какие он нам хорошие яйца принес! А курица? В городе знаешь, сколько такаястоит? Да и нет таких в городе…
- Чтоему мой совет? – отмахнулся отец. - Его и так в армию не возьмут. Он ведьбольной насквозь!
- Кто!Макс?! – изумился Стас.
- Свиду и не скажешь… - тоже удивилась мама.
Но отецс неожиданным раздражением сказал:
- Чтовы можете понимать? «С виду!..» - передразнил он. – Да он изуродован своимбоксом так, что живого места нет. Печень отбита, головной мозг, как минимум,после двух сотрясений. А правая почка такова, что ткни его сзади пальцем инаступит шок, из которого даже «скорая» может не вывести!..
«Вотэто новость! – мысленно ахнул Стас. – Макс-то, оказывается - ткни иразвалится?! Вот Ванька обрадуется, когда узнает про это... А может, наоборотогорчится? И не он один. Ведь, раз Макса в армию не возьмут, то придется теперьвсей деревне терпеть его… до конца!»
7
Марцелл,узнав, что его зовет к себе император, страшно разволновался…
ЦезарьГеренний Этруск жестом пригласил Криспа присесть на краешек своего ложа и сталрасспрашивать, кто он, откуда, по какой причине оказался в Афинах и что емунравится, а, может, и нет здесь...
Криспуне могло не льстить, что он удостоился беседы с самим цезарем. Радость игордость переполняли сердце, которое все быстрей колотилось в груди. Но,благодаря стараниям матери и отца Нектария, у него был такой характер, что еготрудно было изменить в считанные часы. Даже перед сыном владыки римского мираКрисп не лебезил, не торопился с ответами, говорил всё, как есть, что особеннопонравилось цезарю и не осталось незамеченным самим Децием.
Император, почти не переставая советоваться с военачальниками о планахпредстоящего похода, благосклонно кивнул ему. Затем протянул персик иповернулся к сыну:
- Тебе,как предводителю римской молодежи – принцепсу ювентутис, давно уже нужентолковый помощник. Почему бы нам не сделать им… Как тебя звать, юноша? Крисп?Вот – Криспа! Он серьезен, умен, сразу видно, не корыстолюбив и честен, не то,что сыновья всех этих… - он брезгливо кивнул на пирующих сенаторов и, обращаяськ Криспу, сказал, как о уже решенном деле: - После нашего возвращения с войныбудешь жить во дворце и помогать цезарю. А теперь позови ко мне своего отца. Ялично хочу поблагодарить его за воспитание такого сына.
-Постой!.. – шепнул Геренний, придерживая за локоть Криспа. Помощник помощником,но, судя по всему, цезарю жилось так одиноко, что для него важнее было найтинастоящего друга. И он совсем, как простой мальчишка, с надеждой заглядывая вглаза Криспу, спросил:
- Мыведь будем дружить с тобой, правда, да?
Криспустало так жаль этого юношу, что все правила придворного этикета вдруг вылетелиу него из головы, и он, называя цезаря по имени, с самой искренней теплотойответил:
-Конечно, Геренний! Мы ведь – уже с тобою друзья!
Это ещебольше понравилось цезарю, и он, тайком от отца, с неожиданной для егоболезненного вида силой, пожал Криспу руку.
…Марцелл, узнав, что его зовет к себе император, страшно разволновался.
- Тыничего не перепутал? Это такая честь… Я ни разу не удостаивался подобного… Аможет, он недоволен моей службой?
- Чтоты, отец! – попытался успокоить его Крисп, но тот с испугом взглянул на него:
-Надеюсь, ты ни словом не обмолвился о своей…
Криспсразу понял, что Марцелл хотел сказать «вере», но побоялся произнести это словоздесь вслух.
- Н-нет,отец… - отрицательно покачал он головой, и, когда Марцелл ушел, несколькомгновений рассеянно озирался вокруг, словно силясь понять, где он, как тутоказался, и что это с ним…
Но этопродолжалось лишь считанные мгновения. Посеянные отцом семена быстро заглушиликолосившееся уже золотом поле, которое так старательно возделывал в его сердцеотец Нектарий…
Ловя насебе завистливые взгляды, слыша льстивые голоса прознавших о его возвышениивельмож, он гордо огляделся и выпрямил спину, как это подобает другу ипомощнику цезаря, как знать, через несколько лет, может, и самого императора!
Вмечтах о будущем он возносился все выше и выше… Сенаторская тога, массивныйнаградной браслет, золоченый шлем легата, всё уже было на нем…
И когдаон увидел себя, как Валериана, с маленьким золотым мечом префекта претория нашее, вдруг послышалось имя, от которого все его видения рассеялись, словноутренний туман… растаяли, как мираж в пустыне!
Онобыло сказано возлежавшим на соседнем ложе человеком шепотом, но прозвучало длянего громче грома…
«Христос!..»
Криспвздрогнул, прислушался и, несмотря на то, что вокруг гремела музыка, и что-токричали захмелевшие люди, еще отчетливее услышал:
«Христос!!»
Сноваприслушался, и опять прозвучало:
«Христос!!!»
Возлежащие перед соседним столиком сенатор и всадник говорили о том, что ещевчера было для него роднее и важней всего на свете: о Господе Иисусе Христе, отайном эдикте Деция и предстоящих в неминуемо близком будущем гонениях – пыткахи казнях. Оба они были готовы исповедывать Христа до конца и укрепляли в этомдруг друга.
«Таквот что мне не давало покоя там, в порту!» - ахнул про себя Крисп.
Ипонял, что он потерял.
Ивспомнил всё.
Он досталподаренную отцом монету и какое-то время смотрел то на золотой профиль, то наживого императора, который, поймав его взгляд, узнавающе улыбнулся ему…
Криспопустил голову и едва не бросил на пол монету с изображением того, кто обрекалсвоим эдиктом его собратьев по вере на неслыханные муки и смерть. Только то,что отец Нектарий приучил его с уважением относиться к властям, удержало его отэтого…
«Господи, что я наделал! – мысленно простонал он. - Солгав, я лишился Твоейблагодати! Скорее к отцу Нектарию, на исповедь… скорей снять оковы греха,разделившего меня с Тобою!..»
Даже накорабле он не ждал встречи с отцом Нектарием так, как жаждал её сейчас.
Лицоего горело. Руки были холодны, как лед…
Вернувшийся с золотой наградной цепью на шее Марцелл, на радостях, сразу и незаметил перемены, которая произошла в его сыне.
-Поздравляю! Счастье-то… счастье какое!.. А ты не хотел ехать… Мой сын – друг ипомощник цезаря! Да мог ли я когда-нибудь даже мечтать об этом?
Криспоторвал ладони от щек и умоляюще взглянул на него:
- Отец,- попросил он. – Давай уйдем отсюда? Мне… плохо!
Ему и,правда, было нехорошо.
Марцеллс тревогой посмотрел на сына и неожиданно быстро согласился:
-Да-да, конечно, это от радости… так иногда бывает… Да и на сцене сейчасначнется такое, что неприлично смотреть в твоих летах. Вон и цезарь… твой друг…тоже собирается уходить. Только я должен сообщить об этом распорядителю пира!
Крисп струдом дождался возвращения отца и, только чтобы не подвести его (а то бы онпобежал!), стараясь идти как можно сдержаннее, направился вон из ненавистнойтеперь ему залы…
Глава10
1
-Нет, отец, нет! – в испуге воскликнул Крисп…
Марцелли Крисп ехали в роскошной повозке по улицам Афин из центра, по направлению кпорту.
Марцеллбыл счастлив.
- Дажев самом прекрасном сне я не смог бы увидеть то, что произошло сегодня наяву! –не уставая, повторял он. – Мой сын будет жить во дворце и находиться вближайшем окружении цезаря, а значит, и императора!
Крисп,напротив, был молчалив и подавлен. Всего полчаса назад он и сам был, какказалось ему тогда, счастливейшим человеком. А теперь не было на земле человеканесчастней его!
С морядул не по-летнему холодный, влажный ветер, нагнавший на город низкие, мрачныеоблака. Шел мелкий, колючий дождь. Эта резко изменившаяся погода была как разпод стать его настроению.
Колесаповозки стучали по тем самым камням, по которым ходили когда-то великие эллины.
«Гдетеперь величие Солона, мудрость Сократа, ученость Аристотеля? – мучительноразмышлял Крисп. – А души давно умолкнувшего Демосфена; лечившего других, носамого не уберегшегося от болезни Гиппократа; завоевавшего почти весь мир, ивсе равно побежденного смертью Александра Македонского – где теперь все они?»
Марцеллчто-то спросил, Крисп что-то ответил невпопад…
«Но всеони жили до прихода в мир Спасителя, и будут судиться по закону своей совести…А я? Какой ответ дам Богу я, если карета вдруг сейчас перевернется, и мыпогибнем, или на нас нападут грабители?.. Ведь сказал же Господь: в чемзастану, в том и буду судить! А отец Нектарий говорил, что неложно каждое Божьеслово…»
Вспомнив про отца Нектария, Крисп не застонал. Отец с тревогой взглянул на негои велел вознице ехать помедленней.
- Нет,отец, нет! – в испуге воскликнул Крисп, понимая, что только исповедь у отцаНектария теперь может спасти его. – Прошу тебя, пусть наоборот едет, как можноскорее!
- Новедь ты болен, тебя может совсем растрясти!
- Всеравно! Пусть!.. Скорее, скорее…
Отецпожал плечами и выполнил просьбу сына. Когда они въехали в порт, он хотелпомочь Криспу выбраться из повозки, но тот сам спрыгнул на каменную мостовую ибегом бросился к кораблю.
Ничегоне понимая, Марцелл последовал за ним.
Поднявшись на палубу, Крисп сразу направился на нос «Тени молнии», гдеразмещались пассажиры, но перед ним, как и прежде, вырос юнга Максим. Он с ещеболее наглым видом смотрел на него.
Точнонаткнувшись на стену, Крисп развернулся и бросился искать Плутия Аквилия. Но завремя их отсутствия тот сделался едва ли не самым нужным человеком на корабле,и найти его было не так легко.
Темвременем Марцелл тоже поднялся по трапу и отдал приказ сниматься с якоря.
Гиларвыполнил его и, заметив на шее Марцелла золотую цепь, с плохо скрываемойзавистью уставился на неё.