Они пошли дальше через леса. А Бако Петух все кукарекала и бежала следом. И так она их измучила, что они рассеялись по всему лесу, лишь бы не слышать ее криков. Под конец Симби и Рали спрятались в одном месте, а Сала, Кадара и остальные девушки убежали совсем в другую сторону, но этих-то Бако вскоре выследила и уже не отставала от них ни на шаг.
Целых два дня блуждали по лесу Симби и Рали и все боялись, как бы их не убил какой-нибудь злой лесной дух, которого и поминать нельзя. Наконец они вышли на Тропу Смерти и побрели этой страшной тропой. К часу дня они добрались до джунглей и, не долго думая, пошли напрямик через лес.
Вскоре они зашли в такую чащобу, где было почти темно. А дальше стало еще темней. Они не могли даже видеть друг друга. Симби, которая шла впереди, взяла Реши за левую руку, чтобы им не потеряться; так они и тащились вперед, еле передвигая ноги и дрожа от испуга, — и вдруг увидели прямо перед собой какое-то чудовище. Чудовище это как вкопанное стояло посреди Тропы Смерти и преграждало им путь.
Это и был сам Сатир, страж Черных Джунглей.
Симби и Рали при виде его остановились и замерли, а он так и выкатил на них свои глазищи, и они сразу зажглись огнем и осветили все вокруг. И по тому, как он смотрел на них, видно было, что он подыхает с голоду и безумно рад, что неожиданно подвернулась добыча.
— Мы пропали, — прошептала Рали, и сердце у нее заколотилось.
— Похоже на то, — молвила Симби. Она тоже была напугана, но не так сильно, как Рали.
— Что же нам — дальше идти или вернуться назад? — спросила Рали.
— Ты ведь знаешь, Рали, нам нельзя возвращаться, пестрокожие нас убьют, — рассудительно сказала Симби.
— Как же быть? — спросила Рали.
Но пока они раздумывали, как быть, Сатир завопил неистовым голосом:
— А ну-ка идите ко мне, отведаю я человечинки! Идите сюда, не заставляйте ждать!
У девушек душа в пятки ушла, руки и ноги не слушаются, язык не ворочается. Сатиру надоело ждать, и он сам подошел к ним. И когда он приблизился, они увидали, что на нем нет ни рубахи, ни штанов, только передник, насквозь пропитанный кровью. К этому переднику пристала целая туча мягких перьев и более тысячи птичьих головок. Сатир был трехметрового роста, сильный и свирепый; на голове у него торчала огромная копна нечесаных волос, а в волосы набились сухие листья и всякий мусор. Губы были такие толстые, что совсем закрывали нос. Глаза — страшные-престрашные, так что никто не смел заглянуть в них дважды, тем более что они так ярко светились. Вся шея у него была увешана амулетами джу-джу, а рот затянуло паутиной — видно, он давно уже не ел. Этот Сатир всех ненавидел и был строптивый, злобный, подлый и лютый. Бороду он отрастил такую длинную и густую, что она волочилась по земле, и он мел ею свое жилище вместо помела. Вот за все это король и назначил его главным стражем Черных Джунглей; а еще там водились гномы, лесовики, бесы и прочая нечисть, да к тому же над лесом все время кружил гнусный Феникс и пожирал любую тварь, какая только ему попадалась. Он был приставлен королем в помощь Сатиру.
Сатир носил всегда на голове связку дубинок, а в руке держал толстенную костяную палицу; с этим оружием он никогда не расставался.
Шагах в пяти от Симби и Рали он остановился, положил связку дубинок на землю и высоко занес палицу, собираясь забить их до смерти.
— Кто вы такие? — спросил он громовым голосом. — Как вас зовут? Откуда идете? Куда направляетесь? Видно, не знаете, где вы? Отвечайте! Ну? Слышите?
Но Симби и Рали молчали, чуть живые от страха. Зубы у них выбивали дробь, а глаза совсем остекленели. Они уж и сами не знали, на каком они свете.
Сатир видит, что они не в силах отвечать на его вопросы, и пошел хвастаться:
— Вот отчаянные головы, лезут в самую пасть смерти! Никакого соображения нет. Видишь, что я близко, ну и беги со всех ног, так нет, прут мне навстречу! Неужели вы ничего не слыхали о моих великих деяниях? О том, что я убил и съел сотни людей — и храбрецов, не то что вы…
Я живу здесь, рядом с Тропой Смерти, а это — Черные Джунгли, где кончается Тропа. Горести, Муки, Беды и Насилие — вот что царит в этих джунглях. И всякий, кто идет Тропой Смерти, кончает свою жизнь здесь. А я — Сатир и охраняю эти джунгли вот уже две тысячи лет!.. Ну что, попались мне в лапы? Сейчас я вас убью и несколько дней буду лакомиться вашим мясом…
Куда же вам теперь податься: сквозь землю провалитесь или в небо улетите? А иначе от меня нет спасенья. Ну? Что скажете?
Так вопил Сатир. Но только он хотел подойти ближе и забить их насмерть, как Симби начала улещивать его: ведь надо же было выручать себя и Рали из беды. А у него от жадности даже слюнки потекли. Слушая его речи, девушки так перепугались, что ни шагу слупить, ни слова вымолвить не могут, а только его улещивают, молят о прощении и пощаде.
— Прости нас, Сатир, за то, что мы по ошибке забрели сюда. Мы верим теперь всему, что ты говоришь о себе, любой, лишь посмотрит на тебя, — сразу поймет, что ты лютый Сатир, — льстила ему Симби.
— Э, мы здесь давно позабыли такие слова, как «молю», «прости», «милосердие», «жалость», «прощение» и другие. Это я заставил короля выкинуть их, и я же заставил короля ввести вместо них слова «горе», «страдание» и прочие. И король согласился на это, чтоб меня уважить, уж он-то знает, что ноги моей не будет там, где в ходу слова вроде «жалости», «мольбы», «милосердия», «прощения»!
Тут Симби подумала: «Если и вправду смерть наша пришла, то надо бороться до последнего; так я и сделаю — не стоять же спокойно и ждать, пока этот Сатир убьет меня».
И она взглянула на него так, словно он был ничтожной букашкой, и принялась кричать:
— Ну и пусть ты — Сатир, страж Черных Джунглей! И пусть ты убил и сожрал много путников и таких же беглецов, как мы! Но неужто ты не знаешь, что беглецы беглецам рознь? Так вот что я тебе скажу: посмей только обидеть нас, как ты обижал всех других! Сегодня же отправишься на тот свет! Да-да, помяни мое слово, сегодня же будешь обедать с покойниками! — Эти слова означали, что Сатир расстанется с жизнью. — Слушай, ты, Сатир, лютый страж Черных Джунглей, в двух словах я расскажу тебе, кто я такая. Я — дочь самой богатой женщины в деревне! И самая красивая девушка в наших местах! Как я хорошо пела, пока жила в своей деревне! Пением людей воскрешала, а на многих навлекла смерть! В моих песнях есть злые чары, и мне ничего не стоит убить даже такого свирепого и могущественного Сатира.
Я горжусь тем, что отказалась от всех богатств матери и решилась узнать горести, муки, страдания и беды. И мне повезло — я нашла то, что искала. Не боюсь я тебя, злодей, ни капельки не боюсь!
Знай также: я снесла головы королю и вождям Города Грешников, и меня уже однажды заколотили живой в гроб и бросили в реку, но мои волшебные песни спасли меня. Я верю: хилый мудрец всегда одолеет безмозглого силача. Пусть ты могущественный Сатир, но ты — безмозглый дурак, и потому вся твоя сила ничего не стоит. А я превращу свою песню в самого могучего силача на свете, и он разделается с тобой одним ударом. А сама я умею обращаться в Иро… (Ироми — водяная букашка).
— Ах, не говори Сатиру, как ты с ним расправишься: ты же знаешь — нельзя открывать свои тайны врагам… таким, как этот Сатир, — перебила ее Рали.
Симби прикусила язык и сказала только «Иро» вместо «Ироми». А Сатир ломал себе голову — что же это значит. Он не понял, что Симби смолкла на полуслове, когда Рали остановила ее. Ведь он хоть и знал, что «Ироми» называют водяную букашку, но не понял, что «Иро» и есть «Ироми».
Сбив Сатира с толку, Симби так закончила свою речь:
— Берегись же, Сатир, лютый страж Черных Джунглей! Берегись! Теперь я готова сразиться с тобой!
Сатир сильно перепугался, когда слушал Симби. Он не знал, что Симби просто хвастунишка! Но не успела Симби кончить свои похвальбы, как он заскрежетал зубами и бросился на нее с такой силой, что она зашаталась и отлетела назад на несколько шагов. И началась настоящая битва.
Сперва Сатир попробовал поднять Симби и ударить ее о скалу, что была рядом, но Симби сумела вырваться. И сама попыталась сделать то же самое, только у нее ничего не получилось. Потому что хоть она и боролась отчаянно, но и Сатир не давал ей спуску. От его топота качались и чуть не падали деревья вокруг.
Симби и Сатир так крепко сжимали друг друга, что глаза у них лезли на лоб и чуть не лопались от натуги, оба они были все мокрые от пота, точно попали под проливной дождь. Вдруг Сатир одним прыжком вскочил Симби на шею и стал целыми клоками выдирать ей волосы. От страшной боли Симби свету невзвидела, она заскрипела зубами и, не помня себя от ярости, потащила Сатира к глубокому озеру. И все пыталась сбросить в воду, а Рали била его по голове тяжеленным камнем. Сатир старался пригнуть голову Симби и окунуть в озеро, чтобы Симби захлебнулась, но тут Рали что есть мочи ударила его по спине. И, пытаясь вырваться из рук Симби и отомстить Рали, он на свою беду поскользнулся, упал головой вниз — и в тот же миг пошел ко дну.
А Симби и Рали пустились бежать со всех ног, чтобы уйти подальше, прежде чем Сатир выберется из воды.
— Видно, всевышний помог мне одолеть этого Сатира. Ведь у меня ни силенок, ни храбрости, чтобы сражаться с ним, — едва слышно проговорила Симби.
Сатир барахтался целых полчаса, и как только ему удалось выбраться на берег, сразу же кинулся в погоню за девушками: он хотел убить и сожрать их. Уж очень жаль ему было упускать добычу. Но как он ни спешил — все понапрасну, так и не сумел нагнать девушек. Они ушли далеко-далеко, и он потерял их из виду.
— Ничего, они еще попадутся мне в джунглях, и я непременно прикончу обеих. Им от меня не уйти. Кстати, что ж это за «Иро» такое? Я знаю Ироми — водяную букашку, но что такое «Иро», в которую, по словам этой Симби, она умеет превращаться? Ну, постой, мы еще встретимся и тогда посмотрим, чья возьмет.