В тревоге я приказал погонщику скорее гнать быков, так что через несколько минут мы встретились. Остановив фургон, я выпрыгнул из него и позвал Умслопогаса, который рысцой подбежал к нам. Ханс, увидев нас, остановился на некотором расстоянии и махал шляпой, как делал это обычно, когда был пристыжен или встревожен или чувствовал себя виноватым.
– Что случилось, Ханс? – спросил я, приблизившись на расстояние разговора.
– О баас… – отвечал тот, и я заметил, что он опустил глаза, а губы дрожали.
– Говори, дурак, на зулу, – сказал я, потому что к нам присоединился Умслопогас.
– Баас, – отвечал Ханс на зулусском, – ужасная вещь случилась на ферме Рыжебородого. Вчера днем в то время, когда все люди спали, потому что было очень жарко, группа огромных свирепых людей с длинными копьями – может быть, их было около пятидесяти – проникла тайком на ферму сквозь высокую траву и злаковое поле и напала на нас.
– Ты видел их? – спросил я.
– Нет, баас, я наблюдал с небольшого расстояния, как вы приказывали мне. Но стало жарко, я прикрыл глаза, чтобы не слепило солнце, поэтому я не видел их, пока они не стали шуметь.
– Ты имеешь в виду, что заснул или был пьян, Ханс. Но продолжай.
– Баас, я не знаю, – отвечал тот смущенно. – Но после этого я залез на высокую пальму, на вершине которой были густые ветки. С нее мне было видно все, а меня никто не заметил.
– Что ты увидел, Ханс? – спросил я.
– Я видел, как прибежали чужие люди и окружили деревню. Потом они начали кричать, и жители вышли посмотреть, что случилось. Томазо и несколько человек первыми поняли, что будет дальше, и быстро убежали к склону горы, пока окружение не было завершено. Затем женщины и дети вышли из хижин, и большие люди убили их своими копьями – всех, всех!
– Боже! – вскричал я. – И что случилось с домом и с Инес?
– Баас, они окружили дом. Девушка услышала шум и вышла посмотреть, что случилось. С ней были два зулуса из племени топора, которые болели, но уже совсем выздоровели. Несколько великанов подбежали, чтобы забрать ее, но зулусы отчаянно боролись, защищая ее, и убили шестерых воинов, а потом были убиты сами. Печальные Глаза также выстрелила из ружья, которое держала в руках, и ранила одного чужака.
Затем остальные враги схватили ее и посадили в кресло, а двое остались смотреть за ней. Они не причинили ей вреда, казалось, что они вели себя с ней так мягко, как только могли. Потом они вошли в дом и нашли там толстую девушку по имени Дженни, которая всегда смеется, она еще смотрит за Печальными Глазами, и тоже привели ее. Я думаю, они сказали ей, чтобы она находилась со своей госпожой и что, если попытается бежать, они убьют ее. Потом я видел, как Дженни приносила Инес еду и другие вещи.
– Что же было дальше, Ханс?
– Затем, баас, они пошли на склад, чтобы взять там все, что им понравится и может пригодиться в дальнейшем. Они отобрали одеяла, ножи, кухонные принадлежности, но не разжигали огня и не пытались поймать скот. Затем принесли дрова и зажгли костры, восемь или девять, а когда солнце село, начали пировать.
– Чем же они праздновали, если не взяли скот? – спросил я, покрываясь холодным потом, потому что знал ответ на свой вопрос.
– Господин, – отвечал Ханс, отворачиваясь и глядя в землю, – они пировали над трупами детей и молодых женщин, которых убили. Эти ужасные воины – людоеды, баас!
От такого страшного сообщения я побледнел и почувствовал, что сейчас упаду, однако быстро взял себя в руки и приказал Хансу продолжать рассказ.
– Они сидели у костров достаточно тихо. Затем некоторые из них уснули, а остальные остались на страже. Так продолжалось всю ночь. Когда наступила темнота, но луна еще не взошла, я спустился с дерева и незамеченным пробрался на двор. Я прошел в дом через заднюю дверь и пополз к окну в гостиной. Оно было открыто. Я заглянул внутрь и увидел, что Печальные Глаза так и сидит привязанная в кресле в шаге от меня, а Дженни лежит на полу у ее ног. Я подумал, что она спит или в обмороке. Немного пошипев, как шипит ночная гадюка, – я продолжал шипеть, пока наконец девушка не повернула голову, – я начал шептать очень тихо, потому что мог разбудить двоих охранников, которые спали с обеих сторон от нее, завернувшись в одеяла. Я сказал ей: «Это я, Ханс, пришел, чтобы помочь тебе».
«Ты не сможешь ничего сделать, – отвечала она тоже тихо. – Иди к своему хозяину и скажи ему и моему отцу, чтобы они спешили сюда. Этих бандитов называют амахаггерами, они живут далеко отсюда, через реку. Они собираются забрать меня с собой, как я понимаю, чтобы управлять ими, потому что им нужна Белая королева. Ими всегда управляла Белая королева, пока они не подняли восстание. Я не думаю, что они причинят мне какой-то вред, если только не захотят выдать меня замуж за своего вождя. Но в этом я не уверена, потому что плохо поняла их разговор. А теперь беги, пока они тебя не поймали».
«Я думаю, ты могла бы уйти, – снова прошептал я. – Я разорву веревки. Когда освободишься, проскользни к окну, и я покажу тебе дорогу».
«Хорошо, попробуй».
– Я вытащил свой нож и вытянул руку. Но потом, господин, я повел себя как дурак. Если бы Великий талисман был рядом, я повел бы себя иначе. Дженни проснулась, подняла голову и увидела нож. Она закричала, хотя хозяйка приказала ей замолчать. Но этого было достаточно, чтобы охранники проснулись, осмотрелись и начали грозить Дженни своими огромными копьями. Они не стали больше спать и начали разговаривать друг с другом, хотя я не слышал о чем, потому что прятался на полу в комнате. Поняв, что ничего хорошего я не сделаю и могу причинить только вред и даже сам погибнуть, я незаметно выбрался из дома таким же путем, каким проник в него, и снова влез на дерево.
– Почему ты не пришел сразу же ко мне? – спросил я.
– Потому что я все еще надеялся помочь Печальным Глазам. И еще я хотел увидеть, что произойдет дальше, так как знал, что не смогу привести вас сюда вовремя. Кроме того, я думал о том, чтобы пойти к вам, но не знал дорогу.
– Может быть, ты прав.
– На рассвете, – продолжал Ханс, – свирепые люди, которых называют амахаггерами, проснулись и доели все, что осталось с ночи. Потом они собрались вместе и пошли в дом. Там они взяли большое кресло, в котором обычно сидит Рыжебородый, и выдрали два прута. Под креслом они нашли одежду и другие вещи, принадлежавшие Печальным Глазам, и приказали Дженни собрать все это. Затем они очень нежно усадили леди в кресло, подталкивая ее, чтобы она поторопилась, а Дженни оставили возле кресла. После этого восемь человек взвалили прутья себе на плечи и поспешили из дома, направляясь к зарослям и уводя стадо коз, которое они забрали на ферме. Я видел все, баас, потому что они проходили как раз под тем деревом, на котором я сидел. Тогда я побежал искать вас, идя по следам фургона, чего я не мог сделать ночью.
– Ханс, – сказал я, – ты был пьян, и поэтому леди Печальные Глаза попала в руки каннибалов. Когда ты проснулся и все увидел, ты мог спасти девушку и остальных. Несмотря на это, ты все сделал правильно. А за остальное будешь отвечать на Небесах.
– Я сообщу вашему отцу, что белый господин с рыжей бородой дал мне ликер. И я выпил его. Я думаю, что ваш отец поймет меня, – отвечал Ханс смиренно.
Про себя я подумал, что это правда и клинок Робертсона упал на его собственную голову, как говорят зулусы. Но я ничего не ответил Хансу, не имея времени на споры.
– Ты сказал, – неожиданно подал голос Умслопогас, – что мои слуги убили лишь шестерых людоедов?
Ханс кивнул и ответил:
– Да, я насчитал шесть тел.
– Они просто были больны, иначе каждый убил бы шестерых, – проговорил Умслопогас печально. – Ну что же, остальных они оставили для нас! – И он поднял топор.
В это время в своем фургоне подъехал капитан Робертсон. Он встревоженно звал нас, не подозревая о случившемся. Его терзало предчувствие чего-то страшного. Мое сердце сжалось при мысли о том, как я буду рассказывать эту жуткую историю отцу убитых детей и похищенной дочери.
В конце концов я так и не смог этого сделать. Да, я струсил и сказал, что должен принести кое-что из фургона, и вскочил в него, умоляя Ханса пойти и рассказать всю историю. Он неохотно подчинился, и, глядя в щель между занавесками фургона, я видел, как все случилось, хотя не мог слышать слов.
Робертсон выпрягал быков. Здесь он встретил Ханса, который начал говорить, вертя в руках шляпу. По мере того как Ханс рассказывал свою историю, я видел, как лицо капитана леденело от ужаса. Затем он начал ругаться и кричать, потом – рыдать! После чего его охватила слепая ярость, я думал, что он убьет Ханса, который испугался и поспешил удрать. Потом капитан пошатнулся, размахивая кулаками, проклиная все на свете и крича, пока не упал и не начал биться головой о землю и снова рыдать.
Тогда я подошел к нему и стал успокаивать.
– Эта маленькая желтая обезьяна только что протараторила мне жуткую историю. Ты понимаешь, что он сказал? Он поведал, что все мои дети с их матерями убиты и съедены этими дикарями с Замбези. Понимаешь? Съедены, как ягнята. Эти огни, которые видел твой человек прошлой ночью, были теми кострами, на которых они были приготовлены, мои маленькие детки! – И капитан назвал с полдюжины имен. – Да, приготовлены, Квотермейн. И это не все. Они забрали Инес. Они не съели ее, но взяли в плен, не знаю зачем. Я не могу понять. Вся команда корабля отсутствует, за исключением капитана и первого офицера, Томазо, который дезертировал со своими людьми, бросив женщин и детей. Мой бог, я схожу с ума! Я схожу с ума! Будь милосердным – дай выпить что-нибудь!
– Не переживайте так сильно, пожалейте себя. Подождите минуту, я сейчас вернусь, – сказал я.
Я зашел в фургон, вылил из своей фляжки весь алкоголь и дополнил ее некоторой дозой снотворного из медицинского сундучка, который всегда ношу с собой, капнув тридцать капель хлородина сверху. Эту смесь я разбавил небольшим количеством воды, налил в жестяную кружку, чтобы он не мог заметить цвет, и передал капитану.