Развели рабов на императорском судне – шагу негде ступить! – проворчал Гилар ипнул ногой проснувшегося мужчину. – Убрать их отсюда немедленно!
- Куда?– уточнил Крисп.
- Кудахочешь! Только чтобы я больше не видел их на своей палубе! Тем более там, гдеготовят еду людям! – отрезал Гилар и с сознанием исполненного долга удалился накапитанский помост.
Криспогляделся вокруг.
Былосине-золотое от морской глади и солнечных лучей утро.
Матросывыполнили свою работу и убрали парус.
Теперь«Тень молнии» шла только благодаря усилиям невольников-гребцов.
-И-раз! И-рр-раз! Раз! Раз!! Раз!!! – хлопал в ладоши, задавая ритм их тяжелойработе, келевст.
Криспдолго смотрел на них, потом покосился в сторону кормы корабля и, наконец,вспомнил о рабах.
- Ктовы, откуда? – устало спросил он.
- ИзДакии, господин, - с заметным акцентом ответил мужчина, как-то неумелопроизнося последнее слово.
- Ах,да… - Крисп вспомнил монету с сообщением о последней победе Деция и, сам незамечая того, принялся думать вслух: - И что же мне теперь с вами делать?
-Заставить работать! Сдать в наем! – услышав его, деловито посоветовал идущий сноса на корму чрезвычайно толстый, низкий купец. Короткая шея его была перевязанадорогим шелковым платком. Он утер им лицо и продолжил: – Или продать, но так,чтобы получить больше денег, чем потратил на них!
- Зачеммне деньги? – равнодушно пожал плечами Крисп.
- Какзачем? Ведь это же деньги! – купец даже остановился от изумления и обвелмаленькими руками круг: - На них можно купить – всё!
- Дажеморе? – насмешливо уточнил Крисп.
- Апочему бы и нет? – удивился купец и, глотая от волнения окончания слов,принялся объяснять: - Если есть достаточно денег, можно договориться с царями,на чьих берегах находится море, и… купить его!
- Анебо?
- Чтонебо?
- Яговорю – небо тоже можно купить?
- Азачем его покупать? Оно, хи-хи-хи, бесплатное! Смотри и любуйся на него даром!– засмеялся купец. – И правильно. От моря хоть выгода есть – рыба, гавани,перевоз грузов… Так что мой тебе совет, продай ты этих рабов в первом же порту,и …
Купецкивнул глазами на даков и вдруг, переменившись в лице, жадно облизнул губы:
- А ещелучше, продай мне! Прямо сейчас! Здесь! Клянусь Меркурием, я дам за них хорошуюцену!
Недоумевая, Крисп пожал плечами, проследовал глазами за взглядом купца и…замер.
Егорабы решили, пока на них не обращают внимания, привести себя в порядок после сна.Мужчина разделся по пояс и плеснул на себя водой из чана. Оказалось, что этобыл очень сильный и мужественный человек. Мышцы так и бугрились на его плечах игруди, а руки покрывали следы от совсем недавно зажитых ран. А девушка… Глядяна волны огромными синими глазами, она сняла с головы старый, грязный платок,который, как оказалось, скрывал удивительно красивые, золотистые волосы,встряхнула ими, рассыпая по спине и… словно сразу стало больше моря и неба.
Озорнойлуч лег на лицо девушки. Она улыбнулась солнцу, но, перехватив устремленный нанее взгляд Криспа, нахмурилась, торопливо покрыла голову платком и отвернулась.
- Ну,так как? – напомнил о своем предложении купец. – Сколько ты хочешь? Называйцену!
- Цену?– с недоумением посмотрел на него Крисп. – А… сколько, по-твоему, стоит -солнце? Ветер? Рассвет? Разве ты не понимаешь, что на свете есть то, чему нетцены?
- Ценаесть всему! С одной только разницей – большая или меньшая! И это так же верно,как то, что меня зовут Диагором! – весомо ответил купец. – Так сколько?
-Нисколько! Эти рабы… эти люди, - запнувшись, поправился Крисп, – не продаются!
- Нет,так нет! – без особого разочарования согласился купец. – Но, если тольконадумаешь, я готов немедленно купить их!
Быловидно, что его интересует не сила мужчины и необычайная красота девушки, а лишьвозможность заработать, выгодно перепродав их. К тому же, как человек, умевшийторговаться и извлекать выгоду при каждом удобном случае, он, видимо, умелценить это качество и в других. Во всяком случае, купец впервые взглянул наКриспа с уважением и продолжил свой путь. Толстый, низкий, с перевязанной шеей,он уже сам казался туго набитым кошелем.
Крисп ссожалением посмотрел ему вслед, перевел взгляд на девушку, но тут же,устыдившись этого, спросил мужчину:
- А васкак зовут?
- Я –Сувор, - назвался тот. – Сын Млад, а дочь – Злата! А какие рабские клички дашьнам ты?
-Зачем? Пусть останутся ваши прежние имена! - даже возмутился такому вопросуКрисп и уточнил: - Так вы – даки?
- Несовсем, мы – переселенцы из северных земель! - ответил Сувор. – Искали лучшейжизни, радовались, что будем жить в городе. А тут воинственные племена даковсделали набег на римские крепости. Те двинули на нас свои легионы… Город палбезо всякого сопротивления. Я, конечно, защищал свой дом и семью. Но что можнобыло сделать против легионеров с их страшными мечами-гладиусами - голымируками, без доспехов и даже без щита? И, тем не менее, я выполнил свой долг мужаи отца. И, наверное, неплохо его выполнил, - не без гордости поднял своиизуродованные шрамами руки мужчина, - раз центурион, как он сам сказал, изуважения, приказал не трогать нас, а лишь продать скупщику рабов. Тот велелнам, вместе с другими пленниками, идти пешком до ближайшей морской гавани… тамнас перепродали еще раз, посадили на корабль. Главное было, чтобы мы неразлучились. Дочь я сразу заставил покрыть голову этим грязным платком, чтобыона не привлекала внимание. Ведь она у меня красавица. Жену тоже оберегал, какмог. Так мы приплыли в Афины. Ну, а дальше, дальше…
- Отец!Остановись… К чему об этом - теперь? – с нескрываемой досадой и ненавистью кКриспу неожиданно воскликнула девушка.
Амальчик, наоборот, при упоминании о матери, с приветливой улыбкой подошел кКриспу и молча показал ему большую бронзовую монету с дыркой. Она была оченьдревняя, эта монета. Одна ее сторона была совсем затерта, а на другой оказаласьголова медузы Горгоны.
Христианину негоже было брать в руки монету с изображением языческого божества,да еще столь злобного, от взгляда на которого, согласно легенде, каменели люди.Поэтому Крисп только ласково улыбнулся мальчику и вопросительно посмотрел нанего.
Тотпопытался объяснить что-то отчаянными знаками, но сестра быстро ухватила его ипосадила к себе на колени.
Окончательно сбитый с толку Крисп не знал, что и подумать.
- Ононемел после того, что случилось! - словно извиняясь за сына, пояснил отец. –Ведь все происходило на его глазах: рушился дом, я отбивался от римлян, насволокли в плен…
-Да-да, я… понимаю! – виновато – ведь он сам гражданин Рима, поработившего Дакию- кивнул Крисп и, показав глазами на девушку, шепнул: - А что это она такаябольшая, и до сих пор в куклы играет?.
- Этоне кукла. Это богиня нашего домашнего очага, которого больше нет…- с сожалениемотозвался Сувор. – Она не сумела защитить его, так хоть мы её сберегли! Прости,мы не привыкли еще быть рабами! – виновато добавил он, не обращая внимания нато, что девушка, дергая за локоть, пытается остановить его: - Но и ты, как явижу, еще не умеешь быть господином. Ты даже не спросил, что я умею. А я ведьумею всё! Я и кузнец, и гончар, могу быть даже садовником. Клянусь всемибогами, я даже не знаю, кому теперь из них можно верить, все они отвернулись отнас… но все равно клянусь: что буду работать за десятерых, мои дети тоже изовсех сил будут помогать мне, только… не разлучай теперь хотя бы - нас!
Криспне совсем понял смысла последней фразы. Но переспросить не успел. Мужчинапонизил голос и уже почти шепотом сказал:
- И,если можно… раз уж мы твои рабы… прошу тебя, накорми хотя бы - детей!
-Да-да, конечно! Сейчас!
Криспсорвался с места, подбежал к отцу и, волнуясь, сказал, что рабы голодны. Чемнакормить их?
-Похвально, что ты так заботишься о своих рабах! - выслушав его, одобрил Марцелли отвел подальше от кормы с пассажирами. - Как будущий хозяин и господин тыдолжен быть рачительным во всех отношениях. Плохо только, что ты подошел сюдабез моего разрешения! Больше чтобы этого не было! А что касается твоих рабов…Передай Гилару, чтобы он досыта накормил их из котла…
-Спасибо, отец!
- … длясвоих гребцов! – как о само собой разумеющемся, докончил Марцелл.
Криспсразу сник.
- А…где мне разместить их? Не будут же они все время стоять на палубе? – глядя себепод ноги, пробормотал он.
- И этоверно, - согласился отец. - Пусть сидят на носу корабля. Там теперь многоместа!
И хотьместо, отведенное Марцеллом для рабов, было самой дальней точкой от отцаНектария, такое решение почему-то не огорчило Криспа.
Наоборот, он даже обрадовался, что может теперь быть около них хоть все время!Его так и тянуло к рабам. Одно только смущало Криспа: явная натянутость в ихотношениях. Мужчина, как мог, скрывал ее. А девушка показывала при каждомудобном случае. Но вот что странно: насколько она сторонилась его, настолькотянулся к нему мальчик.
И этогоКрисп никак не мог понять.
Весьэтот день был для него, как миг. И каждый миг – как день.
Вечером, когда они вдвоем с отцом коротали время в каюте, Крисп не могзаставить себя не думать о рабах и, особенно, девушке. Марцелл о чем-тоспрашивал его. Он невпопад отвечал…
- Тычто, не слышишь, что я тебе говорю? – наконец, не выдержал отец.
- Я?Разве?.. – удивился Крисп.
И сталвдруг с жаром рассказывать отцу то, что слышал от мужчины о Дакии: ее дремучихлесах, с причудливыми чащами, особенно в зимнее время, задумчивых озерах,студеных родниках, стучащих, как горячее сердце…
- Чтоэто с тобой сегодня? Ты прямо, как Овидий, стал говорить! – вдруг удивленно