В баре было довольно многолюдно, несмотря на то, что до вечера еще далеко. Ольга решила взять себе кофе и выйти на улицу покурить, после перелета ей явно нездоровилось.
Пока бармен готовил ей ванильный капучино, Ольга внимательно разглядывала внутренний интерьер бара, на одной из стен она увидела гравюру, явно претендующую на старину: молодая полноватая девушка с кудряшками весело смеялась, запрокинув голову назад.
– Кто это? – спросила Воротынцева у бармена, кивнув на гравюру.
Ольга неплохо говорила на английском, и это спасало ее от языкового барьера.
– Это? – мужчина поднял на нее удивленные глаза.
Ольга была уверена, что это он так на нее отреагировал. Все-таки не каждый день к нему в бар приходят лысые и желтоглазые девушки, хотя в полумраке цвета глаз может быть и не видно.
– Вот на этой гравюре, кто это? – Чем дольше Воротынцева смотрела на девушку с кудряшками на фото, тем больше не по себе ей становилось. Словно она знала ее, нет, где-то видела, нет, читала… Ольга не могла понять свои мысли, и это ее страшно напрягало.
– Это? – переспросил парень. – Говорят, это дочь хозяина этого поместья, который жил здесь в шестнадцатом веке.
– Ясно, – ответила Ольга, хотя ей совершенно ничего не было ясно, какая-то глупая история с непонятным дежавю.
Воротынцева взяла кофе и вышла из бара покурить. На улице она столкнулась нос к носу со святым игуменом отцом Никифором, мужчина бродил взад-вперед и читал себе под нос какие-то не то молитвы, не то заклятия. Наверняка репетировал перед предстоящей съемкой.
Ольга с ужасом взглянула на полоумного, по ее мнению, мужика и быстро пошла прочь. О том, чтобы спокойно отдохнуть перед съемками в компании этого человека, не могло быть и речи.
Вокруг гостиницы располагался довольно большой и уютный парк, особенно Ольге нравились большие зеленые кроны деревьев, которые скрывали в тени тропинку, по которой она спустилась к пруду.
Пруд сам по себе тоже был необыкновенным, небольшим, но очень красивым, вода в нем была очень чистая, словно в горном озере, и Ольга, которая решила прогуляться вдоль водоема, видела камни на его дне.
Воротынцева докурила, огляделась по сторонам и не придумала ничего лучшего, чем спрятать окурок у себя в кармане джинсов, настолько вокруг все было чисто. Кофе она тоже допила, а бумажный стаканчик положила в сумку.
– Главное – потом не забыть и все это выбросить в гостинице в урну. – Ольга подошла к воде и присела на корточки.
Как все девушки в мире, она, конечно же, дотронулась до воды рукой и улыбнулась, вот здесь было тихо и так красиво, что тревога, мучившая ее с самого приезда, наконец-то исчезла.
Воротынцева медленно шла вдоль берега, любуясь красотой местной природы, пока не заметила что-то блестящее в воде у самого берега.
Ольга подошла поближе и увидела серебряное кольцо, от которого и отражался яркий солнечный луч. Она вытащила его из воды и рассмотрела: красивое кольцо, похоже на серебряное, но без пробы, довольно большой камень, чем-то похожий на янтарь, или это другая затвердевшая смола.
Ольга не могла понять, но смотрелось кольцо шикарно, очень стильно. Она пригляделась и даже свистнула от удивления: в центре смолы оказался застывший жук.
Девушка огляделась, не видел ли кто, как она достала из воды кольцо, и, убедившись, что нет, никто ее не заметил, надела колечко на палец. Находка пришлась впору, о том, чтобы вернуть кольцо владелице (Воротынцева ни минуты не сомневалась, что его потеряла какая-то респектабельная дама, которая здесь отдыхает или отдыхала), не могло быть и речи.
Невдалеке Ольга рассмотрела крохотный причал и две лодки, одна голубого цвета, а вторая синяя, в лодках лежали весла.
Воротынцева выпрямилась и пошла вдоль пруда, с удовольствием вдыхая полной грудью чистый воздух.
Возле лодок она остановилась, а затем ей в голову пришла шальная мысль: а что, если немного прокатиться по водоему? Ну, она сама, конечно, грести умела не очень, но видела, как это делают, в детстве они часто с мальчишками катались на речке за городом.
Ольга осторожно шагнула в лодку голубого цвета и взяла весла. Одним веслом она оттолкнулась от берега и, медленно покачиваясь, поплыла по пруду.
Воротынцева села внутрь и слегка направила лодку ближе к берегу, ей не хотелось заплывать далеко, хотя она и отлично умела плавать.
Ольга медленно покачивалась на воде, ветерок был едва слышный, поэтому Воротынцева положила весла, а сама легла на дно лодки. Она вглядывалась в пронзительно синее небо, по которому неспешно плыли облака, и лениво думала о том, насколько жизнь может быть непредсказуемой. Еще пару недель тому назад она жила в своем доме на окраине города и вместе с бабкой Зинаидой придумывала, как бы завлечь побольше женщин на гадания и приворот, а вот сейчас в самом сердце Великобритании, в лодке на середине пруда, которому, как говорят, более полувека.
Внезапно лодку сильно качнуло на фоне совершенно спокойного неба и без отсутствия ветра, Ольга сначала решила, что налетела на корягу. Затем лодку подбросило еще раз, да так сильно, что Воротынцева напугалась по-настоящему, сердце у нее билось где-то в районе горла, когда она вскочила на ноги. Но, видимо, поднялась так резко, что лодка накренилась на бок, зачерпнула бортом воду. Ольга громко вскрикнула, но было уже поздно, еще мгновение, и она оказалась в воде.
Воротынцева отлично умела плавать, но паника ее словно поглотила, она судорожно молотила руками по воде и вытягивала шею, чтобы посмотреть, есть ли кто-нибудь на берегу, и позвать на помощь.
В очередной раз скрывшись под водой, Ольга постаралась взять себя в руки и чудовищным усилием воли, пытаясь справиться с паникой, она вынырнула и увидела на причале отца Никифора, того самого провидца, от которого она и сбежала к пруду.
– Помогите! – крикнула Ольга, стараясь успокоить дыхание. – Помогите! Тону!
Мужчина услышал ее голос и повернулся на крик, мгновение он смотрел на нее удивленно, как бы пытаясь понять, что происходит, а затем со всех ног бросился по тропинке наверх. Видимо, за помощью!
Ольга к этому времени немного успокоилась, легла на спину, чтобы спокойно восстановить дыхание. И снова увидела безмятежное синее небо и пушистые облака, не спеша плывущие по нему.
«Но почему я упала?» – Ольга внезапно поняла, что не видела рядом никакой коряги, и тогда на что налетела лодка, непонятно.
Воротынцева перевернулась и, осторожно загребая руками, поплыла к берегу, паника отступила, теперь она и сама могла добраться до причала.
Ольга крутила головой, гладь прудика казалась совершенно кристально чистой, ни коряг, ни камней, торчащих из-под воды, только два весла плыли в разные стороны от нее.
Отец Никифор действительно привел с собой подмогу, к причалу подбежали еще двое мужчин, в одном из которых Ольга узнала охранника из гостиницы.
– Держись! – закричал он, запрыгивая в лодку и помогая напарнику поместиться в ней. – Сейчас мы тебя вытащим!
– Хорошо! – крикнула в ответ Ольга, уже совершенно спокойно продолжая двигаться к ним навстречу.
Она плыла легко и довольно быстро, пока не почувствовала, что ее левая нога в чем-то запуталась. Ольга удивленно остановилась, неужели она умудрилась попасть в заросли водорослей, но вода была настолько чистая, что никаких подводных зеленых оазисов она просто не видела.
Воротынцева еще раз посмотрела вниз и оцепенела от ужаса: из воды на нее смотрело распухшее лиловое лицо утопленницы, одной рукой чудовище поправило рыжие кудряшки на полусгнившем черепе, а другой крепко держало Ольгу за ногу.
– Господи! – только и успела пискнуть Ольга и от ужаса перестала дышать, а когда утопленница потянула ее за ногу, Воротынцева камнем пошла на дно.
Ольга находилась в таком диком ужасе, о существовании которого она раньше даже и не подозревала, она судорожно открывала и закрывала рот, глотала воду и…
Англия. XVI векХарчевня Майрона
В день свадьбы Айрин проснулась на рассвете, у нее было очень много дел, надо было расставить посуду на столы внутри харчевни и снаружи. Вскипятить воду и заварить травяной чай, поставить на огонь кашу из чечевицы и проверить, все ли в порядке с теми блюдами, которые работницы готовили накануне.
– Привет! – Айрин вздрогнула и обернулась: на пороге харчевни стояла дочь Майрона, толстушка с кудряшками. Но выглядела она очень плохо, от былого румянца не осталось и следа, рыжие локоны словно потускнели и утратили упругость, губы потрескались, а под глазами залегли черные круги.
– Ты знаешь, Айри, – толстушка подошла к Айрин и посмотрела ей прямо в глаза, – у меня сегодня свадьба, но я так этого не хочу. Что мне делать, скажи.
Айрин вздрогнула и замялась. Что ей посоветовать? Бежать?
«Быть может, позвать ее с собой? – Даже такая мысль мелькнула в голове у Айрин, но потом она одернула себя. – Куда бежать? Все вместе найдем Кристиана и что ему скажем?»
Да, мысль позвать толстушку с собой была очень глупая, и Айрин промолчала.
– Что молчишь? – Толстушка отошла от Айрин и тяжело опустилась на стул. – Не знаешь. Вот и я не знаю.
В харчевне повисла тяжелая тишина, Айрин хотела ее как-то утешить, но не могла найти слов, по сути, сейчас эта толстушка олицетворяла ее саму.
– Ну ладно, – рыжеволосая дочь Майрона встала, – я пойду, мне надо подготовиться к свадьбе, уже скоро начнут собираться гости, а потом и мой жених приедет.
– Хорошо, – тихо ответила Айрин, она чувствовала себя предательницей, хотя и не понимала почему.
Невеста ушла, а Айрин пошла будить Скотти, малыш почему-то слишком долго спал.
– Вставай! – Она потрясла его за плечо и увидела, что лицо братика все в красной сыпи. – О господи! – воскликнула она. – Что с тобой?
Она подхватила мальчишку на руки и поняла, что у него сильный жар. Скотти был словно печка. Малыш обмяк в ее руках, приоткрыл глаза и снова их закрыл.