Так говорил Сатир, возвращаясь с пустыми руками. Он весь позеленел от страха и злости.
А девушки зашли в самую глубь Черных Джунглей и увидели утес с плоской вершиной. Место было открытое, освещенное солнцем. Здесь они и остановились. Едва очутившись наверху, Симби повалилась на камень, и Рали села рядом. Симби была так слаба, что пальцем не могла пошевельнуть, и лежала, будто мертвая. Ведь она сражалась с Сатиром, который был куда сильнее ее.
Минут двадцать провалялась Симби в изнеможении, и когда Рали увидела, что она никак не приходит в себя, то очень испугалась. Она подумала, что Симби умирает.
— Ну, как ты? — спросила Рали тихо.
— Ничуть не лучше. А теперь еще дрожь бьет, — прошептала Симби.
— Опять дрожь? — Рали совсем растерялась. — И костра нет, чтобы тебе согреться.
— Какой там костер! Добыть бы хоть чего-нибудь поесть, уж очень есть хочется, — пожаловалась Симби.
— А где ее взять, еду-то? Тут ничего не найдешь, — ответила Рали.
— Ты бы все-таки поискала, может, какие плоды попадутся, — посоветовала Симби слабым голосом.
И Рали оставила ее на скале, а сама стала ходить от дерева к дереву и все искала съедобные плоды. Она забиралась все дальше и дальше, пока не отошла от утеса на целую милю.
Но через несколько минут после того, как она оставила Симби, над скалой показался орел. Он искал пищу для своих птенцов. А птенцы сидели на высоком могучем дереве. Когда-то давно верхушку этого дерева сорвало сильным ураганом. Но ствол уцелел и был в триста локтей высотой. Его прорезало большое дупло, оно огромным зигзагом опускалось от вершины чуть ли не до самых корней.
Когда орел заметил Симби, неподвижно лежавшую на скале, он решил, что это какое-то мертвое животное. И сразу же пал на девушку камнем. Схватил ее когтями за платье и взмыл кверху. Тут-то их и увидела Рали. Она наконец отыскала плоды и как раз возвращалась к Симби.
— Рали! Рали! На помощь! Спаси меня от орла! Не дай ему унести меня, прошу тебя! Спаси! — кричала Симби.
— Ах, Симби! Симби! Не давай орлу унести себя! Попробуй сама вырваться! Не оставляй меня одну в джунглях, не улетай! — в испуге кричала Рали.
Так они громко перекликались, а орел между тем уносил Симби прочь. И когда он уже скрылся за деревьями и холмами, Рали горько зарыдала. Ведь она осталась совсем одна, не с кем слова сказать, не с кем идти вместе. Она бродила по Черным Джунглям и все горевала по своей подружке.
— Если бы это случилось со мной, и ты бы горевала не меньше!
Проплутав около четырех месяцев, она повстречала Кадару, Салу и других девушек, а также и Бако Петуха, и дальше они пошли все вместе.
Через несколько минут орел подлетел к дереву, где было его гнездо. Он сбросил Симби вниз, в самую середину гнезда, чтобы птенцы могли ее съесть. Но дно гнезда не выдержало ее тяжести, и она провалилась в дупло. К счастью, Симби даже не оцарапалась, потому что упала на мягкие перья и листья.
И вот лежит Симби в глубине дупла совсем без сил. Кричит, зовет на помощь, но нет кругом никого, некому вызволить ее из беды, только охрипла понапрасну.
Сверху струился свежий воздух, и Симби немного отошла. Она сгребла листья и перья к одной стороне дупла. Выбрала те, что помягче. И сделала нечто вроде подстилки. А перья эти нападали в дупло из гнезд орлов, ястребов, попугаев и других птиц, что жили на верхушке дерева.
Растянулась Симби на подстилке, легла на спину и стала смотреть сквозь листву на небо, такое далекое-далекое. Вдруг подоспеет какая-нибудь неожиданная подмога? Но небо было затянуто тучами, и она ничего не могла разглядеть.
Вспомнила она свою богатую мать, горько улыбнулась про себя и сказала:
— Ох! Вот мне и конец пришел, и лежу я в могиле, хоть пока жива. Ах, в те дни, что я жила у своей богатой матушки, она, бывало, и завтрак мне сготовит, и обед, а то так даст чего-нибудь перекусить! А теперь вот уж три дня, как у меня во рту росинки маковой не было! Не будь я такой дурочкой, послушала бы я, что мне говорила мама и другие, и не пыталась бы узнать, что такое Нужда и Муки. И вот сейчас терплю муку смертную. Несколько часов назад я разлучилась с моей подругой Рали, и мне не с кем даже словом перемолвиться. Только вчера я сражалась с Сатиром и победила его! А сегодня орел унес меня со скалы и бросил в это дупло.
Конечно, если Рали найдет дорогу и вернется в родную деревню, она скажет матери, что меня унес орел. Сегодня я наконец поняла — верно старики говорят: «Кто совершит небывалое, увидит невиданное!»
Так с тоской говорила себе Симби, а есть хотелось все сильнее и сильнее.
— Ах! Чего бы мне поесть? — вздохнула она, села и задумалась. Потом соскребла кусок мягкой древесной сердцевины, поглядела на него с минуту и сунула в рот. Долго жевала она древесину, но в конце концов не смогла проглотить ее и выплюнула, и снова слезы рекой полились по щекам.
Потом Симби встала и обошла дупло. Она изо всех сил барабанила по стенкам и громко кричала: все надеялась, что кто-нибудь услышит и поможет ей выбраться. Но поблизости не было ни души, да и ее стук не доносился наружу. Тогда Симби вернулась в свой угол и села на подстилку. Она долго кусала от горя пальцы, а потом молвила со слезами:
— Ах, мама, мамочка…
И только она это сказала, как вдруг сверху, из орлиного гнезда, на правое плечо ей упало четыре плода. Сначала она сильно перепугалась, думала, новая беда нагрянула. Но потом взяла их в руки, разглядела хорошенько и принялась за еду.
Прошло целых пять дней с тех пор, как Симби очутилась в дупле, и все эти пять дней она думала: «Какую же я сделала глупость, покинув свою богатую мать!» Чуть ума не решилась от этих мыслей.
Много мертвых коз и других животных, которых орлы приносили птенцам, проваливалось вниз в дупло. Но у Симби не было огня, чтобы изжарить их мясо и съесть. Она только смотрела на дичь голодными глазами.
Однажды в дупло из орлиного гнезда нечаянно упал большой полумертвый удав. При виде его Симби съежилась от страха.
Через несколько минут удав ожил и начал ползать вокруг нее. А потом поднял голову, угрожающе разинул пасть и медленно заскользил прямо к ней — вот-вот проглотит.
Хорошо еще, что он заметил падаль, набросился на нее и так объелся, что даже не мог двигаться и только лежал, тяжело отдуваясь.
Удав был такой страшный, что Симби с отчаянья стала биться головой о стенки дупла, чтобы сразу лишить себя жизни. Она была уверена, что ей все равно. Так к чему же долго мучиться? А ведь теперь и еда была: она питалась плодами, которые падали из гнезда.
— Голод я утолила плодами. Чем же мне теперь заняться? А как я, бывало, пела в те времена, когда жила у матери в сытости и довольстве. Спою-ка я и сейчас! Но какой же песней передать мне свою тоску? Ах да! Помню, мы с матерью заходили в один дом, там старик умер, и в тот день я вместе со всеми пела поминальную песню. Спою-ка я эту песню сейчас; видно, и мне скоро помирать.
Симби запела песню и так с песней незаметно уснула: ведь она ни на миг не смыкала глаз с тех пор, как ее бросили в дупло.
Проснулась она на заре — от шипенья удава. И сразу же увидела перед собой широко раскрытую пасть змеи, обвившей ее кольцом.
Симби стала звать на помощь. Кричала она долго, так что в глотке пересохло и сильно захотелось пить. Но только она собралась наложить на себя руки, как вдруг заметила, что в дупле стало совсем темно, и через несколько мгновений начался ливень. Загремел гром. Раскаты его отдавались в дупле так гулко, что, казалось, дерево вот-вот разлетится в куски; удав перепугался, отполз в дальний угол и затаился.
— Что за новая напасть? — прошептала Симби, словно боялась, что умрет, если заговорит во весь голос. Тут в небе сверкнула молния и ударила прямо в дупло. Мусор и перья начали потихоньку тлеть. Увидев это, Симби подбежала и начала раздувать пламя, пока оно не превратилось в большой костер.
Она согрелась у огня, а потом зажарила мертвую птицу и поела, но осилить ее целиком не смогла.
Вдруг Симби заметила, что от костра загорелось дерево. Чуть погодя пожар охватил все дупло. И тогда она стала бегать крутом, стараясь спастись от пламени.
Растерявшись, она даже попробовала подняться на воздух и вылететь из дупла; хлопала себя по бокам руками, надеясь, что сумеет взлететь, как птица, но напрасно — у нее ведь не было крыльев.
— О-о! A-а! У-у! Мама!.. Папа!.. Явись ко мне с того света и вынеси отсюда! Ой-ой-ой! Мама!.. Папа!.. — тщетно взывала Симби.
Так она кружилась по всему дуплу, а огонь уже подпалил ей волосы и платье.
— Умираю! Умираю! У… ми… раю! — И в отчаянье она упала на дно дупла.
А тем временем огонь уже поднялся до самой верхушки дерева, и густой дым повалил так высоко, что его легко было заметить издалека.
Дым и пламя разогнали всех орлов, попугаев, коршунов и других птиц, что гнездились на дереве. Птицы взмыли в небо и кружили над деревом, пытаясь спасти птенцов, но, конечно, не могли этого сделать.
Пожар заметил один дровосек.
— Глянь-ка, что там такое творится? — сказал дровосек своему двенадцатилетнему сынишке.
— Беда, наверное, приключилась! — ответил мальчик, задрав голову.
— Видно, лес горит? — предположил отец-дровосек.
— Пойдем-ка поближе, может, птицу подстрелим, — посоветовал сын.
Дровосек и его сын схватили топоры и помчались со всех ног.
Через несколько минут они подбежали к дереву и с изумлением увидели, что над его вершиной вьется целая туча птиц.
— Давай-ка срубим это дерево, что-то там неладное в дупле, — сказал отец сыну. Но сын ничего не расслышал, потому что голос отца потонул в птичьем гомоне и треске пламени.
— Неси инструмент, срубим дерево! — Он стал делать сыну знаки. Отец с сыном взялись за топоры и давай рубить: отец — с одной стороны, сын — с другой. Не прошло и нескольких минут, как оба добрались до дупла.