ый день бывали на всех церковных службах; другие, более или менее состоятельные люди, старались тоже не пропускать служб, особенно по пятницам, субботам, воскресным и праздничным дням; иные же ходили в церковь только к обедне, а прочие службы отправляли дома. Домашняя молитва и крестное знамение употреблялись так часто, что, по отзывам иностранцев, нелегко было найти, кто бы в этом равнялся с русскими. Вставая от сна, принимаясь за какое-либо дело, выходя из дома и входя в него, проходя мимо церкви, часовни, иконы или встречаясь с крестным ходом, слыша звук колокола, садясь за трапезу, отходя ко сну и вставая ночью, наши предки полагали на себе крестное знамение, делали поклоны, произносили молитву, чаще всего "Господи, помилуй". Многие, от царя до простолюдина, подобно монахам, являлись всюду с четками в руках и (когда была возможность) перебирали их, творя молитву. В особых случаях, например собираясь в дальний путь, призывали священника и служили молебен, а кто познатнее, ходили к епископу и вместе с благословением получали от него икону; перед посевом и после уборки хлеба зерно освящали в церкви. Святыню чтили с великим благоговением. Иконы и кресты ставились на городских воротах, площадях, на дорогах, на воротах домов и в каждой комнате; у богатых людей были особые крестовые комнаты, или молельни, уставленные рядами икон и крестов. Русские брали с собою св. иконы в путешествие в чужие края, при выступлении в поход, при защите города от врагов, при заключении договоров, при болезнях и др. народных бедствиях, подносили царям, патриархам и др. лицам; с крестом в руках встречал священник проезжих на больших дорогах и переездах через реки, чтобы благословить их путь. В домах св. иконы ставили благолепно, с разными украшениями, закрывали завесами от пыли, отирали мягкою губкою, остерегались касаться их нечистыми руками, с нечистой совестью, зажигали пред ними свечи и лампады, кадили благовонным ладаном, после молитвы, перекрестясь, целовали их, "дух в себе удержав, а губ не разеваючи"; считали неприличным касаться лика святого на иконе. Подобным образом относились и к просфоре, и др. священным предметам. Антидор и просфору вкушали бережно, с благоговением, боясь уронить крохи на землю, ломали маленькими кусочками и клали в рот; есть просфору с чем-либо, кроме святой воды, или есть после другой какой пищи считали за грех. Св. водою окропляли себя, помазывались, пили ее на освящение души и тела, употребляли во время повальных болезней и голода. Царю и патриарху ее присылали отовсюду как священный дар, и духовник каждое утро окроплял ею царя. Посты, особенно Великий, соблюдали наши предки с особенной строгостью: вкусить мясную или молочную пищу постом считали за такой тяжкий грех, что скорее бы согласились умереть, чем сделать это. Кроме установленных Церковью постов, многие налагали на себя добровольные посты. При общественных бедствиях прибегали иногда к всенародному покаянию и посту, чтобы очиститься и умилостивить Бога.
"БЛАЖЕННОЕ ЧРЕВО" (Барловская), чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Явилась в 1392. Находилась в Московском Благовещенском соборе. Празднуется 26 декабря/8 января.
"БЛАЖЕННОЕ ЧРЕВО, НОСИВШЕЕ ТЕБЯ, И СОСЦЫ, ТЕБЯ ПИТАВШИЕ", чудотворная икона Пресвятой Богородицы.
Празднуется в неделю Всех Святых.
БЛАЖЕНСТВО, высшее счастье, высшая моральная ценность. Если дохристианский мир ценил силу, богатство и чувственные удовольствия, более ценил внешнее в человеке, чем внутреннее, то Христос указывает на внутреннее состояние человека как на необходимое условие блаженства, которое состоит в свободе от привязанностей к земным благам, постоянном движении к духовному совершенству, кротости, поиске правды и справедливости, милосердии, миротворчестве, чистоте сердца (а не чувственности), готовности пострадать за истину (см.: Нагорная проповедь. Мф. 5: 3-12). Высшая степень блаженства - совершенное единение с Богом, Царство Божие. Для человека Святой Руси нет блаженства в безнравственности; в нравственности и добродетели только и достигает он высшего блаженства.
БЛИЖНЯЯ ДУМА (Тайная дума, Комнатная дума), совет наиболее близких к вел. князю, а затем царю деятелей; действовал в Русском государстве в XV н. XVIII в. наряду с Боярской думой. При Василии III в Ближнюю думу входило примерно 8-10 бояр. В сер. XVI в. Ближняя дума была фактически правительством царя Ивана IV. Ближняя дума не имела постоянного состава, начала формироваться в учреждение во 2-й пол. XVII в., когда особо доверенных лиц (бояр и др.) стали жаловать "в комнату". Ближняя дума состояла в это время из немногих доверенных лиц царя, не имевших иногда "думного" чина.
БЛИНЫ, древняя русская пища, приготовление и употребление которой нередко носило ритуальный характер, особенно на поминках и свадьбах. Языческая символика блинов отражала ритуал связи человека с небом, солнцем и загробным миром.
По материалам А.В. Гура, на похороны и поминки блины пекли как поминальное блюдо, посвящаемое умершим. В день погребения на стол ставили кипу блинов, и старший из присутствующих мужчин разламывал первый блин и клал на окно для покойника. На похоронах и поминках первый горячий блин, как и хлеб, не резали, а рвали на части и раскладывали на окнах, чтобы паром от него питалась душа умершего. Блины иногда клали на грудь умершему, в гроб, на могилу. Блинами поминали на могиле, а остатки отдавали нищим странникам. На следующий день носили завтрак покойному, тоже оставляя блины на могиле. Блины пекли на девятый, сороковой день и в последующие поминальные дни, а также в календарные поминальные ("родительские") праздники: на Фоминой неделе (на "ледовую неделю", Красную Горку, Радоницу), в Дмитровскую субботу и т.д. Считалось, что кто "печет" блины на поминки, "печется" о насыщении души умершего. Поминальные блины разносили по домам, приносили на могилу, в церковь, раздавали нищим. В Белоруссии блины пекли на "деды" - чтоб "дедам" (предкам) "пара пошла". Блины использовались и как оберег от мертвых, которые часто являлись во сне. Для этого с горячим блином садились на порог и приглашали к себе умерших обедать.
Блины на масленицу - повсеместное угощение, пекли их всю неделю. Первый блин посвящался Власию или умершим. Его клали "родителям" на слуховое окно, божницу, крышу или могилу, давали нищим в память о предках или съедали за упокой усопших. В Прощеное воскресенье или в субботу шли с блинами на кладбище "прощаться с родителями". В обряде похорон Масленицы блин давали в руки чучелу Масленицы. Блины пекли также на Вознесение. Их называли "Христу онучи", "Христовы (или "Божьи") онучи". Их пекли на счастье, брали с собой в поле. Наряду с другими видами хлеба блины пекли на Рождество. Первый блин в Сочельник давали овцам - от мора, скоту отдавали остатки блинов и рождественской кутьи. Под Рождество хозяин с кутьей и блинами ходил звать мороз на ужин. Блины также специально пеклись для колядников. Блины были составной частью угощения на дожинках и в начале жатвы.
В северо-восточной России блины использовали в свадебных обрядах. Угощение блинами сопровождалось в некоторых местах символическими "похоронами" невесты или упоминанием покойника. Невеста в это время должна как бы "умереть" как девушка, чтобы потом "воскреснуть" в новом качестве. После брачной ночи молодых кормили блинами, совершали шуточный обряд "блин продолбить", устраивали "блинный стол", мать невесты присылала блины к выходу молодых из бани. Повсеместно у русских теща угощала зятя блинами в конце свадьбы. Во время угощения невеста старалась вырвать у жениха первый блин, чтобы получить власть над мужем. По способу поедания женихом блинов судили о девственности невесты: если она оказалась "нечестной", жених ломал блин, перекусывал у него середину, откладывал взятый блин и больше не ел, дарил теще дырявый блин или клал на блин не целый рубль, а мелочь, если молодая "не цела". В некоторых местах и сама невеста в конце свадьбы пекла блины и угощала ими мужа и гостей, иногда устраивали шуточную продажу невестиных блинов.
БЛОК Александр Александрович (16/28.11.1880 - 17.08.1921), русский поэт. Отец - профессор права Варшавского университета, мать - писательница, дочь ректора Петербургского университета, историко-филологический факультет которого Блок заканчивает в 1906. Был женат на дочери Д.И. Менделеева.
Раннее творчество Блока носит следы влияния романтической поэзии (В.А. Жуковский), чистой лирики (А.А. Фет и Я.П. Полонский), жестокого романса (А.Н. Апухтин).
Погруженный с юности в мир мечты и мистики, молодой Блок испытал увлечение поэзией Вл. С. Соловьева, с его культом "вечно-женственного" и "мировой души", что и отразилось в его книге "Стихи о Прекрасной Даме" (1904). Вслед за разочарованием в соловьевской мистике в стихах Блока возникают мотивы "жестокой арлекинады" (цикл "Распутье"), позднее вырисовывается урбанистическая тема: "черный город", "пузатый паук", "черный ад".
Революция 1905 ускорила процесс отхода поэта от ортодоксального символизма. В его стихах и пьесе "Балаганчик" осмеивается декадентская мистика.
Блок обращается к народной мифологии (сб. "Нечаянная радость", 1906), лирической стихией певучести пронизан его цикл "Снежная Москва" (1907).
В статьях и публичных докладах 1907-08 центральной для Блока становится тема разрыва между народом и интеллигенцией ("Религиозные искания и народ", "Народ и интеллигенция").
В патриотической лирике Блока оживает некрасовская традиция. Близкие к славянофильским представления о России (цикл "На поле Куликовом", 1908) приводят его к "открытию" забытого критика и поэта 1840-х, сторонника "почвенничества" А.А. Григорьева (в 1916 Блок составил, прокомментировал и издал со своим предисловием его стихи).
Лирика зрелого Блока наполнена тревожным ожиданием исторических и житейских перемен, ощущением назревшего общественного кризиса (цикл "Страшный мир", 1909-16). Однако наряду с романтической сатирой, вызванной неприятием "страшного мира", социального неравенства и жестокости (цикл "Пляски смерти", 1914), в лирике Блока не исчезает оптимистическая вера в победу светлых сил ("Ямбы"), сохраняется его стремление избавиться от эстетских иллюзий прежних лет.