- Тебя…наградили? – только и смог вымолвить он, на что Марцелл, поправляя цепь, важноответил:
- Да!Получил из рук самого императора!
- Рад за тебя, рад! Поздравляю! Но – ах, какая жалость!
- Этоеще почему? – нахмурился Марцелл.
- Такты теперь наверняка получишь новый чин, вместо тебя назначат другого, а с тобойбыло так приятно работать! – льстиво объяснил Гилар.
- И -выгодно? – с хитринкой во взгляде уточнил Марцелл.
- Нескрою, да! Кстати, я тут взял на борт еще несколько попутных пассажиров... Атвоих рабов, чтоб не сбежали, я посадил на цепь!
- Зря,там же дети! – поморщился Марцелл. – Куда они сбегут посреди моря? Вели своемукузнецу немедленно расковать их. А завтра я разберусь, что с ними делать…
- Да,тебя еще спрашивал какой-то бывший военный, - припомнил Гилар. – Назвался твоимуправляющим.
-Скавр? Меня? Здесь? – удивился Марцелл. – И где же он?
- Незнаю… Наверное, отправился в город, искать тебя!
- Ну,этот найдет! – махнул рукой Марцелл. К ним подошел лоцман, и сразу стало не долишних разговоров…
… «Теньмолнии» медленно отходила от причала, когда Крисп отыскал, наконец, ПлутияАквилия. Ему показалось, что он заметил бегущего к кораблю Скавра. Но разве донего было ему в этот момент? Тем более что он помнил, какой приказ получилуправляющий от отца – следить за отцом Нектарием и сдать его властям в деньначала гонений, где бы тот ни был!
- Нучто, - нетерпеливо заторопил он почему-то отводящего взгляд Плутия. – Все впорядке? Договорился?
Тотвиновато развел руками:
-Ничего не получается. Этот юнга упрям, как сирийский осёл! Зря ты тогда пнулего ведро, – с упреком сказал он. - Обиделся… До этого был рад устроить вамвстречу в первый час второй стражи всего за один денарий. А теперь, говорит,меньше, чем за золотой не возьмусь. А где его взять, этот золотой?..
-Где?.. – Крисп вдруг вспомнил про подарок отца, порылся в складках одежды ипротянул Плутию золотую монету.
Тотнедоверчиво принял ее, попробовал на зуб и подмигнул:
- Ну,это совсем другое дело!
ВелевКриспу никуда не уходить, он побежал к мачте, откуда слышался голос юнги, ибыстро вернувшись, радостно объявил:
- Все впорядке. Взял. Теперь уже всё будет зависеть от тебя!
- Какэто? – не понял Крисп.
- Оченьпросто! – похлопал его по плечу Плутий. – Смотри, не проспи!
2
-Нет-нет! – решительно отказался отец. – И не просите. Не могу!
…- А тычто это к себе не идешь читать?
Стасвздрогнул, услыхав голос мамы. Мигом возвращаясь из далекого III-гов родной XXI-й век, он вспомнил причину, почему ему нехотелось идти в свою комнату, и буркнул:
- Чегоя там один забыл? Скучно…
-Ничего, завтра пойдешь гулять! – шепнула ему мама. – Папа обещал, у него самзнаешь, слово какое твердое.
Новыхпосетителей почему-то давно не было, отец работал над диссертацией, и ейпришлось несколько раз позвать его, потому что в окне показалась старушка,идущая к их дому.
Стаспоежился – уж эту точно поведут в его комнату.
Но, кнемалой его радости, он ошибся опять. Оказалось, старушка пришла просить не засебя, а… за свою больную корову.
- Дапоймите, - убеждал её отец. – Я – врач, а не ветеринар. Понимаете - специалистпо сердцу!
- Вот яи говорю, - кивала старушка, - сердце кровью обливается, когда на нее гляжу! Ужкак она, кормилица и поилица моя, страдает, как мучается! А что туго доится –так вы не верьте! Я её со сломанной рукой доила!
- Рукувашу посмотреть могу, ногу – вон как вы хромаете – тоже! Но, простите, корову…- развел руками отец. - Я даже не знаю, с какой стороны к ней подходят!
- А япокажу! – с готовностью пообещала старушка.
-Нет-нет! – решительно отказался отец. – И не просите. Не могу!
- Такпропадет ведь! – всхлипнула старушка. - Сосед с утра торопит, давай, говорит,резать, пока не поздно! – показала она на окно, за которым, и правда, бродила уворот могучая фигура дяди Андрея.
- Ну,так режьте! – махнул рукой отец. – Я тут при чем?
- Э-э…- укоризненно покачала головой старушка. – А говорите, по сердцу! Как можнолечить то, чего у самого нет?
Сокрушенно вздыхая, она направилась к двери.
Мамапринялась успокаивать отца, который, горячась, стал доказывать ей свою правоту.А Стас глядел в окно, наблюдая, как старушка подошла к дяде Андрею и, судя пообреченному жесту, сказала:
- Всё,режь, окаянный, мою кормилицу и поилицу!..
Так быоно, наверное, и было. Но тут из-за угла показалась суеверная женщина.Пренебрежительно махнув в сторону их окна, она стала что-то шептать старушке.Та радостно всплеснула руками, и, оставив дядю Андрея в полном недоумении,частыми-частыми шажками быстро засеменила - в сторону медпункта…
3
-Отче! – бросился к пресвитеру Крисп…
Какбыстро летит время в те радостные минуты, когда не хочется, чтобы онокогда-нибудь кончилось. И как медленно тянется, если ждешь чего-то особенноважного!
Крисплежал в темноте с открытыми глазам, дожидаясь, когда серебряный колокольчикклепсидры[9],стоящей на столике отца, ударит в третий раз, и придет долгожданный первый часвторой стражи.
Нокузнец с поднятым молотом, фигурка которого венчала крышку часов, словно забыло своих обязанностях…
Давноуже уснул отец. Несмотря на то, что всё время, пока их не было, дверь каютыохраняла стража, он начал проверять эдикты, но, не доведя дела до конца, так изаснул с сумкой в руках.
В каютебыло тихо и спокойно. Корабль по-прежнему мчался куда-то вперед. Легонькопоскрипывало дерево. Билась о борт за волною волна. И уже само море казалосьогромной клепсидрой, в которой каждая минута равнялась вечности!
Наконец, раздалось мелодичное: дин-н-н…
- Пора!
Криспспециально шумно пошевелился. Прислушался к громкому дыханию отца и на всякийслучай кашлянул. Нет, устав за день, тот спал так крепко, что разбудить его могразве что удар настоящего молота о наковальню.
Тем неменее, Крисп, стараясь ступать как можно тише, на цыпочках вышел из каюты иплотно закрыл за собой дверь.
Напалубе было ветрено и дождливо.
Из-засильного встречного ветра или, опасаясь, что начнется шторм, Гилар велел убратьпаруса и посадил за работу гребцов. Они мерно поднимали и опускали тяжелыевесла, подгоняемые заспанным, злым келевстом.
Крадучись, Крисп стал продвигаться вдоль борта к мачте. Краем глаза он уловилкакое-то движение – словно чья-то быстрая тень мелькнула к их каюте, оглянулся– но нет, кажется, показалось…
Адальше он забыл обо всем на свете.
У мачтыего уже дожидался отец Нектарий!
Междуними, как всегда, стоял юнга Максим. Но на этот раз он стоял к ним спиной иплевал в воду, старательно делая вид, что происходящее его не касается.
- Отче!– бросился к пресвитеру Крисп и через мгновение с плачем забился в его крепкихобъятьях. – Прости, я согрешил!.. Я… я…
- Ну,что ты, мальчик мой, перестань! – попытался успокоить его отец Нектарий, ноКрисп не мог остановиться:
- Ясолгал отцу, а потом начал грешить всё больше, больше, и мне даже сталонравиться это! Что это было, отче?
- Стобой случилось самое страшное, что только может случиться с человеком. От тебяотошла Божья благодать, и теперь ты знаешь, каково жить без неё!
- И чтоже, теперь я – погиб? – простонал Крисп.
- Но тыже ведь - каешься? – с доброй и всепонимающей улыбкой посмотрел на негопресвитер.
- Да,отче, да!
- Вотвидишь! А любого кающегося с радостью прощает и вновь принимает к себе Господь.Наклони голову!
ОтецНектарий крепко обхватил обеими руками голову упавшего на колени Криспа ипрошептал:
-Господь и Бог наш, Иисус Христос прощает и отпускает тебе, чадо Крисп, все твоигрехи. Иди и впредь не греши, дабы не случилось с тобой еще худшего! Целуйкрест в знак того, что никогда больше не отступишь от Христа, даже если бы тебепредложили за это богатства всего мира!
ОтецНектарий протянул Криспу висевший у него под плащом большой бронзовый крест, накотором по-гречески было написано: «Святая святым!», и тот, плача, припал кнему губами…
«Успел!Успел! – радостно стучало его сердце. Крисп понимал, что теперь он и сам свят.Забери его Господь в этот миг – начнись сейчас шторм и переверни парусник илисмой его за борт высокая волна, и никто никогда уже не разлучит его с Богом. –А как же отец Нектарий? А мой отец?..» - вдруг вспомнил он и зашептал:
- Отче!Отец знает, кто ты! Тебе надо бежать!
-Зачем? – удивился пресвитер. – Я сам хочу пойти на мучения ради Христа. А уехализ города только для того, чтобы не огорчать свою паству! Какая разница, гдеэто произойдет?
- И я стобой! Ладно? – прижался к нему Крисп и умоляюще заглянул в глаза: - Но доэтого поговори с моим отцом, обрати его в нашу веру, спаси его!..
Криспхотел сказать, что он хороший, честный, добрый, но в этот момент за его спинойраздалось изумленно-грозное:
- Ага!
Криспоглянулся и увидел… невесть каким образом, возникшего из темноты отца.
Увидевсына, прижимающегося к ненавистному ему человеку, как совсем недавно и к немусамому, Марцелл едва не задохнулся от гнева:
- Таквот оно что?!
- Отец!– бросился к нему Крисп. – Выслушай! Погоди…
-Молчи! – прохрипел Марцелл, останавливающее протягивая перед собою ладонь. –Лжец! Лицемер! Ты усыпил мою бдительность, чтобы встретиться с ним? Теперь японимаю, почему ты так легко на все соглашался. Теперь мне ясно, почему,сказавшись больным, чуть не бежал на корабль! А ты куда, бездельник, смотрел? –