Среди русских писателей мне особо хотелось бы выделить Н. Гоголя, Н. Лескова, Ф. Достоевского и А. Чехова. А русская поэзия! Можно рекомендовать для воспитания многие стихи А. Пушкина, Ф. Тютчева и Н. Некрасова. Из более современных поэтов можно вспомнить А. Ахматову, Н. Клюева, Н. Заболоцкого и Н. Рубцова, из писателей – Ф. Абрамова, Ю. Трифонова, В. Астафьева и В. Распутина, вышеупомянутого А. Солженицына.
Так что в русской литературе эта проповедь любви, веры, чистоты духа, неколебимой нравственной народной основы очень слышна. Важно только, чтобы литература приводила читателей к Евангелию, к святым отцам.
– Пожалуйста, расскажите о вашем пути в Церковь. Помогала ли светская культура вам в духовном делании?
– Мой духовный путь начался в обычной семье старообрядцев и во многом был определен крещением в Старообрядческой Церкви. Мой путь к вере в какой-то мере был связан с чтением русской литературы, и вслед за Гоголем я бы мог сказать, что литература для меня была ступенью ко Христу. В лучших творениях русских писателей воплощена красота, которая спасет мир – это красота христианского совершенства и чистоты, преданности воли Божией и жертвенной любви. Высокое искусство может подсказать выбор жизненного пути.
В отношении нравственного выбора из того, что нам предлагает современная культура, христианину необходимо придерживаться принципа «Не навреди своей душе», и памятуя о том, что, прежде всего, мы должны искать Царствия Божия, а все остальное, по словам Спасителя, приложится. В зрелом возрасте я пришел к мысли, что мой путь – это путь иноческий, соблюдение обетов и постов и постоянная молитва.
– Недавно исполнилось полгода с того дня, как Освященный собор Старообрядческой Церкви избрал вас митрополитом. Как прошли первые полгода в качестве главы Церкви? Какие вопросы церковной жизни вы могли бы назвать наиболее важными на сегодняшний день? Каким вам видится будущее Старообрядческой Церкви?
– Этот вопрос слишком объемен. За это время мне удалось лишь представить в общих чертах положение дел в Церкви. Предстоит сделать очень много – достаточно сказать, что многие приходы еще не имеют священников, необходимо поднять на должный уровень духовное образование и церковную грамотность. Нужно издать немало текстов – богослужебных, святоотеческих, просветительских. Необходимо просвещение и оглашение людей, приходящих в Церковь, ведь их становится все больше. Церковь открывается обществу, и общество проявляет все больше интереса к старообрядчеству.
Будущее старообрядчества во многом зависит от приходящей в Церковь молодежи, от тех, кого не коснулось атеистическое советское прошлое. Хотелось бы с удовлетворением отметить, что у нас в Церкви есть молодежь с прочными устоями веры, жаждой познания и духовного возрастания.
– Старообрядческая Церковь считается одной из наиболее закрытых и консервативных христианских конфессий. Как староверы относятся к межконфессиональному диалогу и экуменизму? Не могут ли они угрожать самобытности и чистоте старой веры?
– Закрытость была у Церкви Христовой всегда. Но какая закрытость? Разве святые отцы закрывались от диалога с неверующими, иноверными или еретиками? Вовсе нет! Такой диалог есть долг христианина, и наша Церковь ведет его, свидетельствуя о хранимом ей неповрежденном православии. Закрытость – это строгость в молитве, ведь по канонам общая молитва допустима только с теми, кто един в вере. Свидетельство же о евангельской, святоотеческой истине – это долг каждого христианина.
Межконфессиональный диалог нередко рискует исказить чистоту православия благодаря размытому пониманию Церкви. Экуменизм, как внешнее административное объединение церквей без полного и совершенного единства веры в формальном духе, безусловно, ересь. В экуменизме считается, что никто не обладает полной церковной истиной, а участники экуменического движения только собирают рассыпанные по крупицам истины христианства. Такой подход для нас неприемлем. Мы открыты к диалогу, но всегда будем твердо стоять на позициях сохранения истинного православия и святоотеческого учения.
– Не кажется ли вам, что в последнее время религия стала играть весьма заметную роль в жизни России? Как в связи с этим вы относитесь к Декларации о правах и достоинстве человека, принятой на последнем Всемирном русском народном соборе?
– Да, религия всегда в России имела большое значение. За годы атеистических гонений Церковь была сильно подорвана и сегодня лишь постепенно восстанавливается и пробуждается. Народ опоминается от атеистического наваждения и ищет свои духовные корни. Важно, чтобы он нашел их в древнем святоотеческом православии, а не в хаосе новых учений. Возвращение к вере, к духовной жизни мы всячески приветствуем. Это сегодня необходимо нашему обществу, которое без веры постепенно превращается в аморфную массу потребителей.
Декларация собора – свидетельство обеспокоенности некоторыми разрушительными процессами в культуре и в обществе в целом. Нам надо противостоять пропаганде безнравственности и безличного «нового общества», держаться за отеческий, исконный наш уклад. Быть по слову апостола «опасно» ходящими – то есть осторожно. Ведь в наше время много лукавого. Кажется, что у человека есть все – а на деле он растерял то ценное, что имел прежде. Нужно «сбережение» народа, и в этом мы поддерживаем обеспокоенность общественности.
Хочу закончить пожеланием Солженицына, высказанным в одном из последних интервью: «Чтобы русский народ, несмотря на все многомиллионные потери в XX веке, несмотря на нынешний катастрофический упадок – материальный, физический, демографический, у многих и моральный, не пал духом, не пресекся в существовании на Земле, но сумел бы воспрять. Чтобы в мире сохранились русский язык и культура». Добавлю – и православная вера.
Опубликовано: газета «Культура», 2006, № 21 (7531)
Не поступаться духовными принципами
Русская Православная Старообрядческая Церковь (РПСЦ), насчитывающая на территории бывшего Советского Союза более 1 млн верующих, – одна из крупнейших христианских конфессий России. На протяжении многих лет ее глава – митрополит Московский и всея Руси – является членом Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте Российской Федерации. Митрополит Андриан (Четвергов), возглавивший РПСЦ в феврале 2004 года, скоропостижно скончался 10 августа 2005 года во время Великорецкого крестного хода в Кировской области. Состоявшийся 18–21 октября в Москве Освященный собор Старообрядческой Церкви избрал новым митрополитом епископа Корнилия (Титова). Мы попросили владыку рассказать нам о его видении современного старообрядчества и о том, какими будут его первые шаги.
– Ваше высокопреосвященство, насколько вы были готовы к тому, что Освященный собор изберет вас митрополитом Московским и всея Руси? Каковы будут ваши первые шаги в качестве главы Старообрядческой Церкви?
– Избрание на Московский митрополичий престол было для меня нежданным. Но в старообрядчестве все важнейшие вопросы церковной жизни решаются на освященных соборах, представляющих всю полноту Церкви – архиереев и священников, иноков и мирян. Решения церковных соборов предваряются словами: «Изволися Святому Духу и нам…» Избрание собора – это изволение Божие, которое христианин принимает как данный ему Богом крест. И аз смиренно покоряюсь этому изволению, хотя и осознаю тяжкий груз ответственности за Церковь. Что же касается моих первых шагов в качестве главы Церкви, то в скором времени я хотел бы встретиться с митрополитом Белокриницким Леонтием, главой старообрядцев, живущих в странах Европы, в США, Канаде и Австралии, а также ближе познакомиться со своей паствой.
– В вас видят продолжателя дела митрополита Андриана, который хотел сделать старообрядчество более понятным для современной России. Намереваетесь ли вы продолжать дело своего предшественника?
– Усилия митрополита Андриана, направленные на преодоление изоляции старообрядчества от современной духовной и культурной жизни России, по мере моих сил я буду стараться продолжать. Ведь только так мы можем донести до нашего народа правду об истинной православной вере, не претерпевшей реформ.
– Митрополит Андриан много и плодотворно общался с представителями власти. Чего же старообрядчество ждет от государственных мужей? И как вы собираетесь строить дальнейшие взаимоотношения Церкви с властью?
– Сегодня Русь переживает упадок веры, засилье страстей и пороков, распространение сектантства и неоязычества. Но сейчас Церковь живет свободно, нет гонений со стороны государства.
Это благоприятно для евангельской проповеди, для возрождения древних церковных и национальных традиций. Старообрядческая Церковь может много сделать в деле духовного оздоровления и возрождения России. Государству Богом поручено попечение о благополучии своего народа. Но попечение о спасении человеческих душ – дело Церкви.
Поэтому старообрядчеству необходимо искать взаимопонимание с государством и светскими структурами на всех уровнях. При этом мы должны сохранять верность своей Церкви, не поступаться духовными принципами и ответственностью перед памятью наших славных предков. Надеюсь, что диалог, начатый владыкой Андрианом, будет продолжен.
– Говоря о владыке Андриане, вспоминают его контакты с иерархами Русской Православной Церкви (РПЦ). Собираетесь ли вы в этом продолжать начинания своего предшественника? Пойдет ли Старообрядческая Церковь на сближение с РПЦ?
– Мы готовы поддерживать такие отношения с Московской патриархией, которые определяются понятием «добрососедские». Но разговоры о некоем объединении с РПЦ безосновательны, о чем неоднократно заявлял и митрополит Андриан. Контакты на дипломатическом, так сказать, уровне должны осуществляться между нашими Церквами в рамках Комиссии по старообрядческим приходам и взаимодействию со старообрядчеством, созданной в 2004 году Архиерейским собором РПЦ. Полагаю, что такие контакты в духе терпения и доброжелательности будут способствовать разрешению многих вопросов и проблем, накопившихся в отношениях между Московской патриархией и Старообрядческой Церковью.