Шах был доволен. Иверия постоянно воевала с хазарами и лезгинами, не давая им взять Дербент, через который дикие орды могли прорваться в Персию. Мириан приобрел себе славу храброго и непобедимого царя. Но вот из Рима явился Тиридат с огромным войском и, пользуясь тем, что Мириан в это время гнал хазар от Дербента, занял Армению. Народ принял его с восторгом, его армия сразу несметно увеличилась. Не теряя времени, он бросился в Месопотамию и Сирию, производя там страшное опустошение, и вторгся в Персию. В двух сражениях он разбил войско Мирианова брата Сапора, который к этому времени стал шахом. Затем Тиридат напал на Грузию, но соединенные силы Сапора и Мириана заставили его бежать не только из Грузии, но и из Армении. Та к Тиридат снова оказался в изгнании, в Риме.
В 298 году умер Сапор и шахом стал Несрех Бартом, племянник Мириана. Несрех неожиданно для Мириана пришел с войском и разграбил Армению. Мириан решил его проучить и завоевал почти всю Персию. Персидские вельможи явились к Мириану и стали умолять его остановиться и начать переговоры, на что тот согласился. Третейский суд вынес такое решение: Мириан не имеет права на персидский престол, как рожденный от жены не царского рода (Несрех был рожден от индийской царевны), а Несрех не имел права вторгаться в Армению, которая была свадебным подарком шаха Кафе Мириану. Было, конечно, учтено и то, что войско Мириана ныне неизмеримо сильнее персидского, а поэтому у него и право сильного. Решили отдать Грузии половину Сирии, и она стала больше Персии. Около 303 года царь Мириан позволил Тиридату возвратиться на армянский престол, но быть у него в подчинении и выставлять войска для отражения общих врагов. Увидев, сколь сильна Иверия, Тиридат согласился и более не помышлял о каких-либо завоеваниях. Сын Мириана Рев, управлявший Кахетинией, женился на Саломэ, дочери Тиридата. Оба царя искренне полюбили друг друга. И вот Тиридат стал христианином, а с царем Мирианом произошло то, что и рассказано в предыдущей главе.
Сила Христова
Возле того места, где в Куру впадает река Арагви, был царский сад, а при нем хижина садовника. Садовник и его супруга были люди добрые и трудолюбивые, их удручало только то, что не было у них детей. Вблизи сада проходила дорога. Жена садовника, которую звали Анастасией, любила зазывать к себе странников, омывать им ноги и угощать. Та к вот смотрела она, сидя на пороге, на дорогу и вдруг увидела совсем юную девушку с узелком в руках, в запыленном платье и босую. Анастасия кинулась перед нею на колени и протянула руки:
— Не откажись, добрая путница, посетить мой бедный дом!
Путница не отказалась. Она не ела ничего уже несколько дней, и видно было, что ей трудно не только идти, но даже и просто стоять. Заметив это, добрая Анастасия заплакала.
— Кто ты? — спросила она.
— Я была в плену у лезгин, — ответила святая Нина, не желая открывать правду о себе.
Анастасия принесла воды, омыла путнице ноги, потом поставила на низенький столик вино, хлеб и сыр. Пока путница подкреплялась пищей, пришел садовник.
— Куда ты идешь? — спросил он.
— У меня никого нет, я сирота, — отвечала Нина.
— Оставайся у нас, — воскликнули в один голос супруги. — Ты видишь, мы одинокие люди. Будь нам дочерью!
— Я христианка, — сказала Нина. — Если вы позволите мне молиться здесь Господу Богу моему Иисусу Христу, я останусь.
— Молись, мы никому не скажем, — ответил садовник.
И святая Нина поставила в отведенной ей каморке Крест, положила на чистый платок Евангелие и заветную хартию. К удивлению супругов, она молилась беспрерывно целую неделю, благодаря Бога и Пресвятую Богородицу за то, что исполнили Они ее желание попасть в Мцхету, и за уничтожение идолов на горе.
— Господи, благослови начать проповедь в этом городе! — просила она.
И Бог благословил. А начало проповеди, пока тайной, было положено следующим образом. Однажды некий голос — это был, верно, Ангел Хранитель, — сказал Нине, чтобы она пошла в сад, в дальний его конец, где стоит огромное одинокое дерево, кедр, которому уже более трех веков. «Он чудно прекрасен, — сказал голос. — Пойди к нему ночью, возьми кусочек коры от него, растолки и дай садовнику и садовнице выпить этот порошок с вином. Сделай это с молитвой. У них родится дитя, а потом будут и еще дети. Ты же, взяв кору, не уходи тотчас, а молись, обратившись лицом на восток. Тебе откроется часть той великой тайны, которую ты так хочешь разрешить».
Ночью Нина пошла к дереву. Стройный ствол вечнозеленого великана поднимался к самым звездам, ветви его были необыкновенно толсты и образовывали над землей как бы хвойный купол. Отломив кусочек коры, святая обратилась к востоку и стала молиться. И вот с неба упал прямо на этот кедр столп таинственного света, и послышалось тихое, но дивное пение. Крылатые существа в белых хитонах нисходили и восходили в этом свете.
Прошел год. Садовница Анастасия родила мальчика. Они с мужем так радовались, что не знали, как им угодить помогшей им Нине.
— Сколько жертв принесли мы Шоттану на горе Картли, — сказала Анастасия, — и ничего не помогло. А теперь нет и Шоттана. Говорят, он был разбит и свержен под землю с неба христианским Крестом. Что ты нам скажешь на это? Ведь и ты, как мы видим, молишься такому кресту.
— Да, это так! — отвечала святая Нина. — Идолы уничтожены Крестом Господа нашего Иисуса Христа, на котором Он был распят и претерпел муки и смерть за всех нас. От Него же получили помощь и вы, счастливые ныне супруги. Надо и вам благодарить Иисуса Христа, а не меня, недостойную.
— А кто Он и как нам Его благодарить? Научи!
Святая Нина стала по вечерам, когда садовник приходил домой после трудов в саду, рассказывать супругам все, что содержится в Божественном Писании — от сотворения мира до воскресения Христова. Научила она их и молитвам «Отче наш», «Богородице Дево», показала, как надо креститься и кланяться перед Крестом Христовым, рассказала, как надо жить во Христе Иисусе, чтобы по смерти удостоиться соединения с Ним в небесных садах вечного блаженства. Поведала им об апостолах, мучениках Христа ради, об отшельниках и святых отцах, толкователях Священного Писания, и о многом другом. И Дух Святой сделал ее речь столь неотразимой, что супруги скоро стали христианами, однако еще не совсем, так как не могли принять святого Крещения, а также удостоиться причащения Тела и Крови Христовых — не было священника.
— Потерпите немного, — сказала Нина, — и верьте: скоро во всей Иверии не будет ни одного жреца, а повсюду христианские священники станут совершать служение Господу Богу и крестить грузин. Теперь и вы помогайте мне, ищите таких людей, которым можно открыть христианские истины.
Но вот святая Нина почувствовала нужду в полном уединении — ей надо было помолиться, собраться с духом, так как она знала, что ей предстоит еще много трудов. Садовник указал ей за стенами города на одну пустовавшую хижину, сплетенную из прутьев и покрытую дерном. Она скрыта была от взоров людей среди колючих кустарников, и подходы к ней завалены были большими камнями. Нина поселилась тут. Анастасия приносила ей хлеб, они вместе молились, а потом беседовали. Однажды святая Нина рассказала Анастасии о хитоне Господнем, который должен находиться в Мцхете. И та посоветовала ей пойти к первосвященнику еврейской общины Авиафару.
Когда Нина пришла в еврейский квартал, она услышала там знакомую речь, к какой привыкла на улицах Иерусалима. Авиафар, который стал главным раввином по жребию только в этом году, встретил ее радушно. Он был прямой потомок Элоиза, человека, принесшего в Мцхету священный хитон Господень. Жена его скончалась, и он жил вдвоем с дочерью Сидонией. Авиафар пребывал в тяжких сомнениях… Он никогда не заглядывал в Новый Завет, этой Божественной Книги и совсем не было в их общине. И вот Господь открыл святой Нине, что она может не таиться перед раввином и его дочерью.
Она сказала Авиафару, что исповедует веру Христову и что пришла сюда как посланница Самой Божией Матери с данным Ею Крестом, что Иверия — Ее удел и должна быть просвещена христианством. Тогда он попросил Нину рассказать ему все, что она знает о Христе. Три дня без перерыва шла их беседа. Авиафар сосредоточенно слушал, поставив локти на стол и охватив руками голову. Сидония в отдалении сидела за прялкой и тоже слушала.
Устами Нины говорил Святой Дух. Она вспомнила все места из ветхозаветных пророков, где предвещались новозаветные события, а потом стала читать и толковать Евангелие. Как потом писал сам Авиафар: «Святая Нина пробуждала меня от сна неведения, вразумляла меня неразумного, отвращала меня от ложных преданий и обычаев наших отцов и убедила меня оставить веру иудейскую. Я уверовал в Господа Иисуса Христа, Сына Божия, страдавшего, умершего, воскресшего и опять имеющего прийти со славою на землю, ибо Он воистину есть чаяние народов и слава Израиля».
Немного позднее Авиафар, его дочь и несколько десятков человек из общины крестились. «Я удостоился с дочерью моею Сидониею, — писал он, — принять очищающее от грехов крещение водою и Духом, которого желал пророк Давид, но не мог достичь. Я услышал желаемый Давидом глас новой веры единомышленных братий, удостоился приобщиться истинного Тела и Крови Иисуса, Сына Божия, Агнца, за грехи всего мира закланного в жертву вкушение Которого воистину сладостно. В твердом исповедании этой святой веры удостой, Господи, меня и дочь разлучиться от тел». В конце своей записки Авиафар отметил: «Я видел собственными моим глазами много знамений и чудес, совершённых в мои дни в Мцхете святою Ниною».
Когда святая Нина спросила Авиафара о хитоне Господнем, он рассказал ей то, что передавалось в их роду из поколения в поколение, — о главном раввине общины Элоизе, который привез хитон Иисуса из Иерусалима, о матери его, пророчице, которая услышала ухом сердца стук молота, вбивающего гвозди в руки и ноги Спасителя, и умерла, прокляв единоверцев, убийц Богочеловека, о сестре Элоиза Сидонии, которая поглощена была землей вместе со священной одеждой Господа.