Приехав в столицу, владыка Иринарх вместе с протоиереем Василием Филипповичем Королевым (1891–1962), настоятелем Покровского собора, отправился в Калугу, к епископу Савве, который возвел Иринарха в сан архиепископа Московского и всея Руси.
А освободившийся владыка Геронтий возвратился 5 ноября 1942 года в Стрельниково и занялся восстановлением Костромской и Ярославской епархии. В 1943 году святитель был приглашен в Москву и назначен помощником архиепископа.
Когда началась Отечественная война, верующие старались помочь фронту. В Покровском соборе во время богослужения был организован тарелочный сбор. «Трогательно до слез было смотреть, с какой готовностью, с каким горячим порывом протягивались руки к тарелке “На оборону родины”, чтобы положить на нее свою посильную трудовую лепту»[317]. По всей стране старообрядцы собрали 1 200 000 рублей.
Архиепископ Иринарх и епископ Геронтий благословили выпуск патриотических листовок, которые распространялись среди верующих на оккупированных территориях. Вот, например, их послание «возлюбленным во Христе братьям и сестрам, находящимся в Молдавии и Бессарабии», связанное с проведением советской армией Ясско-Кишиневской операции в августе 1944 года.
В нем говорится: «Радостью наполняется сердце от поступающих с фронтов Отечественной войны вестей: наша доблестная русская армия шаг за шагом очищает от немецких фашистов священную отчизну. Вот и вы, дорогие чада, более двух лет томившиеся под пятой оккупантов, снова можете свободно вздохнуть грудью и трудиться на благо своей родины… Дорогие и любезные чада! Сейчас, когда заря победы над врагом восходит на горизонте, от каждого из нас требуется самоотверженность в служении родине. Поэтому призываю вас, как любящий отец, не прельщайтесь неметчиной, помните заветы наших предков, ненавидевших всей душей ее. Покажите свою готовность любыми жертвами проявить свою любовь к родине и древле истинной вере Христовой! Помогайте быстрее восстановить разрушенное врагом хозяйство, повинуйтесь иже во власти сущим! Помогайте доблестным нашим воинам всем, чем только можете»[318].
В мае 1945 года архиепископ Иринарх, епископ Геронтий и отец Василий Королев направили поздравительную телеграмму верховному главнокомандующему Сталину: «Слава о знаменательной победе вашей не померкнет во веки. И будущие поколения с гордостью будут вспоминать об этих днях русской славы»[319].
В 1944 году старообрядческая архиепископия получила разрешение на выпуск церковного календаря на 1945 год. Подготовкой издания занялся владыка Геронтий. Он надеялся, что затем власти разрешат выпуск и другой духовной литературы (например, журнала), а также позволят открыть курсы для подготовки священников. К сожалению, этим надеждам не суждено было осуществиться.
Выход календаря стал заметным событием церковной жизни, вызвавшим интерес даже у староверов-эмигрантов. В сентябре 1946 года владыка Иринарх получил из Белграда письмо от Дмитрия Васильевича Сироткина, бывшего городского главы Нижнего Новгорода, бывшего миллионера и благотворителя, немало помогавшего Церкви в начале ХХ века. Сироткин, приветствуя выход календаря, радовался, что увидело свет «такое богатое и полезное издание»[320].
В январе 1950 года Дмитрий Васильевич, одинокий, старый и тяжелобольной, снова писал в Москву, на этот раз владыке Геронтию. Сироткин сетовал, что в Белграде мало староверов, нет священника, не к кому обратиться для исповеди и причастия. Бывший «владелец заводов, газет, пароходов» просил епископа научить, «как поступить в случае смерти»[321].
Но в это время ухудшились отношения между СССР и Югославией, посему владыка, не желая быть заподозренным в сношениях с Белградом, написал секретарю архиепископии: «На мое имя и мне прислано и получено письмо от Дмитрия Васильевича Сироткина из-за границы, из Белграда. Я никогда не имел и не имею переписки с людьми, находящимися за границей. На означенное письмо отвечать не желаю и не буду»[322].
После войны Церкви наконец-то удалось пополнить епископат. В 1945 году был рукоположен епископ Иосиф (Моржаков, 1885–1970), на следующий год – епископ Вениамин (Агальцов, 1882–1962), а в 1948 году – епископ Флавиан (Слесарев, 1879–1960).
В 1946 году власти разрешили староверам крестные ходы на Пасху (21 апреля) и в неделю Жен-мироносиц (5 мая). В крестном ходе к могилам архиереев на Рогожском кладбище 5 мая принял участие и владыка Геронтий. Галина Мариничева писала в своих воспоминаниях: «Был ясный, солнечный день… Трудно описать то чувство торжественности и сердечного умиления, которое производило это необычное шествие, вытянувшееся от самого храма, через все кладбище до архиерейских могил. Впереди на фоне ясного голубого неба колыхались хоругви, за ними двигался целый ряд особо чтимых икон, за которыми шло духовенство в белых серебряных ризах, блистающих на солнце… За ними шел огромный хор Рогожского кладбища. Все это было необыкновенно празднично, торжественно. Когда духовенство возглашало “Христос воскресе!”, все собравшиеся отвечали громким гулом: “Воистину воскресе!”»[323].
В 1946–1950 годах владыка Геронтий с пастырскими визитами посещал старообрядческие общины в России и Белоруссии, на Украине – приходы Костромской епархии, Винницу, Гомель, Егорьевск, Ессентуки, Иваново, Киев, Ржев, Ростов-на-Дону и Рязань. Эти поездки он описал в подробных отчетах архиепископу Иринарху.
Всюду епископ Геронтий произносил проповеди. Например, в Виннице он «особо подчеркивал и ярко освещал о патриотичности и преданности стране. И чтобы как сами взрослые отцы и матери были патриотичны, так обязаны и воспитывать своих детей. И чтобы они не были хулиганами и лентяями и т. п. личностями, а чтобы были лучшими гражданами и образцовыми христианами, честными тружениками и во всем безупречными людьми и верными своей дорогой стране»[324].
В Рязани епископ говорил: «Предки наши, старообрядцы, как идейные люди, многие достигали святости и были образцовыми гражданами и христианами. И мы, каждый старообрядец и старообрядка, должны быть действительно образцовыми гражданами нашей дорогой страны и любящими ее, хорошими, примерными тружениками, т. е. честными работниками, сознавая и помня всегда, что “не трудивыйся да не яст”. Вместе с этим должны все быть и хорошими христианами, и угодными Богу людьми»[325].
В Киеве епископ предложил неожиданный тост: «Мною была предложена здравица за любимого верховного вождя, великого Сталина Иосифа Виссарионовича, и за всех, иже во власти сущих. В ответ на что певцами с особым чувством было пропето многолетие и выражена от всех особая благодарность»[326].
В 1948 году власти вернули верующим храм-колокольню на Рогожском кладбище, отобранный в 1937 году. Теперь там совершались ежедневные богослужения. А в 1949 году в распоряжение Архиепископии перешла бывшая часовня для отпевания покойников. Она была отремонтирована, и сюда переехал архиепископ со своими помощниками. До этого им приходилось ютиться на паперти бывшего единоверческого Никольского храма.
Постоянным и неутомимым участником всех церковных дел был епископ Геронтий. В 1949 году он написал воспоминания – беспристрастное свидетельство о той эпохе. О себе святитель записал: «Из лагерей и Костромы он прибыл в полном здравии, только в Костроме пришлось вставить новые зубы. А в Москве за шесть лет потерял зрение: вместо двух глаз остался один со зрением не более 50 процентов. За это время пришлось немало поболеть всякими болезнями. Врачебные исследования свидетельствовали, что это сказалось десятилетнее пребывание в лагерях. Но за все слава Богу!.. Но очень жаль, что мало, очень мало сделано. Нужно было бы сделать больше, но немощь, слабость и суета жизни немало отняли времени в безделье, за что строго придется отвечать перед Богом».
Тяжелая болезнь (задержка мочи) потребовала срочного хирургического вмешательства. В частном письме от 4 декабря 1949 года епископ рассказывал: «Положили меня на стол, руки и ноги привязали. Затем сделали уколы для обезболивания: операцию решили произвести только под местным наркозом. Мне видно не было ничего. Только слышу: подайте шелк и др. краткие указания. Один раз я почувствовал, несмотря на замораживание, сильную боль – это в тот момент, когда хирург удалял опухоль и гнойники, но только один момент. Но я все ждал, что будут еще боли и спросил: “Когда же начнете операцию?”, думая, что все это еще только подготовка. А мне отвечают, что уже все кончено и зашито. Сделали перевязку, сняли со стола на носилки и отнесли в палату»[327].
После операции епископ нашел силы для совершения нескольких дальних поездок. Но в октябре 1950 года он заболел воспалением легких, от которого уже не оправился. Чувствуя приближение смерти, архиерей взялся за составление духовного завещания, исполненного христианской любви и житейской мудрости. Оно будет вечным напоминанием о владыке Геронтии, скончавшемся 25 мая 1951 года.
До сих пор завещание не потеряло значения – через десятилетия слышится голос святителя: «Помните, дорогие, что мы веруем во Св. Соборную и Апостольскую Церковь, Церковь Христову, и прибываем в той правой старой вере, в которой были св. угодники Божии, почему нас в отличие от других и называют староверами. И мы содержим те св. предания и старые обряды, в каковых пребывали все угодники Божии нашей страны. Вот поэтому нас и называют старообрядцы. Наши предки за эту св. старую веру и за св. предания и старые обряды терпели неисчислимые муки и тысячи их были убиты и пролили свою св. кровь за правоверие… Слезно умоляю и сердечно завещаю вам, твердо и неизменно соблюдайте святую правую веру нашу, ибо она есть истинная. Счастливы вы, что пребываете в ней»