УВаниного дома Макс резко затормозил и пронзительно свистнул.
Дверьпочти сразу распахнулась, и на пороге – веник в одной руке, совок в другой -появился Ваня. Разглядев в темноте Макса, он торопливо кивнул и подбежал к мотоциклу.
- Гдекрест? – так же, как на Стаса, сразу набросился на него Макс.
Ваня,не желая выдавать друга, замялся… Но, разглядев на заднем сиденье Стаса, видно,сообразил, что раз тот здесь, то Макс уже знает всё. К тому же привычный страхперед Максом быстро взял верх над всем остальным, и он кивнул на Стаса:
- Вон…у него!
- Данет, Ванек, нет у него креста! – притворно вздохнул Макс.
- Какнет? – не поверил Ваня. - Я же его у них дома - в сумке оставил. Стас,подтверди! В коробке!
- Вэтой?
Максдостал коробку и, раскрыв, поднёс к самому лицу Вани.
- Да! –подтвердил тот и, увидев грузило, заморгал. – Что такое? Ничего не понимаю…Стасик, а где крест?!
- Это…ты у меня спрашиваешь?! – чуть было не задохнулся от возмущения и обиды Стас.
- А укого же еще? – изумился Ваня.
-Короче! – оборвал его Макс. – Твое грузило?
- Незнаю… - замялся Ваня, явно боясь говорить правду. - Может, моё! А, может, инет… На нём ведь не написано!
- Крутитевы что-то оба! – нахмурился Макс.
- Я?! –в один голос вскричали Стас и Ваня.
- Ну,не я же!
- Макс!Ну сам подумай, даже если б я его взял – кому я его здесь продам? – простоналВаня.
- Тычто, хочешь сказать, это я взял? - возмутился Стас. - А потом повезу в Москвупродавать?
- Зачемв Москву? - хитро прищурился Ваня. – У тебя тут и Ник есть!
- Какойеще Ник? – насторожился Макс.
- Сыннового русского! – охотно пояснил Ваня. - Он, знаешь, сколько за него можетзаплатить? Хоть миллион! Особенно, если ему в придачу пару упаковок димедролапредложить.
- Этоеще почему? – не понял Макс.
- Такон же – наркоман!
- Неслушай его, Макс! – закричал Стас, перебивая Ваню. – Ничего я этому Нику не предлагал!Да и не нужен ему никакой крест. Ему вообще ничего не нужно! Он – жить и то нехочет! Он даже анекдот придумал: «Ты кто? - Я смерть твоя. - Ну и что? - Ну ивсе!»… А ты, - повернулся он к Ване. – Ты бы молчал лучше! Это всё ты сделал!Сам украл крест, а теперь всё на меня валишь! У вас в семье это, как говоритмой отец, уже - генетически! Думаешь, я про твоего отца ничего не знаю? И пробабку твою? И прабабку?
Ванякак-то сразу сник, замолчал, не зная, что возразить на это.
Стасутоже вдруг стало неловко за вырвавшееся…
Макс снескрываемым презрением посмотрел на них и сказал:
-Сейчас я вам другой анекдот расскажу, последний: «Ты кто? - Я – Макс. - Ну ичто? - Ну и всё!». Поняли?
С лицаготового уже было подобострастно засмеяться Вани стерло остатки улыбки. Стасатоже словно обдало ледяным кипятком…
А Макс,насладившись произведенным на них впечатлением, запрыгивая на мотоцикл,предупредил:
- Этомунаркоману, если крест у него, я помогу - он же ведь всё равно жить не хочет? Авам, если только узнаю, что это ваша работа, обоим по инвалидной коляскеобеспечу!
9
«Чучело»вдруг выпустило изо рта клуб дыма и осветилось огоньком сигареты…
«Иобеспечит!..»
Размазывая по лицу слезы, Стас торопился домой, не разбирая дороги. Стараясьсократить путь и, чтобы его не заметил отец – вдруг как раз он будетвозвращаться из медпункта, он решил пойти огородами. И теперь, то и делоспотыкался о кочку и попадал в какую-нибудь очередную канаву…
Послетого, как Макс уехал, и им не о чем стало говорить с Ваней, на крыльцовыскочила Лена. Она попыталась что-то объяснить, но, как всегда, так пересыпаларечь своими словечками, что он ничего не понял, да и больше никогда в жизни нехотел видеть ни Ленку, ни ее брата.
- Макстакой, с него станется! - выбираясь из очередной ямы, бормотал он и чувствовал,что всего его охватывает животный ужас, от которого цепенеет всё тело и немеетум. – Так и до старости, когда умирать не страшно, не доживешь…
«Апочему это я должен умирать? – вдруг подумал он. – В большом бизнесе и не такоебывает. Там, что ни шаг, то опасность. Стоп!.. опасность… опасность… ОхранникСаша просил меня сообщить, если Нику вдруг будет грозить опасность, и если я…»
Стасрезко изменил направление и побежал в сторону темнеющей на фоне звездного небадвухэтажной конторы.
Огибаяее, он едва не налетел на молчаливо стоящую долговязую фигуру.
- Фу,ты! – возмущенно воскликнул Стас. – Нашли, где чучело ставить!
Но«чучело»… вдруг выпустило изо рта клуб дыма и слегка осветилось огонькомсигареты.
- Ой,это вы, дед Капитан, то есть, простите, Капитон! – с облегчением узнал Стас.
- Я,кому же еще быть! А ты уж решил - пугало огородное? - послышалось в ответ. –Нет, я пока еще здесь - сторож!
-Простите… - виновато пробормотал Стас.
-Ничего… Я привык! – улыбнулся старик. - Вот Ленка Будко, твоего, значит, другасестра, та знаешь, что мне недавно сказала? «А почему это вас, дед Капитан,сторожем зовут? У вас же только одна…» «Что, – говорю, - одна?» А она: «Ну,эта… лицо!»
Вдругой раз Стас непременно бы посмеялся над этим. Но сейчас ему важно былодругое.
- ДедКапитон! – умоляющим голосом начал он. - От вас позвонить можно?
-Смотря куда! – важным голосом ответил старик. – Если, скажем, в Москву, или вкакой другой город, то нельзя. А если с кем в Покровке поговорить, то,пожалуйста!
- А всоседнюю деревню – можно?
- И этоне возбраняется! Кого тебе там надо?
- Дамне – маму Игоря Игоревича!
-Сейчас найдем!...
ДедКапитон первым вошел в контору, включил свет и, полистав общую тетрадь стелефонными номерами, ткнул пальцем в нужный:
- Вот,пожалуйста! 2-47…
-Спасибо! – обрадовался Стас и снова умоляюще посмотрел на старика.
Тотпонимающе кашлянул и, хоть только что курил, деликатно сказав, что ему надопокурить, вышел.
Стас,торопясь, набрал нужный ему номер.
- Алло!– сказал он, услыхав в трубке заспанный женский голос. - А Сашу, охранника,можно?
-Можно… - послышалось в ответ недовольное. - Всё звонят и звонят… Сейчас!
Стаспереложил вспотевшую трубку к другому уху.
- Да! –сменил женский голос приятный мужской.
- Саша!– волнуясь, начал Стас. – Ты просил, если Нику будет что-то грозить, сразу жесообщить тебе…
- Да-а!– насторожился охранник.
- Таквот… - понизил голос Стас. – Сейчас к вам на мотоцикле подъедет Макс. Ты его незнаешь, но он грозится убить Ника!
-Да-а?! – зарокотало в трубке.
-Говорит, ему все равно жить не хочется, ну, так я помогу ему!
- Так исказал?
- Да онне просто сказал, он и сделать может!
- Да яему… молодец, что позвонил! Вон он уже, кажется, подъезжает! Ну, сейчас япоговорю с ним!..
-Постойте, его надо ударить сзади в правую почку…- попытался предупредить Стас.Но было уже поздно: охранник, не дослушав, повесил трубку.
- Ну иладно! Саша – олимпийский чемпион, да еще с автоматом! Он и так с нимразделается – с облегчением выдохнул Стас и положил трубку на клавиши.
Всё!Теперь он спасен. Можно опять без забот делать большие деньги, стремиться квласти, наслаждаться жизнью – и так до самой старости!
РадостиСтаса не было границ… Но видно, ему было мало её, что он решил убедиться вправоте слов Юрия Цезаревича прямо здесь и сейчас:
- Ачто, дедушка, - спросил он вошедшего деда Капитона. – Вам не надоело еще жить?
-Что-что? – поперхнулся последней затяжкой старик. – Ты прямо, как разбойниккакой говоришь!
- Данет, я просто хотел уточнить, во сколько лет начинают уставать от жизни.
- Отчего?!
- От…жизни… - почувствовав, что тут что-то не так, сбивчиво пробормотал Стас ипринялся объяснять: – Ну, говорят, природа так разумно устроена, что к старостичеловек устает жить и ему совсем не страшно умирать! Разве… это… не… так? –угасая под взглядом деда Капитона, докончил он.
- Какустает? Кто говорит? – с трудом пытаясь понять, что к чему, уточнил старик.
- ЮрийЦезаревич…
- Малоя этого Юрку в свое время крапивой стегал! Всё каркает и каркает, как ворон.Слушай его больше… - проворчал дед Капитон и вздохнул: - Да разве можно устатьжить? Дышать, глядеть на небо, есть хлебушек, пить воду… Наконец, просто ходитьпо земле! А рыбку ловить? На рассвет любоваться? Не-ет! Я хоть восемь десятковгодков прожил, а кажется, что и не жил еще! Будто вчера, ну, самое большее,позавчера был таким вот, как ты, мальцом!
- Вы?!
- А тыкак думал? Или вон, взять покойную теперь Пелагею… Полюшку… Полю… Первую моюлюбовь!
- Как!Баба Поля - ваша… первая… любовь?! – только и смог, запинаясь, вымолвить Стас.
- А тыдумаешь, её всегда бабой Полей звали? Как бы не так! Первой красавицей в округесчиталась! Мы с ней, считай, целую жизнь назад под такими же соловьями сидели!А глаза закроешь, будто и сейчас сидим! Откроешь, а её уж и нет… Так что неслушай ты никаких Юриев Цезаревичей! Если природа в чем мудро устроена, тактолько в том, что к старости спать меньше хочется. Вот уж за что ей спасибо!Тут ведь каждый час, каждый миг дорог. Но разве перед смертью надышишься? Да икак её не бояться, треклятую?..
Словносто, нет – тысяча воронов разом каркнуло вдруг над головой Стаса.
Всёрухнуло. В одну минуту. В одно мгновенье.
Последняя его надежда была перечеркнута этими безжалостными словами.
И этобыло неизмеримо страшнее даже ужаса перед угрозой Макса, который он только чтопережил и, казалось бы, так счастливо сумел избежать…