повернулся он к юнге и, вымещая на нем всю свою злобу, ударил его.
Ударбыл такой сильный, что хрупкий киликиец упал. Кулак, в котором он держалмонету, разжался, и по палубе, прямо под ноги Марцеллу покатилась золотаямонета. Тот поднял ее, поднес к глазам и увидел выцарапанную им самим букву «F»…
- Датут целый заговор! – ахнул Марцелл. – Ну, ничего, сейчас я сам разберусь, ктоправ, а кто…
Онвыхватил у подошедшего на шум охранника меч, но не успел взмахнуть им, потомучто к нему подскочил удивленный Гилар:
- Как…ты здесь? – ничего не понимая, уставился он на Марцелла.
- А гдеж мне еще быть? – огрызнулся тот. – Как видишь, пришел, как нельзя вовремя!
- А ктоже тогда там?..
- Где –там?
- Втвоей каюте!
- Каккто? Никого!
- Какникого?! – округлил глаза Гилар. - Я только что проходил мимо - дверь открыта…в каюте мужская фигура, а твой голос тут. Я ничего не понял и – скорее сюда!..
-Что-о? – вскричал Марцелл, с мечом наперевес бросаясь в каюту.
Пробылон там совсем недолго и, появившись с зажженным канделябром в руке, сказал:
- Да.Похоже, ты прав, Гилар! Клепсидра опрокинута. Но, может, это я уронил её, послетого, как ты разбудил меня?
- Я?Тебя?! – изумился еще больше, чем минуту назад, увидев Марцелла у мачты, Гилар.
- Ну, акто же тогда растолкал меня и твоим голосом сказал, что я срочно долженподняться на палубу?
Марцеллпосмотрел на потерявшего дар речи капитана, вернул меч охраннику и усталосказал:
-Ладно. Завтра разберемся. Крисп, в каюту! – не глядя на сына, коротко бросилон. – Юнгу выпороть хорошенько… Двадцать, нет – тридцать плетей! Сейчас же! Напалубе! А этого…
Марцеллпоказал канделябром на отца Нектария:
- Этогозаковать и держать на цепи до того момента, когда я сдам его властям!
- Аесть ли у тебя основание для обвинения? – не без тревоги шепнул Гилар, на чтоМарцелл с твердой уверенностью ответил:
- Есть!И поверь, такое, что любой судья сочтет его предостаточным, чтобы вынести емусамый суровый приговор! Да! И еще… - с усмешкой прищурился он. - Юнгу можешьосвободить от прежней обязанности. Теперь я сам, лично буду следить за ним.Ведь я же обещал тебе это, верно, Крисп?
Тотпонуро кивнул и следом за отцом направился в каюту.
Мимоних с почтительным поклоном прошмыгнул заспанный, шатающийся спросонья, ПлутийАквилий. Криспу неожиданно показалось, что глаза его блеснули совсем не как учеловека, еще не отошедшего ото сна. Но до Плутия ли было ему в тот миг?
В каютеон быстро разделся и нырнул в постель.
Неразговаривая с ним, Марцелл сел за стол и второй раз за эту ночь принялсяпроверять содержимое своей сумки. Он снова и снова пересчитывал эдикты,осматривал печати. Криспу, наблюдавшему за ним из-под прищуренных век, хорошобыло видно, что отец давно уже убедился в том, что всё на месте, но делал этотолько для того, чтобы успокоиться. А еще – ну, кто лучше Криспа знал своегоотца, - уже простив его, Марцелл прикидывал, как бы завтра начать разговор слюбимым сыном так, чтобы им обоим казалось, что ничего плохого между ними непроизошло в эту ночь…
«Ах,отец, отец!.. Самый родной ты мой человек…»
Криспнатянул одеяло до подбородка, чтобы Марцелл не заметил, что он счастливоулыбается. А он, несмотря на только что пережитое, был действительно счастлив.И потому, что успел к отцу Нектарию. И потому, что теперь был спокоен за своегоотца.
Однотолько было непонятно Криспу: кто же все-таки разбудил Марцелла?
«Авпрочем, какая теперь разница?» – мысленно махнул он на это рукой.
И, ужезасыпая, подумал:
«Неужели когда-нибудь всё будет иначе?..»
4
-Ну? – уже с угрозой спросил Макс.
«Неужели когда-то всё так и было?» - Стас потянулся, зевая, и закрыл тетрадь,дойдя ровно до её половины.
«Тогдаведь ни телевизора, ни электричества не было! – поежился он. - Как они жили?Что знали? Науке вон до сих пор не все до конца известно, а уж тогда…»
Новыхгостей давно уже не было. После старушки зашел ненадолго дядя Андрей, которомуотец еще более строго посоветовал меньше есть мясного и больше двигаться. Затемзабежала соседка попросить таблетку от головной боли.
И – какотрезало.
Прошелчас, другой… протянулся третий.
Стасуже давно изнемог на кухне, но никак не мог заставить себя пойти в своюкомнату.
Черезприоткрытую дверь донесся разговор родителей. Он услышал свое имя и прислушался.
- Всёсидит и сидит! Читает! – явно пытаясь разжалобить отца, говорила мама. – Может,отпустим его сегодня?
Но тотбыл неумолим:
-Сказал завтра, значит, завтра!
-Правду сказала та старушка, что у тебя нет сердца!
- Затоесть ум, и у него теперь будет! Всё, не мешай работать. Сейчас главудиссертации допишу и схожу навестить Тихона Ивановича!
-Вот-вот, у тебя одни Тихоны Ивановичи на уме!
- Дапойми ты… - отец, очевидно догадавшись, что сын подслушивает их, подошел кдвери и плотно закрыл ее.
Но Стасособо не огорчился этому.
Наоборот, его вдруг осенило:
- Апочему это я должен бояться? Не лучше ли просто взять да избавиться от креста?А что – папа пойдет в медпункт… Я отдам ему этот крест… Он передаст его отцуТихону. И всё! Как это я раньше не догадался?
Насвистывая от радости, он направился через родительскую комнату прямо к себе.
Папа смамой сразу смолкли на полуслове и сделали вид, что смотрят телевизор. Тамдействительно показывали что-то интересное.
Стас,не отводя глаз от экрана, открыл свою дверь, закрыл за собой, обернулся и…замер.
Наподоконнике его комнаты, словно у себя дома, сидел и самым наглым образомсмотрел на него – Макс!
- Ты? –только и смог прошептать Стас.
- Я, -невозмутимо подтвердил Макс.
-Здесь?
- Ну…
Стас неспросил, зачем он пришел. Макс не сказал, зачем он тут. Обоим и так всё былоясно…
Стасневольно оглянулся… потом посмотрел на сумку. Судя по все так же выглядывавшейиз-под кровати лямке, она была на месте.
«Странно… - не понял он. - Он же давно мог запросто взять ее и убежать!»
Максперехватил недоуменный взгляд Стаса и усмехнулся:
-Удивляешься, почему я эту сумку не утащил? Как бы не так! Меня, считай,полдеревни у вашего дома видело. Полезть тебе под кровать, значит, самому себес пола срок поднять. Года на два, а то и на все четыре! Тут все только этого идожидаются. Не-ет, сесть я всегда успею. А крест… его ты мне сам отдашь!
Стасснова оглянулся на закрытую дверь. Родители были так рядом… и так далеки!
- Ну? –уже с угрозой спросил Макс.
Стаспромолчал, лихорадочно соображая, как поступить. С одной стороны, правильнеебыло отдать крест через отца его хозяину, с другой – намного выгоднее – Максу.Была, правда, еще третья сторона – Ваня. Что скажет на это он? И… четвертая –Ленка. Хоть и маленькая, но ее мнением он почему-то дорожил... Правда, им можнобудет сказать, что Макс заставил его сделать так. И потом – Ванька сам виноват!Он просил его этот крест сюда приносить?..
- Ну! –подался вперед, явно готовясь к прыжку, Макс.
- Нокрест же – не мой…
- Темлучше, легче отдавать будет!
- А…если не отдам? – облизнув губы, на всякий случай уточнил Стас и, сникая подхолодеющим взглядом Макса, добавил: - Ну, так просто… задаром?
- О!Это совсем другой разговор, - одобрительно кивнул Макс и уже деловитоосведомился: – во сколько его ценишь? Только учти, здесь - деревня, мымосковских цен не понимаем!
- Крестстаринный, одни рубины чего стоят... Ты сам слышал, ему цены нет… - забормоталСтас, но Макс грубо оборвал его:
- Ну!!– в третий и, судя по тону, явно в последний раз, сказал он. - Говори прямо -чего за него хочешь?
Стассекунду помедлил и сказал:
- Свойплеер!
- На! -с готовностью выполнил его желание Макс, возвращая знакомый плеер. - Слушай наздоровье!
- Иеще… серебряный рубль, который я выспорил у Ваньки! – выпалил Стас.
Макспорылся в карманах и достал тот самый, заветный рубль.
- Этот,что ли? Держи! Всё? А теперь – гони сюда крест!
Стаснагнулся, вытащил сумку из-под кровати и протянул Максу.
- Всёне надо! – предупредил тот. – Только крест!
Стаспожал плечами – крест, так крест, и, достав из сумки бархатную коробку,протянул Максу.
Тотзахотел здесь же открыть её, но вдруг за дверью послышались приближающиесяшаги…
-Ладно, пока! Потом полюбуюсь! – подмигнул Макс и, спрыгнув, исчез, будто его ине было.
Дверькомнаты открылась, и вошел отец. Судя по выражению его лица, мама все же недала ему дописать главу диссертации и уговорила уже сегодня простить сына. Такбы оно, наверное, и было, но…
- Ну,как ты тут? – войдя, нарочито строго поинтересовался отец и, увидев в руках уСтаса плеер, уже всерьез нахмурился: - Это что – снова не слушаться? Я же велелсразу отдать его мне! Дай сюда! Завтра получишь…
Онотобрал плеер и заметил лежавшую на столе монету.
-Серебряная? Очень хорошо. Мы положим ее в графин. Вода здесь, кто его знает,какая! А серебро прекрасно убивает микробы!
Сэтими словами, прихватив монету и плеер, он вышел.
И всеже, несмотря на это, Стас был рад, даже счастлив. Теперь он снова, ничего небоясь, мог сколько угодно находиться в своей комнате! И не просто сидеть илилежать, а учиться быть властным, наслаждаться жизнью и строить планы, какзаработать большие деньги, то есть уже не думать о смысле этой жизни, аначинать жить так, ради чего стоило жить!
5
Стас