — ответил Оверхольт. — Команда «мокрых дел» уже идет по следу.
— Ты не говорил с Хэнли в ближайшее время? — спросил Кабрильо.
— Говорил, — ответил Оверхольт. — Он рассказал, что твои люди нашли на фабрике в Мэйденхед. Очевидно, это какой-то токсин, разработанный Вандервальдом.
— И они обрызгали им молитвенные коврики, — сказал Кабрильо.
— Уверен, он их хорошо загерметизировал, иначе пилоты заболели бы еще в полете, и самолет рухнул бы. Хикмэн сумасшедший, но не дурак. Проблема возникнет, как только их откроют.
— А это может случиться в любой момент, — сказал Кабрильо.
В кабинете Оверхольта зажужжал факс. Подкатившись в кресле к аппарату, Оверхольт достал распечатку, перекатился обратно к столу, проглядел ее и сказал:
— А я бы сказал, что он нанесет удар по Куполу Скалы, чтобы во всем обвинили Израиль.
— Откуда такая информация? — спросил Кабрильо.
— Помнишь яхту, которая отвезла метеорит на Фарерские острова и которую арестовал наш ракетный фрегат?
— Еще бы, — ответил Кабрильо.
— Я послал туда специалиста из Управления, — сказал Оверхольт. — Ему наконец-то удалось разговорить командира.
— И?
— Пару недель назад Хикмэн послал в Израиль отдельную группу, чтобы напихать в Купол Скалы взрывчатки и видеокамер. Если он выкрадет Авраамов камень, то, похоже, доставит его в Иерусалим, чтобы уничтожить во время взрыва, а затем показать видео по всему миру.
— А что же с операцией в Саудовской Аравии? — спросил Кабрильо. — Об этом он ничего не рассказал?
— Видимо, ничего не знал. Хикмэн разделил силы и, видимо, использует для этого другую группу.
— Тогда сделай одолжение, будь добр, — сказал Кабрильо.
— Какое же?
— Подними список военнослужащих США, расквартированных в Катаре.
— Для чего?
— Нам нужны все мусульмане среди них, каких только найдем.
— А кто поведет их в Мекку?
— Не беспокойся, у меня есть такой человек, — ответил Кабрильо.
«Орегон» только проходил Гибралтар, когда Хэнли повесил трубку после разговора с Кабрильо. Протянул руку к кнопке внутренней связи и нажал ее.
— Касим и Адамс, на пост управления, немедленно, — сказал он и повторил: — Касим и Адамс, на пост управления, немедленно.
Ожидая оперативников, он повернулся к Стоуну.
— Меняем курс. Идем к Израилю, ближайшей к Иерусалиму точке побережья.
Стоун вывел на монитор карту. Ближайшим портом был Ашдод. Он ввел в компьютер необходимые команды, и система управления судном перезапустилась. В этот момент на пост управления вошел Адамс.
— Прибыл, сэр, — сказал он.
— Подготовь вертолет к заброске Касима в Танжер, в Марокко.
— А я куда отправлюсь?
— Дозаправишься и вернешься на «Орегон».
— Готов к вылету прямо сейчас, — ответил Адамс и вышел.
Пару минут спустя на пост вошел Касим.
— Ты готов командовать операцией? — спросил Хэнли.
— Да, сэр, — с улыбкой ответил тот.
— К персональным данным доступ только у Кабрильо, но он сообщил мне, что ты мусульманин. Это так?
— Да, сэр.
— Отлично. «Челленджер» уже летит из Катара в Марокко. Нам надо, чтобы ты возглавил группу в Мекке.
— Какова ее цель, сэр?
— Вы, — медленно начал Хэнли, — будете спасать святыню ислама.
— Сочту за честь, сэр, — ответил Касим.
А вот у Хикмэна не было никаких предрассудков относительно немусульман в Мекке.
Он ненавидел ислам и все, что за ним стояло. После встречи с дюжиной индусов-националистов на квартире в Эр-Рияде в четыре часа дня и изложения им сути операции они отправились в десятичасовую поездку в Мекку на краденом фургоне, на стенках которого было по-арабски написано «Королевская уборка». Они оделись в длинные свободные белые одеяния, у каждого при себе были метла, корзина, шпатель и щетки.
Хикмэн заплатил мастеру по подделке документов за письмо на арабском с разъяснением, что они будут убирать прилипшую к мостовой жевательную резинку. Внутри ярко-желтой тележки уборщика, за белой полотняной ширмой Хикмэн спрятал метеорит и несколько баллонов с аэрозолем, которые прислал ему в последний момент Вандервальд. У каждого из индусов на ягодицах был закреплен скотчем комок С-6 с крохотным таймером-детонатором. На бедрах, скрытые просторными одеяниями, были закреплены пистолеты в кобурах, по два у каждого, на случай если дела пойдут плохо.
Грузовик остановился у ворот огромной мечети. Хикмэн и остальные выбрались наружу, выкатили тележку, достали корзины, метлы и щетки, а затем пошли в сторону охранника. Хикмэн без устали готовился к этому моменту, уча арабский и язык телодвижений. Протянув стопку листов, он заговорил:
— Во имя Аллаха милосердного, мы пришли убираться на святой земле, — сказал он.
Время было позднее, охранник уже порядком устал, и мечеть была закрыта.
Было не слишком-то много поводов подумать, что эти люди не те, за кого себя выдают. И он молча махнул рукой, пропуская их. Толкая тележку перед собой, Хикмэн провез ее через арку входа и по галерее, ведущей к святилищу.
Оказавшись в галерее, он надел небольшую маску и вставил в нос фильтры, а затем замотал лицо платком, так что остались видны лишь глаза. Дав знак индусам разделиться и установить взрывчатку по периметру, сам он направился прямиком к Каабе.
Каабу охраняли четверо рослых мужчин в парадной форме, стоя по углам святилища. Каждые пять минут они переходили от угла к углу по часовой стрелке, высоко поднимая ноги и печатая строевой шаг, как гвардейцы-«бифитеры» у Букингемского дворца. Пройдя от угла к углу, каждый стражник останавливался. Они как раз закончили переход, когда Хикмэн подкатил тележку.
Сунув руку внутрь, он достал аэрозольный баллончик и брызнул рядом со стражником. Тот мгновение не двигался, а затем упал на колени, а потом и лицом на мраморный пол. Хикмэн мгновенно проскользнул за занавесь, толкая перед собой тележку. Подбежал к Авраамову камню и выковырнул его из оправы коротким стальным стержнем, который был спрятан в тележке. Быстро подменил его метеоритом из Гренландии и убрал Авраамов камень под белое полотно в тележке. Скрытно закрепил по периметру святилища заряды взрывчатки и пролез под занавесью.