Национальный дух стихийно выражался в разных сторонах национального творчества, но не отверждается ни в какой из них в особенности, как на это справедливо указывается. Но совершенно ошибочно, однако, отсюда делается иногда еще дальнейшее заключение, что и не должно стремиться к его осознанию. Стремление найти логос национального чувства, понять и привести к возможной отчетливости идеал национального призвания неистребимо коренится в самом этом чувстве, которое, как и всякое глубокое чувство, не довольствуется инстинктивным самосознанием, но ищет своего логоса. Пусть все попытки его определения относительны и изменяются в истории, это нисколько не есть возражение против их правомерности. Работа национального самосознания идет безостановочно вместе с историческим ростом нации, причем в этом своем росте она делает все новые попытки самоопределения. Здесь происходит нечто подобное тому, что мы наблюдаем при росте личного самосознания.
Это самоопределение бывает органически связано со всем религиозно-философским мировоззрением и представляет собой одно из его частных приложений. Потому при общем различии мировоззрений, обусловливающем разность восприятий и оценок, никоим образом не может получиться одинаковая национальная идеология. Так, например, у религиозных мыслителей типа А.С. Хомякова, Ф.М. Достоевского, конечно, не может быть одинаковой философии русской истории, как у рационалистического, безрелигиозного интеллигента, и то, что для одного представляется пережитой аберрацией ума, для другого как раз явится наиболее ценным. Поэтому, при всей стихийности национального чувства, едва ли может быть одинаковая философия нации, то в то же время едва ли можно только поэтому воздерживаться от такой философии.
Идеал национального мессианизма требует своего выражения в некоторой идеальной проекции, а в то же время неизбежно становится и нормой для суда над действительностью. Народность представляет собой идеальную ценность не как этнографический материал, не своей внешней оболочкой - плохо для национального самосознания, если только к этому и сводится оно, - но как носительница идеального признания высшей миссии. Потому чистейшее выражение духа народности представляют собой его "герои" (в Карлейлевском смысле) или "святые" (в религиозном смысле). Вот почему каждый живой народ имеет и чтит, как умеет, своих святых и своих героев. Они те праведники, ради которых существует сырой материал этнографической массы, в них осуществляется миссия народа. Они самый прекрасный и нежный цветок, расцветающий на ветвях дерева, которое имеет толстый и грубый ствол и глубоко уходящие в землю корни. Самое существование народа оправдывается лишь его праведностью, верностью своему призванию и своему служению. Высоким призванием своим не только возвышается народ, но им он и судится. Национальная вера находится в трагическом конфликте с печальной действительностью; она колеблется, порою как будто гаснет, потом опять возрождается под волнами разных впечатлений. Такому огненному испытанию подвергается теперь и наша национальная вера в "святую Русь", в тот "святой остаток", ради которого - в высшем смысле - только и существует "Россия". Национальная вера не только не уполномачивает к самодовольству и самовосхвалению, но она обязывает быть требовательным, неумолимым, жестким, она понуждает к самобичеванию и самообличению. Те, сердце которых истекало кровью от боли за Родину, были в то же время ее нелицемерными обличителями. Но только страждущая любовь дает право на это национальное самозаушение, там же, где ее нет, где она не ощущается, поношение Родины, издевательство над матерью, проистекающее из легкомыслия или духовного оппортунизма, вызывает чувство отвращения и негодования. Национальный мессианизм есть поэтому жгучее чувство, всегда колеблющееся между надеждой и отчаянием, полное страха, тревоги, ответственности. Он не только не закрывает неприглядной действительности, стоящей в таком противоречии с высокой миссией, но ее сильнее подчеркивает. "О, недостойная избранья, ты избрана", - вырвалось однажды у Хомякова. И это чувство недостоинства в избрании, которое все-таки остается неотменимым для верующего сердца, наполняет душу смятением, страхом, ее волнует и терзает. В национальном чувстве есть поэтому страшная и всегда подстерегающая опасность изменить ради него кафоличности, всечеловечности, так же как национальной церкви легко отъединиться от церкви вселенской, "единой, соборной и апостольской". Национальность есть хотя и органическая, но не высшая форма человеческого единения, ибо она не только соединяет, но и разъединяет. И национальный мессианизм, особенно в годину исторического благополучия, слишком легко переходит в национальную исключительность, т.е. в то, что зовется обыкновенно национализмом. Классический пример такого национализма дает нам история еврейства; но его можно наблюдать и повсеместно.
Национальное чувство поэтому нужно всегда держать в узде, подвергать аскетическому регулированию и никогда не отдаваться ему безраздельно. Идея избрания слишком легко вырождается в сознание особой привилегированности, между тем как она должна родить обостренное чувство ответственности и усугублять требовательность к себе. При правильном развитии национального чувства им должно порождаться историческое смирение, несмотря на веру в свое призвание, так же точно, как высота христианского идеала и возвышенность обетовании не надмевает, но смиряет их подлинных носителей. Одним словом, национальный аскетизм должен полагать границу национальному мессианизму, иначе превращающемуся в карикатурный, отталкивающий национализм.
С.Н. Булгаков
"НАШ СОВРЕМЕННИК", русский литературно-политический журнал, орган Союза писателей России с 1956 (первые шесть лет - альманах). Десять лет своего существования "НС" был изданием незаметным и, вопреки столичному адресу, сугубо провинциальным. В 1968 главным редактором стал вологодский поэт С.В. Викулов. Твердый патриот, обладавший волей и настойчивостью, он в короткий срок сделал журнал идейным центром Русского Возрождения 70-80-х. Прежде всего он сумел привлечь русских писателей из числа самых талантливых, которые до того публиковались в самых разных изданиях, включая либерально-еврейский "Новый мир". В "НС" были опубликованы известнейшие произведения В. Белова, О. Волкова, Е. Носова, В. Распутина, В. Солоухина, Г. Троепольского, М. Лобанова, А. Ланщикова и др. Тогда же в редакцию пришли работать видные критики В. Коробов, О. Михайлов, Ю. Селезнев и др. Лучшие произведения "НС" неизменно вызывали общественный интерес, переводились на многие иностранные языки.
Линия "НС" подвергалась постоянным ударам космополитических сил, в т.ч. идеологического отдела ЦК КПСС. В No4 за 1978 "НС" начал печататься роман В.С. Пикуля "У последней черты". В романе содержались исторически ошибочные оценки Николая II и его близких, однако там же впервые в советской печати было сказано о разлагающей деятельности сионистов и масонов в России той поры. Случайно редакция получила на рукопись романа одобряющий отзыв авторитетного в ЦК историка, цензура допустила печатание. Однако No6 журнала с заключительной частью романа был задержан, ответственные сотрудники ЦК А. Беляев и В. Севрук собственноручно провели многие сокращения и правку текста. "Исправленный" текст был опубликован в No7. Тотчас разразился скандал в печати. "НС" готовились разгромить, но Правлению СП России во главе с Ю.В. Бондаревым удалось отстоять журнал и его редактора.
В No11 за 1981 в "НС" опубликованы повесть В. Крупина, статьи постоянных авторов В. Кожинова, А. Ланщикова и С. Семанова. В повести Крупина были уязвимые места, этим воспользовались аппаратчики ЦК КПСС. Викулов был оставлен на посту, но два его зама уволены. На исходе брежневского "застоя" и в короткое правление Ю. Андропова "НС" подвергся наибольшей травле, цензура постоянно снимала или корежила материалы журнальных публикаций. Однако редактор и коллектив "НС" выдержали испытание без паники и покаяний.
С 1989 главным редактором "НС" стал Ст. Куняев. С установлением криминально-космополитического режима положение журнала резко ухудшилось, в 90-х неумолимо снижался тираж (впрочем, менее, чем у иных периодических изданий). Редколлегия, состоящая из самых авторитетных русских литераторов, и редакция устояли перед атаками еврейских "демократов", с 1999 тираж "НС" впервые за 90-е вырос (единственный случай среди "толстых" журналов России).
С. Семанов
"НАША СТРАНА", международная монархическая русская газета. Основана в 1948 в Буэнос-Айресе (Аргентина) И.Л. Солоневичем. Лозунг газеты: "Только Царь спасет Россию от нового партийного рабства". Главной задачей газеты было не просто патриотическое просветительство, а создание народной монархической интеллигенции, способной повести за собой русский народ. Программной установкой газеты был труд И.Л. Солоневича "Народная монархия". В 1940-80-х "Наша страна" сыграла выдающуюся роль в сохранении русского национального сознания за рубежом.
О. Платонов
НЕВЕЛЬ, город в Псковской обл., центр Невельского р-на. Расположен на берегу оз. Невель. Узел ж.-д. линий. Население 21,6 тыс. чел.
Впервые упоминается в духовной грамоте Ивана Грозного в числе городов, основанных в его царствование. С 1580 неоднократно оккупировался Польшей и Литвой. В 1772 возвращен России, получил статус города.
НЕВЕЛЬСКОЙ Геннадий Иванович (25.11.1813 - 17.04.1876), известный исследователь Дальнего Востока, адмирал (с 1874). Из семьи костромских дворян. Окончил Морской кадетский корпус (1832) и офицерские "классы". До 1846 служил на кораблях в Северном, Балтийском и Средиземном морях.
В 1849 Невельской, будучи командиром военно-транспортного корабля "Байкал", прошел с грузом из Кронштадта вокруг мыса Горн в Петропавловск-Камчатский, исследовал и составил описание о. Сахалина, доказав, что Сахалин - остров, а не полуостров, как ранее считали; исследовал Сахалинский залив, Татарский пролив, низовья Амура и др. районы Дальнего Востока. Ему покровительствовал генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев-Амурский. В 1850 Невельской основал пост Николаевский (ныне г. Николаевск-на-Амуре).