щение купаются в освященной реке, "чтобы очиститься от греха ряженья". Купанье в "Иордани" считалось здесь необходимым для всех, кто рядился.
Маска не была обязательным атрибутом ряженого, как полагали некоторые авторы. Более того, в некоторых местах крестьянская этика запрещала употребление масок при сохранении традиции ряженья. Об этом свидетельствует, например, описание, относящееся к Зарайскому у. Рязанской губ. Это наблюдения крестьянина с. Верхний Белоомут В.К. Влазнева. Материал он собрал в 1880-90-х в бывших дворцовых с. Дединово, Любичи, Ловцы, Белоомут и др. Во время Святок девушки наряжались здесь старухами, стариками, солдатами, но маски не надевали, так как это считалось грехом.
Таким образом, для части крестьянской молодежи с ряженьем была связана определенная религиозно-нравственная проблема: ношение масок нечисти в первую очередь, а также масок вообще и, наконец, любое переодевание принятие несоответствующего своей сути образа - воспринималось как грех, требующий очищения в освященной воде. Молодежь из семей со строгим религиозным воспитанием совсем не принимала участия в карнавальной части развлечений.
Ряженые обычно ходили не по дворам, как славильщики, а по домам. Праздничные песнопения и колядки ряжеными, как правило, не исполнялись. Зато ими давалось театральное представление, развернутое в большей или меньшей степени.
В Карачевском у. вечером на Новый год ряженая молодежь "врывалась в дома". Обойти стремились дома побогаче; "за потеху" выпрашивали угощенье. Тогда допускались (но тоже в определенных рамках) озорство, напористость, даже развязность. Человек под маской, да и просто в карнавальном костюме, на время праздничных обходов дворов как бы выводился за рамки обычных норм поведения не только в силу исполняемой им роли, но и на основе традиционного отношения к ряженым, как лицам, исполнявшим некогда особую функцию. Ритуальный характер этой функции исчез, но обособленность, право на исключительные этические мерки сохраняется за ряжеными и при выполнении чисто развлекательной задачи.
Вдруг святочные посиделки в какой-нибудь избе прерывались внезапным появлением ряженых. В этих случаях ряженье могло носить особенно озорной и "отчаянный" характер: вбегали персонажи с рогами, хвостом, помелом. Или вот в Тюменском у. (материалы с. Усть-Ницынского) нарядчики (ряженые) часто причиняли "много хлопот и девицам, и хозяйке вечерки. Например, толпа нарядчиков, почему-либо не благоволящая к известной вечерке, вздумает погалиться (поиздеваться) над нею: наберет в мешки снегу и придет на вечерку "мукой торговать", среди комнаты высыплет мешков пять снегу и уйдет, а вслед за этой толпой прибежит другая "с рыбой", то есть со всякой дрянью в мешках, и, подобно первой, оставит ее на полу".
В Пошехонском у. Ярославской губ. ряженые с конем ходили на Святки из дома в дом подряд, и всюду им подавали "вознаграждение и угощение": яйца, сметану, пироги. Хождение с "конем" означало в этой местности представление по избам сцен с многочисленными действующими лицами. Спектакль имел постоянный традиционный сюжет, но разнообразился импровизацией.
"Полюбуйтесь, хозяин с хозяюшкою, - говорил парень, вводя "коня" в избу. - Купите коня, добрый конь, - ссылался он на присутствующего тут же "цыгана" и добавлял не без иронии: - Хваленый конь". - "Вот и коновал подтвердит", - вовлекал ведущий в игру новое действующее лицо. "Коновал" сопровождал осмотр "коня" замечаниями. "Не конь, а животина, зуб-то, зуб, точно карты!" - "Не животина, умней меня, - откликался продавец, - не продал бы, деньги нужны, на ярмарку спешу".
В условленный момент в избу входили "полицейские чины", "десятский". Эта новая партия ряженых обвиняла первых в том, что конь уведен цыганами. Теперь наступало время для исполнителя роли цыгана показать свои актерские возможности. "Ни-ни-ни! - кричал он. - Цыган не вор, купить всякую тварь может".
В Шуйском у. (Владимирская губ.) описано святочное хождение по домам ряжеными одних девушек. В таком варианте тоже подбирались постоянные персонажи, что позволяло разыгрывать сцены. Например, "барыня", "горничная" и "цыганка". Участницы обхода пели и плясали. Хождение молодежи на Святки по избам ряжеными отмечено также в Калужской (Тарусский у.), Тверской (одноим. у.), Тобольской, Енисейской, Иркутской (Нижнеудинский у.) губерниях.
Широко бытовало на Святки представление молодежью "Царя Максимильяна". Местами ставились в деревнях и другие народные драмы, развитие которых шло через творческое усвоение сходных элементов из литературы. Репетиции пьес начинались за несколько недель до рождественских праздников. Участники представления, "прячась от постороннего глаза по овинам, ригам и баням, под руководством опытного товарища, обыкновенно фабричного или отставного солдата, разучивают свои роли. В то же время несколько искусников из разноцветной, золотой и серебряной бумаги приготовляют принадлежности костюма, мечи, ордена и пр.".
В Царевококшайском у. (Казанская губ.) на святочных посиделках ссыпчина делалась парнями и девушками совместно: нанимали избу для "игрищ", закупали орехи и сласти. Веселились "с вечера до утра". Бытовал постоянный набор святочных игр. В него входили: "Кострома", "столб", "цепочка", "товар забирать", "выскочка", "в короли", "мост мостить".
В Карачевском у. на Святках непременно играли "в соседи", "в поддержки" (жмурки), "в женихи", "уж я золото хороню". Игра "в женихи" включала элементы кукольного театра и комедийной импровизации. Делали куклу - жениха. Двое водили "жениха" за руки - подводили сватать к разным девушкам. Девушки отвечали отказом, перечисляя отрицательные качества жениха. Острота игры состояла в том, чтобы сатирически "раскарить" жениха: "не пойду за него: он сопливый, старый, табак нюхает" или "у него матка злая - ведьма" и пр. При этом не боялись называть недостатки и реальных женихов, и их родни. Бойким девушкам игра давала богатые возможности проявить острословие или выразить затаенные обиды и претензии. В игровой импровизации, как и в некоторых других формах фольклора (в причетах, например, или масленичных сценах), крестьянская этика допускала открытое выражение критических суждений, которое было бы сочтено оскорбительным при других обстоятельствах.
Отдельные игры на святочных посиделках давали возможность ведущему или ведущей блеснуть остроумием и выдумкой, а часто и настоящим комедийным талантом. Эту функцию обычно выполняли определенные лица, имевшие уже соответствующую репутацию. Так, в игре "в пряхи" в центр избы выходила молодая женщина, которая "хоть кого рассмешит" и старалась своей импровизацией добиться смеха или улыбки каждого из присутствующих поочередно, собирая за это от участников игры фанты - шапки, опояски и пр.
Многие игры сопровождались песнями, связанными с игрой по содержанию. Во всех играх, включавших поцелуи, парень и девушка, прежде чем поцеловаться, кланялись друг другу в ноги. Примечательной чертой игровой этики было также обращение молодежи друг к другу по имени и отчеству, когда назвать партнера требовалось самими условиями игры. Это правило игры созвучно величальным песням, которые исполнялись на святочных посиделках. Житель Калужского у. писал даже об абсолютном преобладании величальных песен на вечерках на Святки. Однако гораздо чаще встречается указание на подблюдные песни, связанные с гаданьем. Их сменяли другие виды гаданий. Отношение к молодежным святочным гаданиям было более снисходительное, чем к ношению масок и отчасти ряженью. Они воспринимались многими, как невинное развлечение. Однако в более благочестивых семьях гаданья были запрещены как греховное занятие.
Строгий пост Крещенского сочельника и само Крещение с его службою и Великим освящением воды помогали всем очиститься от вольных и невольных, осознанных и неосознанных грехов, случившихся на Святках. В церкви на водоосвящении все пели тропарь: "Глас Господень на водах вопиет глаголя: приидите, приимите вси Духа премудрости, Духа разума, Духа страха Божия, премудрости, явльшегося Христа". И в домах щедро кропили крещенскою водою.
М.М. Громыко
СВЯТО-ДАНИЛОВ мужской монастырь, Московская еп., в Москве, у Серпуховской заставы. Основан в к. XIII в. св. кн. Даниилом. После 1330, когда братия монастыря была переведена в Кремль к Спасу на Бору, он пришел в запустение; возобновлен был царем Иоанном Грозным в 1560. Соборный храм во имя Святых Отцов Семи Вселенских Соборов построен в 1554-60. Здесь находилась древняя Владимирская икона Божией Матери; на ней сохранились подлинные портреты Иоанна Грозного, царевича Иоанна и митр. Макария. В арке придела св. кн. Даниила почивали мощи его в серебряной раке. При монастыре были школа и приют - больница для монашествующих Москвы. На монастырском кладбище среди выдающихся исторических деятелей покоился прах Н.В. Гоголя, Ю.Ф. Самарина, А.С. Хомякова.
С.В. Булгаков
СВЯТО-ДУХОВ женский монастырь, Новгородская еп., в Новгороде. Основан до 1162; возобновлен в 1357; прежде был мужским; обращен в женский в 1786. Здесь находилась часть мощей Евфимии Всехвальной и св. Моисея, посох его и чудотворные иконы - "Сошествие Святого Духа на апостолов", написанная до 1357, и свт. Николая, написанная в 1500.
С.В. Булгаков
СВЯТО-ДУХОВ мужской монастырь, Вологодская еп., в Вологде. Основан в сер. XVII в. на месте подвигов прп. Галактиона. Соборный храм Сошествия Святого Духа построен в 1654. Св. мощи прп. Галактиона почивали в приделе его имени. В монастыре хранились железные вериги его и крест с частицами св. мощей прп. Иоасафа. К нему приписана Арсениево-Одигитриевская пустынь, в окрестностях Вологды, основанная в 1529 прп. Арсением Комельским, с 1764 упраздненная.
С.В. Булгаков
СВЯТО-ДУХОВ мужской монастырь, Новгородская еп., на р. Мсте при Боровичах. Основан в 1327. Здесь хранилась часть мощей св. Иакова Боровичского. В дни Пятидесятницы и Введения во храм Пресвятой Богородицы совершались крестные ходы из монастыря в городской собор, в день Сошествия Святого Духа и 23 октября - из собора в монастырь.