– Галька, чего ревешь?
– Николаич спятил, – хлюпнула носом Галька. – Насть, совсем спятил.
– Как это? – удивилась Настя.
– Ну, как… не знаю, как… чокнулся он… Захожу к нему вечером вчера…
– Зачем? – удивилась Настя.
– Так за ключом, надо было класс помыть… захожу, а он сидит за столом и говорит… одно и то же…
– Чего говорит-то?
– Смотрит на что-то и говорит «откуда у меня это, откуда у меня это, откуда у меня это». – Галька попыталась изобразить то, как именно КВН говорил, и у неё получилось: глухой, монотонный, лишенный выражения голос. – Подошла – а у него пистолет. И он пистолету говорит…
Настя замерла.
– Как – пистолет? – шепотом спросила она.
– Ну, пистолет. Настоящий… Насть, а вдруг он стрельнется? – Галька подняла заплаканные глаза и умоляюще посмотрела на Настю. – Нас же всех с говном сожрут, кто к нему ходил…
– Почему?
– А потому что он самых… ну, этих, берет… Ну, которые…
– Которые сами себя защитить не могут? – подсказала Настя. Галька кивнула.
– Ага… мы вроде как… ну, он нас защищает. А если его не будет, то чего мы… делать будем…
– Не реви, – строго сказала Настя. Вытащила платок, принялась вытирать Гальке мокрые глаза. – Чего ты как маленькая. Не стрельнется он. Может, напился и откуда-то этот пистолет притащил…
– Он не пьет…
– Ну, значит, старшие подбросили. Побормочет да и денет его куда-нибудь.
– Правда?
– Правда, – заверила Настя. Она сама не особенно верила, что – правда, но для Гальки сейчас постаралась, чтобы та поверила. – Всё, кончай рыдать.
…На въезде в город их автобус остановил патруль милиции. Сначала двое молодых сержантов о чем-то говорили на улице с водителем и сопровождавшим детей старшим воспитателем, дети в это время сидели в салоне.
Ромка украдкой оглядывался. Место это, пригород Сухого Лога, было застроено старыми покосившимися деревянными домами и больше напоминало не город, а деревню, лишь поодаль виднелся новый микрорайон – блочные четырех– и пятиэтажные строения унылого серого цвета. От главной улицы, на которой сейчас стоял автобус, вел в левую сторону узенький (машина едва сможет проехать, наверное) переулок – потемневшие деревянные заборы, яблони, шиферные крыши домов; а под заборами – полынь да лопухи…
Воспитатель и двое сержантов поднялись в автобус минут через пять. Ромка поймал на себе цепкий и пристальный взгляд того сержанта, который стоял поближе, и от этого взгляда ему стало неуютно.
– А ну-ка все быстро открыли портфели и показали, чего у вас там, – приказал второй сержант. – Давайте, давайте.
– А зачем? – рискнула спросить Галька.
– А затем, деточка, что уже был случай, когда из вашего же детдома оглоед один протащил в город самострел. А ну, живо, все открыли портфели!..
В портфелях у всех было одно и то же: синие, в клеточку, тетради, справочники и по карандашу и ручке, которые директор выдал всем едва ли не под расписку и с возвратом.
Все покорно расстегнули портфели. Сержант подошел к детям ближе и принялся просматривать.
– Так, так… – бормотал он. – Ладненько… Пошире открой, чего ты там прячешь? – Это Славику, который тут же растерялся и от волнения выронил портфель, содержимое которого тут же оказалось на полу. Сержант с досадой покачал головой и пошел дальше.
Подошла Ромкина очередь. Он протянул сержанту портфель, и сержантская рука тут же оказалась внутри.
«Что он там хочет нащупать? – недоуменно подумал Ромка. – Там же не может быть… Господи!..»
Не обнаружив в портфеле ничего криминального, сержант, кажется, немного удивился, но вида не подал.
– А ну, встань, – приказал он Ромке. Тот покорно встал, и сержант принялся быстро и профессионально обыскивать его – прощупал и куртку, и брюки; опешивший от такой напористой наглости Ромка даже возразить ничего не успел.
– Хм… – сержант, казалось, растерялся еще больше. – Ладно… теперь ты, девочка.
Настя, к чести её сказать, не растерялась – отдернулась и, кажется, попыталась шлепнуть сержанта по руке.
– Ну чего? – поинтересовался воспитатель. – Нету у них?
– Нету, – кивнул сержант. Нахмурился, посмотрел на Ромку, осуждающе покачал головой. – Ну, нету так нету. Езжайте.
Оба сержанта вышли из автобуса, один махнул рукой, и автобус тронулся. Мимо всё тех же домов, палисадников, яблонь и переулков.
– Ром, ты понял, чего он искал? – испуганным шепотом спросила Настя.
Ромка кивнул. Потеребил застежку на портфеле, нахмурился – совсем по-отцовски это сейчас вышло, он поймал своё отражение в стекле и удивился сходству.
– Понял, – ответил он тоже шепотом.
– И…
– Надо бежать. Потом поговорим…
05
В портале Соснового Бора провели в результате почти весь день.
Скрипач позже признался, что он до этого не задумывался и не присматривался, потому что было некогда, а сейчас присмотрелся – и как-то ему от этого стало очень не по себе.
– Где раньше мои глаза были? – сокрушался рыжий, пока они всем коллективом растаскивали по порталу аппаратуру. – Ощущение, словно под наковальней стоишь и она на тебя вот-вот грохнется!..
– Нам некогда было, родной, – ответил Ит. – Сам же понимаешь…
– Именно что некогда, – согласился Кир. – Носились тут как угорелые, всех же забрать надо, вывезти. Какие там ощущения?
– Ну это да… Но всё равно, – Скрипач горестно качал головой. – Могли бы и раньше понять, что к чему.
Портал давил. Давил так, что хотелось сбежать от него куда подальше. Сэфес выглядели сейчас притихшими и, кажется, напуганными – позже Морис объяснил, что да, всё верно, тут действительно шло то, что они называли «накачкой», портал искусственно заряжался тяжелой, отрицательной энергией.
– Отчасти дело в нас, – пояснил потом Леон. – До того, как вы попали сюда с нами… в общем, мы для вас сейчас – как лупа, понимаете? Вы не через себя смотрите, а отчасти через нас, и поэтому… вот такая реакция. Простите, но придется потерпеть.
Атмосфера сейчас угнетала всех, даже команде Милтона было, судя по всему, не по себе. Но тем не менее в портале просидели до самого вечера: он оказался самым «богатым», и работы в нем был непочатый край.
День выдался пасмурным, прохладным. Ветер шел сейчас с моря и нес с собой слабый запах соли и водорослей. Облака опустились низко, но дождя всё не было – Ри подумал, что, возможно, для их группы кто-то включил портативный климатизатор, поэтому сухо, но потом выяснилось, что никакого климатизатора не было.
Аппаратуры в этот раз привезли много, да и ученых прибавилось – вместе с группой Милтона отправилась еще одна команда и, к большому удивлению всей компании, – двое Безумных Бардов с одной из кластерных станций, совсем молодых ребят, которым еще и по сотне не исполнилось. Барды, равно как и Сэфес, выглядели неважно: за их собранностью и сосредоточенностью читался если не страх, то что-то очень на него похожее. Немногим позже присутствие Бардов объяснилось: оказывается Огден, который Сэфес не доверял, послал этих двоих контролировать действия Леона и Мориса. На всякий случай.
– Бесконечная цепочка получится, – хмыкнул Скрипач, когда Милтон соизволил объяснить ему, для чего тут понадобились Барды. – А этих кто будет контролировать? Эрсай пошлете? А для Эрсай? Парочку Палачей? А дальше кто? Неужели Сихес?
– Кого будет нужно, того и пошлем, – хмуро ответил Милтон. – За этих двоих я не волнуюсь. Их Связующие сейчас…
– Вы можете не продолжать, я понял. – Скрипач отвернулся, вытащил из бокса очередную «дельту». – Слушайте, а чего они такие здоровые? – запоздало удивился он, подкидывая «дельту» на руке. – Вполне хватило бы прибора размером с биосканер…
– Они не здоровые, здоровый только кожух, – спокойно объяснил Милтон. – Так нужно.
– Для чего?..
– Скрипач, это не вашего ума дело.
– Хм. Что там, кроме прибора, в этом кожухе? – Скрипач прищурился.
– Я сказал – не вашего ума дело, – рявкнул Милтон. – Всё! Расставляемся, и начали.
Вечером, когда собирали аппаратуру, Ит вдруг начал требовать, чтобы им дали транспорт и охрану: он хочет заехать в город, в их квартиру, и забрать вещи. Милтон в ответ на это требование начал хохотать и спросил, не много ли Ит хочет, но Ит проявил твердость и сказал, что нет, не много, просто ему противно, что в их вещах будут потом копаться посторонние люди.
– Вещей немного. Я хотел бы переправить их на «Альтею».
– Для чего?
– Я, кажется, уже сказал.
– Вы шутить изволите? – Милтон хмыкнул. – Какие вам, простите, вещи?
– Обычные. Наши. Одежда и компьютеры жены, мужа. Наши личные вещи. Несколько книг…
– Бумага?!
– Да, бумага.
– Идиотизм, – Милтон возвел очи горе. – Джани, дай связь с кораблем.
Огден ответил сразу и, к большому удивлению Милтона, за вещами съездить разрешил. Но только Иту и Скрипачу, Ри и Кир пусть для гарантии останутся.
– Не знаю, для чего вам это понадобилось, но так и быть, – согласился Огден. – За вами придет машина, к дачному поселку. Через полчаса. Милтон, троих боевиков выдели для охраны.
…В город приехали уже в сумерках, в девятом часу. С вещами управились быстро – их действительно было немного, всё брать не стали. Забрали оба ноутбука, покидали одежду в сумки. Ит постоял несколько секунд рядом с кроватью, на которой валялись до сих пор пледы, поднял с подушки книжку, повертел в руках, провел пальцем по корешку.
– Что это? – Скрипач, до этого возившийся с заедающей молнией на сумке под неодобрительным взглядом боевика, подошел к нему. – Наше?
– Кажется, да. – Ит открыл книгу. – Данте. Видимо, Фэб читал.
– Или вместе, – кивнул Скрипач. – Давай к ноутам положим?
– Давай…
Рябина за кухонным окном стояла сейчас замершая, обнаженная; от ягод, которые запомнились с осени, ничего не осталось, только сухие тонкие веточки. Ит с раскаянием подумал, что надо было, наверное, сфотографировать рябину тогда, осенью, в тот чудесный солнечный день, когда они последний раз так долго были все вместе, но что сейчас об этом сокрушаться? Тот день ушел, следующий уже не настанет…