Церкви возводились по всей стране. Но, конечно же, особенно много храмов было построено в Первопрестольной столице. Пережившие большевистское лихолетье, не все они, к сожалению, были возвращены законной владелице – Старообрядческой Церкви. Вот лишь некоторые из московских храмов.
Памятником, посвященным распечатыванию алтарей соборов Рогожского кладбища, стал мемориальный храм-колокольня во имя Воскресения Христова. Он был построен на Рогожском кладбище в 1908–1909 годах по проекту архитекторов Федора Федоровича Горностаева и Зиновия Ивановича Иванова. По преданию, колокольня лишь на один кирпич ниже кремлевского Ивана Великого. Деньги на колокола (30 000 руб.) пожертвовала потомственная почетная гражданка Москвы Феодосия Ермиловна Морозова (1836–1912).
Другим храмом-памятником стал Успенский собор на Апухтинке (у Покровской заставы), возведенный в 1906–1908 годах по проекту Николая Дмитриевича Поликарпова. Великолепная церковь со звонницей строилась по образцу кремлевского Успенского собора. Храм украсили древние иконы, собранные из старообрядческих моленных со всей Руси.
В пятиярусном иконостасе, обложенном серебряной вызолоченной басмой, находились образа XV–XVII веков новгородских и московских писем. В особых киотах помещались иконы «Минеи месячные» строгановского письма. Престол в алтаре был высечен из цельного камня по древнему образцу, здесь же находились иконы корсунских писем XV века.
В храме хранился серебряный ковчег с частицами мощей многих святых: Иоанна Крестителя, апостола Матфея, Николы Чудотворца, Сергия Радонежского, частью Гроба Господня и Ризы Господней[310].
Чин освящения церкви совершил 9 ноября 1908 года архиепископ Иоанн. Когда в конце всенощной торжественно загудел большой колокол, весивший 350 пудов, многие богомольцы расплакались от счастья. Уже за праздничной трапезой один из них произнес экспромт:
Исчезла вековая мгла,
Кресты и главы заблистали,
И не молчат колокола,
Что два столетия молчали!
Величественный храм на Апухтинке был одним из красивейших в России, а по благолепию и богатству убранства мог поспорить с соборами Кремля и Рогожского кладбища. Не зря искусствовед Павел Павлович Муратов писал: «Впечатление глубокой цельности и тонкой красоты производит такая церковь, как храм Успения у Покровской заставы, созданный не знающим усталости усердием, не знающей ошибок любовью к старине»[311]. К сожалению, эта прекраснейшая церковь была закрыта в 1935 году и перестроена в уродливое четырехэтажное общежитие.
На деньги богатых доброхотов в Москве были построены и другие старообрядческие храмы, не менее красивые и чудесно убранные. Но к настоящему времени Церкви возвращены только два храма: Никольский у Тверской заставы и Покровский на Остоженке.
Величественный Никольский храм у Тверской заставы (Бутырский вал) был построен в псковско-новгородском стиле в 1914–1916 годах по проекту архитекторов Ивана Гавриловича Кондратенко и Антона Михайловича Гуржиенко. Из-за трудностей военного и революционного времени церковь была освящена только в 1921 году. И была закрыта через двадцать лет – в январе 1941 года.
В 1992 году Никольский храм был возвращен старообрядцам. Ныне несколько колоколов с его колокольни находятся в столичной церкви Большое Вознесение у Никитских ворот, где венчался Пушкин.
Изящный Покровский храм на Остоженке (Турчанинов переулок) строился по проекту Владимира Дмитриевича Адамовича и Владимира Морицевича Маята в 1907–1908 годах на средства Рябушинских. В основу проекта была положена новгородская церковь Спаса на Нередице. Храм был убран ценнейшими иконами XV–XVII веков из знаменитого собрания банкира Степана Павловича Рябушинского (1874–1942).
В 1938 году церковь была закрыта, а уникальные иконы были переданы в Третьяковскую галерею. И только в 1994 году запущенное здание храма было возвращено староверам.
К сожалению, до сих пор не все московские храмы золотого века возвращены Старообрядческой Церкви.
Краснокирпичная церковь во имя Тихвинской иконы Божьей Матери у Серпуховской заставы (Хавская улица) была построена по проекту архитектора-старовера Николы Георгиевича Мартьянова (1872–1943) в 1911–1912 годах на месте деревянной моленной, известной со времен Петра I. В 1930 году храм был закрыт.
Горькие советские годы, когда здание церкви служило клубом и складом скобяных изделий, были для него не самыми худшими. Настоящая беда приключилась в 1991 году.
В то время, когда культовые сооружения возвращались прежним владельцам, городские власти продали бывший храм частному акционерному обществу, устроившему здесь гриль-бар. В 2003 году здание выкупил некий «православный бизнесмен», пожелавший подарить его Московской патриархии.
На попытки законных владельцев – старообрядцев – вернуть Тихвинскую церковь никониане отреагировали по-своему. В 2006 году некое Общество ревнителей патриарха Никона разместило в интернете такое заявление: «Мы считаем, что нет никаких оснований к пересмотру церковной и исторической правды. Во имя диалога со старообрядчеством многие православные фактически отреклись от имени святейшего патриарха Никона… Храм на Хавской, как и знаменитая церковь в стиле модерн на Бакунинской улице, должны принадлежать Русской Православной Церкви»[312].
Подобная участь постигла Покровско-Успенский храм близ Немецкого рынка (Малый Гавриков переулок). Необычная двухэтажная церковь, построенная в 1909–1911 годах в русском стиле по проекту архитектора Бондаренко, была чудесно убрана древними иконами из коллекции Рябушинского. Верхний храм, предназначенный для праздничных богослужений, был освящен во имя Покрова Богородицы. Нижний храм, предназначенный для будничных служб, – во имя Успения Богородицы.
В 1933 году храм был закрыт и разорен. Наиболее ценные иконы были переданы в Третьяковскую галерею, а колокола – в Большой театр. В здании располагались клуб и спортивная школа. Сейчас в церкви помещается сообщество восточных оккультистов Федерация учителей Кундалини Йоги. Законный владелец, воссозданная в 1995 году старообрядческая община, упорно, но безуспешно добивается возвращения храма.
Однако староверы золотого века не подозревали о печальной будущности своих святынь. Они жили полной христианской жизнью: строительство церквей, книгоиздательство, открытие учебных заведений.
Нежданной свободой старообрядцы сумели воспользоваться в полной мере. Но относительно благополучное и спокойное существование в одночасье кончилось в 1917 году. Все было как во дни Ноя: «Ели, пили, женились, выходили замуж… И пришел потоп, и погубил всех» (Лк. 17, 27).
Глава 19Епископ Геронтий
Будущий епископ Геронтий, в миру – Григорий Лакомкин, родился 1 августа 1872 года в деревне Золотилово Костромской губернии[313], в семье старообрядческого священника Иоанна Лакомкина.
Приход был бедным, поэтому поповской семье приходилось заниматься крестьянским трудом.
К тому же отец Иоанн постоянно подвергался преследованием властей, ведь для пристава и урядника он был «раскольником» и «лжепопом». От тяжелой и беспокойной жизни священник заболел чахоткой и умер.
Под руководством старшего брата Григорий занялся изучением церковного пения и богослужебного устава. В 1896 году он женился на благочестивой девице Анне Дмитриевне Печневой.
Позднее архиерей рассказывал, что по обычаю, принятому в деревне невесты, молодые должны были плясать на свадьбе. Но Григорий сам не стал этого делать и Анне запретил:
– Если вы позволите танцевать, то уже будете не моя невеста, а сатаны! Тогда я должен оставить вечер и не считать вас своей невестой.
Пляска не состоялась. И это удивило гостей, зашептавшихся, что «староверы упрямые, не хотят исполнять их местные обычаи»[314].
В 1899 году Григория забрали в армию, хотя он «ростом был мал и сильно худ». Епископ вспоминал: «Первый год он проходил строевую службу при полной строгости в то время бывшей дисциплины. За отказ петь песни немало получал защечин и побоев. За неядение мясной пищи в посты – подозрение в уклонении от службы. На второй год его определили в полковую канцелярию писарем».
Когда командир узнал, что Лакомкин «раскольник», отказывается ходить в полковую церковь и называет ее еретической, то хотел предать его суду. Однако за Григория вступился полковой священник, и писаря не только не засудили, но и произвели в старшие писари.
В 1903 году Лакомкин вернулся домой, а в 1906 году был поставлен в священники для села Стрельниково близ Костромы, где неожиданно умер настоятель. Рукополагал Григория нижегородский и костромской епископ Иннокентий (Усов). Он предупредил молодого иерея:
– Народ в Стрельниково очень увлечен в пьянство, люди характерные, вспыльчивые.
Старый Покровский храм в Стрельниково отец Григорий нашел запущенным: «В храме была походная церковь, вместо амвона были шпалы неприкрепленные, иконы на гвоздях, без иконостаса, пожертвованы от прихожан. Кругом грязь и чернота. Потолок того и гляди обвалится».
Дела прихода были расстроены. Вдова прежнего настоятеля плакалась Лакомкину:
– Народ здесь очень плохой, как звери, пьяницы. Дай Бог, хотя бы один месяц вы послужили! С голоду помрете!
Но усердием отца Григория храм был отремонтирован и перестроен, организована приходская школа, создано братство трезвости. Стараниями настоятеля церковный хор из Стрельниково стал одним из лучших в России, а сельский приход – образцовым.
В 1908 году священник внезапно овдовел – Анна Дмитриевна умерла преждевременными родами. «Отец Григорий в это время находился в Нижнем, и там получил неожиданно телеграмму – матушка скончалась, скорее приезжайте. Сразу же поехал. Пароход по пути засел на мель, сутки простоял. Прибыл на четвертый день смерти. Печаль и горе для отца Григория были велики, а тем более что они жили меж собой очень хорошо, в полной любви, уважении».