— Значит, ты веришь в потоп?
— Больше, чем во что бы то ни было.
— Тогда нам надо как следует подготовиться к жизни в ковчеге. Как долго придется нам в нем пробыть?
— Дождь будет идти сорок дней. А потом нужно какое-то время, чтобы спала вода. Я не знаю, сколько на это потребуется дней. Возможно, не меньше года.
— Нам нужен запас пищи и питья для восьми человек и всех зверей. Ты знаешь, сколько существует видов животных и что они едят?
— Нет, — в замешательстве ответил Ной. — Я… — Тут он широко улыбнулся. — Я поручу это Хаму. Каждый должен внести свою лепту.
— Они же не принесут с собой еды?
— Я… э… нет. Не думай, дорогая, — торопливо добавил он, — что я не чувствую той огромной ответственности, которую возложило на тебя указание Яхве.
— Рада слышать, что ты это понимаешь. Поэтому я надеюсь, что ты не скажешь: «Как это похоже на Ханну», — если к концу десятого месяца что-нибудь случится с редкими животными, о повадках которых нам ничего не известно.
— Дорогая моя, я тебя ни в чем не упрекну.
— Ты видишь много странных снов, Ной. Возможно, это один из них. Хорошо, дорогой, бери топор и иди. Сим, наверное, уже заждался тебя.
После ухода Ноя Ханна заглянула к Керин.
— Кажется, это надолго, — сказала она.
Вскоре даже соседи поняли, что дело принимает серьезный оборот.
— Похоже, ты что-то строишь? — спросил как-то раз Натаниэль, весьма наблюдательный мужчина.
— Да, — ответил Ной, вытирая пот.
— Скоро ты сведешь со своей земли весь лес.
— Что делать? — вздохнул Ной.
— А зачем тебе это нужно?
Натаниэль стал тридцать вторым, задавшим этот вопрос.
— Зачем? — Ною уже надоело отвечать. — Да просто так.
— Если я быстро мигну, а потом посмотрю в сторону, мне начинает казаться, что ты строишь дом. Я прав?
— Да.
— Большой дом, не так ли? Ты ожидаешь прибавления семейства?
— Да.
— Это хорошо. Я только радуюсь, когда вижу, что молодые люди… — он хотел сказать «наслаждаются жизнью», но в последний момент передумал, — …выполняют свой долг перед обществом.
— Да, — кивнул Ной.
Натаниэль почувствовал, что задает слишком много вопросов, и перешел к делу.
— Как я уже сказал, тебе может не хватить строительного материала. Я мог бы уступить тебе кипарисовую рощу площадью в пару акров, если тебя это интересует.
— Северный лес? — оживился Ной.
— Да. Возможно, роща даже больше двух акров.
— Что ты за нее хочешь?
— У тебя хорошие овцы, — осторожно ответил Натаниэль.
— Что ж, тут есть о чем поговорить, — кивнул Ной. То обстоятельство, что все овцы, кроме двух, были обречены, в немалой степени способствовало его сговорчивости. Да и самого Натаниэля ждала та же участь, поэтому он мог сначала получить лес, а передачу овец перенести на более поздний срок, после потопа.
— Приходи ко мне вечером, — предложил Натаниэль, — и мы все обсудим.
Ной снисходительно кивнул. Да и можно ли вести себя иначе, если сам господь бог назвал тебя единственным в мире человеком, достойным спасения.
— Как идут дела? — спросил Хам старшего брата за обедом несколько недель спустя.
— О, все нормально, — ответил Сим.
— Если ты бы работал так же усердно, как твой брат… — добавил Ной. — Старший брат, — пояснил он, взглянув на Иафета-и-Мерибол, по-прежнему составлявших единое целое, — тогда бы и у тебя все шло нормально. Ты отвечаешь за животных, но пока, как я вижу, не ударил пальцем о палец.
— Наоборот, — Хам почесал локоть. — Я поймал блоху. Правда, не знаю, самец это или самка. Но начало положено.
— Бездельник, — пробурчал Ной.
— Этого еще не хватало, — вмешалась Ханна. — Мало мне зверей и птиц, я еще должна заготавливать пищу для блох.
— Как раз об этом я и хотел спросить тебя, отец. Напрасно ты считаешь, что я сидел сложа руки. Я думал. И поверь мне, тут есть о чем подумать, хотя никто не придает этому особого значения.
Очевидно, «никто» включало в себя и Яхве, поэтому Ханна испугалась.
Его реакция всегда была непредсказуемой. Он так легко обижался. И она поспешила добавить, что ей тоже пришлось много думать, не так-то просто запасти провизию на целый год.
— Именно это я и имел в виду, мама. Отец настаивает, чтобы мы взяли каждой твари по паре. Ни больше, ни меньше.
— Настаивает Яхве, — поправил сына Ной.
— Пусть так. Но некоторые животные едят друг друга. Если мы хотим весь год кормить двух львов, нам понадобятся отнюдь не две газели. Иначе у нас не останется ни львов, ни газелей. Львы, я подсчитал, съедают по газели в день. Поэтому, взглянув на наше путешествие с позиции льва, мы должны взять с собой семьсот тридцать газелей.
— Яхве говорил только о двух, — упорствовал Ной.
— Поступайте, как хотите, — пожал плечами Хам. — Мне-то какая разница.
Ной погладил бороду.
— Еще одна проблема, — прошептал Иафет на ухо Мерибол, и они захихикали.
— Решение очевидно, — довольно улыбнулся глава семьи. — Можно выйти из любого положения, надо только подумать. Мы забьем этих газелей. Яхве не возражал против того, чтобы мы взяли с собой их туши, — от торжественно оглядел сидящих за столом. В комнате повисла тяжелая тишина.
— Я всего лишь женщина, — сухо сказала Ханна, — и мое единственное желание — повиноваться богу и мужу. Но если мне предложат на выбор, спокойно утонуть или целый год жить в ящике с тушами семисот тридцати газелей…
— Да утонуть бы нам всем и покончить с этим! — с жаром выкрикнула Айша. Из ее глаз брызнули слезы, и она выбежала из дому. Айша! У Хама внезапно защемило сердце. Если она тоже несчастна… Он было поднялся, чтобы последовать за ней. Но какой в этом толк? Что он услышит от нее, кроме: «0, оставь меня в покое!» Хам снова сел, но на душе у него стало легче. Айша!
— Всю жизнь я соблюдал закон божий, — с горечью молвил Ной. — Я повиновался его заповедям. И если теперь мои близкие ни в грош не ставят указания Яхве, тогда мне действительно лучше утонуть.
— Да, дорогой, — Ханна успокаивающе погладила его по руке, — но мы не утонем. Потому что ты построишь нам прекрасную лодку.
— Ковчег.
— Конечно, дорогой, ковчег. Эту лодку, которая растет не по дням, а по часам.
— Трудно найти глупца, который рискнет поспорить в мудрости с нашим создателем, — медленно заговорил Хам, тщательно подбирая слова. — Но если он дает нам приказ, который не в силах выполнить ни один человек, не сойдем ли мы с указанной им тропы, убеждая себя, что слова его невозможно полностью услышать, до конца осознать, правильно истолковать?
Ной молча поглаживал бороду.
— Можно нам, отец? — спросил Иафет, поднимая руку.
— Да, сын мой. Пусть выскажется каждый из нас.
— Мы все обговорили между собой, и вот что мы думаем. Нам не удастся заполнить ковчег разными животными с густой шерстью и взять с собой лишь двух блох. А еще есть и мухи! Представь себе Хама, гоняющегося по всему ковчегу за мухами и осматривающего каждую пойманную, чтобы отобрать одного мальчика-муху и одну девочку-муху… — Мерибол хихикнула. — А потом ему придется убить всех остальных. И птицы. Двух мы пустим в дверь, но что делать с теми сотнями, которые сядут на крышу? Кошки! Сколько котят мы возьмем с собой? И как сможет Хам собрать всех живых тварей? Возможно, в сотне миль отсюда на горе живут в пещере редкие пчелы. Как ему поступить с ними?
— Мне все равно придется идти туда за вторым орлом, — ввернул Хам.
Ной молчал. Да и что он мог возразить. Он поднял голову и увидел, что Сим просит слова.
— Да, мой мальчик.
— Я вот думаю… если мы не будем брать всю эту живность, размеры ковчега уменьшатся, и мы обойдемся имеющимся у нас лесом.
Ной кивнул.
— Керин? Мы тебя слушаем.
— Мы хотели бы еще кое-что выяснить, отец, — вмешался Иафет.
— Говори.
— Вот что нас интересует. Что мы сделаем, когда вода покроет землю и мимо, держась за бочку, проплывут отец и мать Мерибол? Помашем им рукой?
— Керин! Ты хотела нам что-то сказать.
Светлые волосы Керин двумя косами спускались ей на плечи. Холодная безупречность ее лица резко контрастировала с волнующей, пугающей красотой черноволосой и страстной Айши. Керин всегда держала себя в руках, зная, что у нее есть и чего она хочет.
— Что бы мы ни говорили, — ответила она, — но каждому из нас придется подчиниться велению сердца, разума, совести. Если Яхве намерен уничтожить весь мир, не в наших силах ни помочь ему, ни помешать. Но если он предоставляет нам и только нам возможность спастись, тогда все наши устремления должны быть направлены на выживание. Устремления не только тела, но и души. В чем-то мы можем и ошибиться, но, что бы мы ни сделали или не сумели сделать, планы Яхве относительно нашего мира останутся неизменными.
«Все они против него, — подумал Ной. — Все!»
— Дорогой, если ты позволишь мне…
— Говори, Ханна.
— Не лучше ли подождать, пока ты увидишь еще один сон, который многое нам прояснит?
— Я не могу видеть сны по заказу, Ханна. Я не могу вызвать Яхве, чтобы он говорил со мной.
— Нет, дорогой, но я заметила, что такое часто случается, если ты поешь ливанского меду. Керин, милая, ты сможешь найти горшочек на верхней полке чулана? Прошу тебя, достань из него немного меду, положи на тарелочку и принеси сюда.
В конце концов Ною удалось выбраться и из этого тупика. Он согласился пойти на компромисс. В этом его поддержала божественная власть. Образно говоря, он изложил возникшие трудности Яхве, когда, удалившись на покой, детально обсуждал создавшуюся ситуацию с Ханной, пока та не заснула. К утру решение окончательно созрело. Его совесть была чиста. Он сделал все, что мог.
— Вот что я думаю насчет животных, — изрек Ной за завтраком.
— И насчет отца и матери Мерибол, — добавил Иафет.
— Теперь я получил четкое указание. (Ханна взглянула через стол на Керин и кивнула.) Мудрость господа нашего труднопостиж