помазал маслом лоб Ника.
Все этобыло столь необычно, и масло пахло так притягивающе вкусно, что Ник неудержался от вопроса:
- Чтоэто? Зачем?
- Это –масло из лампадки перед чудотворной иконой, – ответил отец Тихон, показываяглазами на образок на тумбочке.
- Такоймаленькой? – удивился Ник.
- Нет,это типографская копия с нее. А сама икона – очень большая. Ее писали монахи наАфоне, и она славится тем, что перед ней исцелилось множество людей. Дажеболевших раком в последней степени! И не только раком…
ОтецТихон говорил Нику, а сам неотрывно смотрел на икону:
- Язнаю женщину, которая молилась перед ней, чтобы ее сын избавился от наркомании.
- А онкак – травкой баловался или сидел на игле? – тоном знатока уточнил Ник.
- Кололсебе что-то, причем самое сильное, - поморщился отец Тихон. – И, как тыговоришь, уже ничто не могло помочь ему… Так вот, она помолилась. Принесладомой вот такой же образок, и… - отец Тихон замолчал и прижал руку к левойполовине груди.
- И… -заторопил его Ник. - Что дальше?
- Адальше случилось чудо, – через силу улыбнулся отец Тихон. - Наутро ее сын сампопросил отвести его к наркологу…
-Толку-то! – хмыкнул Ник.
- Тыслушай! – посоветовал ему отец Тихон. – Мать повела его в тот же день вклинику, там сделали анализ крови, и - в ней не оказалось даже следанаркотиков.
- Неможет быть! – не поверил Ник.
-Почему? - удивился отец Тихон. - Тому есть многие доказательства: протоколы егопрежних допросов в милиции, медицинская карточка у нарколога с заключением, чтоон совершенно здоров, справка с анализом крови. Женщина до сих пор хранит ее,как святыню. А главное свидетельство – ее сын. С тех пор он забыл, что такоенаркотики. Если хочешь, я даже могу тебя познакомить с ним!
- Этогоне может быть… - глядя во все глаза на иконку, повторил Ник.
- Каквидишь, может. И это ответ на твой второй вопрос – зачем я помазал тебя маслом.
- И…вы… думаете, мне тоже… может… помочь? – замирая на каждом слове, спросил Ник.
- Да,только для этого тебе надо помолиться.
- Но яне умею…это же, наверное, молитвы надо знать?
-Конечно, и не одну, которые ты выучишь в свое время. А пока с тебя достаточно иодной. Научить?
- Я всеравно не запомню…
-Запомнишь, она всего из двух слов: «Господи, помилуй». А то и вовсе из одного –«Господи!» Но только сказать ее надо с верой и от всего сердца. Молитва – этоведь разговор человека с Богом. И ты должен попросить Его помочь тебе.
- И Он– поможет?
-Конечно!
- Ноэто – невозможно! – словно спохватившись, возразил Ник.
-Правильно, - согласился отец Тихон и тут же уточнил: - Самому человекуневозможно. Но Бог сказал: невозможное человеку - возможно Богу! И еще Онсказал: по вере вашей дано будет.
-Тогда… я… попробую? – робко спросил Ник и, не дожидаясь ответа, трудно, словнопервое слово в жизни, как больной после тяжелой операции, выдавил из себя: -Господи…
Сказал,и все остальные слова будто застряли у него в горле. Слезы стали душить его,сами собой литься из глаз...
- Выдумаете, я хочу? - простонал он, закатывая рукав рубашки и показывая следыуколов на вене. - Я просто не могу!
-Бедный ты, бедный! – подойдя, обнял его отец Тихон.
И тутуже Ник, не сдерживая себя, заплакал навзрыд, давясь бессвязными словами:
- Да!Бедный… все считают меня счастливым, потому что у моего отца многоденег…знакомятся, дружат со мной из-за этого…завидуют мне … а я – самыйнесчастный человек на свете… и только вы… один вы поняли это! Вы знаете, о чеммы мечтаем с друзьями, когда соберемся и примем дозу? О том, как завяжем! Изавязываем! До следующей ломки… А потом – опять всё по-старому! Ищем денег нановую дозу, воруем у своих, грабим чужих… Меня и отец-то сюда привез, чтобыспрятать от следствия. Цепочку я золотую сорвал с женщины… Так что и у меняесть своя тайна…
-Ничего, как-нибудь обойдется! Всё хорошо… всё хорошо будет! – слушая Ника, то идело повторял отец Тихон.
Наконец, он отпустил его и спросил:
- Ну,как?
- Чтокак?
-Отпустило? Полчаса прошло!
- Да… -машинально кивнул Ник, прислушался к самому себе и, боясь даже дышать,зашептал: - Легче! Честное слово, легче!! Нет, правда, ей-Богу!
Онвскочил с табуретки и сам стал обнимать отца Тихона:
-Отпустило! Без ломки переломался!
- Что,надо теперь к фельдшеру ехать?
- Нет!Нет! Я же ведь слово дал!! Нет!!!
- Вотвидишь! – улыбнулся отец Тихон. – И дальше всё хорошо будет. Я буду молиться,чтобы Господь укрепил тебя и отвел все соблазны на твоем пути и тех, кто сеетэти соблазны. Ты только сам теперь не сглупи. Ходи, дыши, радуйся жизни!Уклоняйся на первых порах от прежних друзей, ненужных разговоров,неприятностей, которые могут спровоцировать тягу к наркотикам. А потянет настарое – сразу молись! Вот, перед ней! – протянул он иконку Нику.
- А какже вы? – испугался Ник, пряча за спину руки.
-Ничего, - успокоил его отец Тихон. – Как говорил один древний поэт, что тыспрятал, то пропало, что ты отдал – то твое!
- Вамже она самому нужна! – с болью напомнил Ник, от которого не утаилось, как плохобыло отцу Тихону.
Ножелание, чтобы копия с чудотворного образа была у него, пересилило, и он принялэтот бесценный для него подарок.
- Атеперь иди. Иди-иди, Никита! - с усталой улыбкой отпустил его отец Тихон. -Приходи завтра с утра к храму. Поработаешь вместе со всеми, отблагодаришь Богаза эту помощь!
-Приду! Конечно, приду!
Никвыскочил из палаты и с запоздалым изумлением – откуда отец Тихон мог знать егополное имя? – сел в машину.
Здесьон вновь прислушался к себе, тихо засмеялся и помчался по деревне, проехав нарадостях мимо дома Стаса, даже не обратив внимания на то, что там светилосьокно, за которым Стас, в свою очередь тоже забыв про Ника, читал о том, как напалубе императорского курьерского судна смотрел на своих рабов Крисп…
Главатретья
1
Однотолько смущало Криспа…
…Криспстоял на палубе, со страхом и надеждой глядя на то, что происходит на борту«Тени молнии». С надеждой – на отца Нектария. И со страхом на своего отца. ГневМарцелла не остыл даже за ночь, и теперь он срывал его на Гиларе, позабывсобственные слова, что лучше не связываться с этим жадным и мстительнымчеловеком.
-Почему так много посторонних на судне? – грозно вопрошал он, кивая на забитыйпассажирами нос корабля.
- Но,Марцелл!.. – пытался возражать капитан.
-Ничего не желаю знать! Я везу эдикт императора строжайшей секретности! Когдаследующий порт?
- Черезтри дня… Мы же в открытом море!
-Проклятье… Ладно! Переведи их пока на корму, чтобы я лично мог наблюдать заними. А в первом же порту – очистишь корабль от пассажиров!
- Ноони заплатили нам наперед!
-Деньги вернуть! – повысил голос Марцелл. - И высадить всех, начиная с этого! –Он указал на отца Нектария, и Крисп понял, что, желая оградить от него сына, онжертвует даже местью!
- Тывсе понял, Гилар?
- Да…
Капитанзлобно блеснул глазами и отправился выполнять приказ, вымещая зло на всем, чтопопадалось по пути. Первым он дал затрещину подвернувшемуся под руку юнге,который и без того морщился на каждом шагу после ночной порки. Затем, пересыпаяречь ругательствами, велел матросам зарифить безжизненно свисавший из-забезветрия парус, а келевсту – посадить за весла сразу обе смены гребцов изаставить их работать в полную силу.
ТакГилар добрался до носа корабля. Здесь он передал приказ императорского курьера,умолчав при этом о его второй части, в надежде за три дня отговорить Марцеллаот задуманного. И, тем не менее, эта новость мгновенно распространилась средипассажиров.
- Этоправда, что нас высадят в ближайшем порту? - подскочил к Криспу не на шуткувстревоженный Плутий Аквилий.
- Да, -подтвердил Крисп, глядя, как отец Нектарий, с потертой дорожной сумкой наплече, вместе с другими пассажирами переходит в кормовую часть корабля.
-Слушай, мы ведь с тобою друзья! Скажи отцу, чтобы он оставил хотя бы меня! –принялся уговаривать Плутий, но Крисп с сомнением покачал головой:
- Отецтак зол на меня за вчерашнее, что боюсь, если я попрошу за кого, он высадит егопрямо в море, не дожидаясь порта!
- И товерно! – вздохнул Плутий и задумался вслух: - Что же мне тогда делать?..
- Какчто? Поплывешь на другом корабле! – удивился Крисп.
- Ах,да! Конечно же - на другом! – словно очнувшись, охотно согласился Плутий, нотак быстро и неискренне, что Криспу в другой раз это показалось быподозрительным.
Носейчас ему было не до Плутия. Он с затаенной надеждой смотрел на отца, который,в свою очередь, хмуро наблюдал за отцом Нектарием.
К томуже Гилар, не осмелившись возразить Марцеллу, которого отметил сам император,решил отыграться на его сыне. Увидев трех рабов, которые, тесно прижавшись другк другу, мирно спали на самом теплом месте палубы – где вечером разводиликостер для ужина, он с возмущением закричал:
- Этоеще что такое? Чьи рабы?
-Господина сына господина курьера! – бойкой скороговоркой мстительно подсказалюнга Максим.
-Крисп, твои? – будто не зная этого, громко уточнил Гилар.
- Д-да…- не сразу отозвался Крисп, замечая при этом, как удивленно взглянул на негоотец Нектарий. Его мысли побежали в обратном направлении: вчерашняя ночь… гневотца… встреча с пресвитером… пир у императора… и, наконец, афинский порт, гдеон попросил отца купить ему этих рабов. Зачем он сделал это? Для чего?..
-