1
-Ладно! Чего только не сделаешь ради друга! – подумав, махнул рукой Ваня.
«Нинкаприехала!..»
В это утро Стас проснулся,наверное, раньше всех деревенских. Причем без помощи мамы и всяких рыбалок!
Вчера, узнав о том, чтоприехала Нина, он прекратил чтение и уже не мог продолжить его, хотяостановился на самом интересном месте. Полночи он проворочался в жаркойкровати, торопя рассвет, и виноваты в этом были ни духота, ни донимавшие егокомары, а Нина…
Хотя в темноте не быловидно ее портрета (он спрятал его под Децием) – он ясно видел ее лицо иулыбающиеся глаза. Как только встали родители, он сам поторопил их с завтракоми сразу же после него принялся бродить по деревне, ища, где бы она могла быть.
Он встретил погнавшегостадо коров деда Капитона.
Идущую в храм, следом заГригорием Ивановичем, новую бригаду.
Ванину маму, сказавшую, чтоВаня с Леной тоже уже встали.
Суеверную женщину с мужем.
Юрия Цезаревича, с папкойпод мышкой спешившего в контору.
Хмурого и неразговорчивогодядю Андрея, очевидно, мучившегося со вчерашнего похмелья.
Здешнего мэра.
Макса.
Всех, кого угодно! Тольконе Нину…
Где она может быть, да и торазве что вечером, он узнал только от Вани, переступив порог его дома.
- Где же ещё! В Выселках,на дискотеке! В двадцать ноль-ноль. – сказал Ваня, жуя яичницу с колбасой набольшом куске хлеба.
- В Выселках? На дискотеке?– упавшим голосом переспросил Стас.
- Да! – подтвердила Лена, -сначала там днём идёт детскотека для маленьких, а потом начинается такое… чемуя пока даже слово не выдумала!
- Ты? – не поверил Стас и снадеждой посмотрел на друга. – Слушай, Вань. А давай и мы на дискотеку пойдем?
– В Выселки? - дажепоперхнулся тот. - Я что – самоубийца?!
- А что? Восемь часов -время не позднее, - принялся уговаривать Стас, - твоя мама как раз придет и сЛенкой побудет, а со своими я как-нибудь договорюсь. Ну, что молчишь? Я ведьтебя как друга прошу!
- Как друга?
- Ну да! А я тебе за этосвой плеер и… серебряный рубль отдам. Ты из него такую блесну сделаешь! И еще,- видя, что Ваня колеблется, добавил он, - сто рублей!
- Ладно! Чего не сделаешьради друга! – подумав, махнул рукой Ваня и предупредил: - Но только чтоб плеер- с кассетами был!
2
- Плутий… - простоналюнга, - это все он!
…Обнаружив пропажу свитка спечатью, Марцелл, роняя сумку, бросился из каюты. Крисп, с упавшим сердцем,последовал за ним.
Он нашел отца у капитанскогопомоста, где тот взволнованным голосом говорил Гилару о пропаже.
- Важный эдикт, говоришь? –переспрашивал тот и, хотя в его голосе по-прежнему звучали злорадные нотки, вглазах промелькнул страх. Ещё бы: на вверенном ему судне случилось чрезвычайноепроисшествие - пропал важный документ! Гнев императора теперь вполне мограспространиться и на него!
- Да! – со вздохомподтвердил Марцелл.
- И какой же?
- О начале гонений нахристиан и, представляешь, как назло, именно тот, который я должен отдать вэтом порту.
- Плохи твои дела! –покачал головой Гилар. - До гавани осталось каких-нибудь три-четыре часа. Иесли за это время мы не отыщем его… Ну, ничего. Он никуда не мог деться скорабля и наверняка где-то здесь! Надо срочно начинать поиски!
- Да-да, ты прав! Нужнонемедленно обыскать всех! Даже гребцов! – оживился Марцелл. - Похититель вполнемог отдать его кому-то из них на время!
- Я немедленно сделаю всё,что ты говоришь! – с готовностью согласился Гилар.
- Тогда ты займиськомандой, а я - охраной и пассажирами!
Марцелл первым деломобыскал своих охранников, клявшихся, что они не на миг не оставляли безприсмотра каюту, разве что только тогда, когда готовились к отражению атакипиратского корабля. Затем направился на корму и растолкал сонных пассажиров.Узнав в чем дело, они сами принялись помогать Марцеллу, выворачивая своикарманы и тюки.
Больше всех возмущалсяПлутий Аквилий, у которого не было ни тюка, ни сумки. Он готов был сбросить ссебя даже хитон!
Философ со словами: «Всесвое ношу с собой!» показал свой посох, дырявый плащ и извинился, что у негонет даже хитона.
Марцелл с охранникамипроверили всех пассажиров, однако ни у кого из них не оказалось похищенногоэдикта.
Оставался один отецНектарий. Марцелл подошел к нему и виновато сказал:
- Прости, но я не могусделать исключения даже для тебя - служба!
- Я понимаю, - с мягкойулыбкой кивнул ему отец Нектарий и, разрешив охранникам обыскать себя, протянулМарцеллу свою дорожную сумку. Марцелл взял её, встряхнул, проверяя содержимое,и тут на палубу… – Крис даже глазам своим не поверил - выпал злополучный свитокс императорским эдиктом.
Марцелл первым бросился кнему, поднял и оглядел со всех сторон.
Печати на нем не было!
Никто не мог двинуться сместа. Все словно потеряли дар речи от изумления.
Первым пришел в себяМарцелл.
- Ах ты, мерзавец! –воскликнул он, надвигаясь на пресвитера. - Как ловко сумел провести меня!Усыпил своими сладкими речами мою бдительность, а потом… Куда девалимператорскую печать, негодяй?!
Отец Нектарий смотрел наМарцелла, не в силах вымолвить ни слова. Он сам был ошеломлен всем происшедшимне меньше, чем тот. Прибежавший на шум Гилар узнал, в чём дело, и приказалкорабельному кузнецу:
- Похитителя заковать,посадить на цепь и держать так до самого порта!
- Я сам разберусь с ним! –попытался остановить его Марцелл, но теперь Гилара было не удержать.
- Нет, я сам возьму это делопод свой контроль и лично доложу начальству о происшествии! – он уже безпрежнего страха посмотрел на Марцелла и добавил: - а ты тоже хорош! Нашел, комудоверяться - христианину, против которого направлен этот эдикт! А может быть,это сговор? – с угрозой сдвинул он брови и твердой, уверенной походкойнаправился на капитанский помост.
- Спустить паруса! –послышались оттуда его более громкие, чем всегда, команды.
- Налечь на вёсла!
И, наконец, у самого входав порт:
- Сушить весла! Отдатьякорь!
Гремя цепью, матросывыполнили эту команду и спустили трап. Первым по нему бесшумной тенью метнуласьвниз и скрылась на пристани фигура Плутия Аквилия. Следом за ним быстройпоходкой сошел капитан.
Крисп стоял, не зная, чтотеперь делать, и вдруг почувствовал, что его опять настойчиво дёргает за рукуМлад.
- А-а, ты, – узнал он его ипопросил, - иди, поиграй с кем-нибудь другим, сегодня мне не до тебя!
Но мальчик не отставал. Ончто-то просил умоляющими жестами и, наконец, непослушным языком выдавил изсебя:
- Т-т-там! Т-там!..
- Ну, что ещё там? – дажене замечая от огорчения, что мальчик заговорил, недовольно спросил Крисп.
- П-пошли! Там! Внизу!
Крисп нехотя направился заним следом и вдруг в том месте, где недавно играл с купцом в кости, под теньюпарусника увидел лежащего в луже крови юнгу…
- Что с тобой?! – бросилсяон к нему и вытащил изо рта кляп, в котором сразу узнал волшебный платок ПлутияАквилия.
- Плутий… - простонал юнга,- это все он!
- Отец, все, кто здесьесть! Скорее! Сюда! – закричал Крисп.
Послышался топот, исбежавшиеся люди окружили несчастного юнгу.
- Это он уговорил менясоврать про пиратов, - слабеющим голосом говорил тот, - он выкрал какой-то важныйдокумент. А теперь, когда я стал не нужен ему, он…он… - юнга обвел глазамисклонившиеся над ним лица и остановился взглядом на отце Нектарии, - я слышалвсё, что ты говорил… - он сделал попытку привстать и, потеряв от этогопоследние силы, прошептал: - прошу, умоляю…ради вашего Бога… скорее - крестименя!
- Конечно, хорошо, ясейчас… - опускаясь перед ним на колени, торопливо согласился отец Нектарий.
Велев всем отойти, онпопросил матросов, как можно быстрее принести воды, вынул крест, окунул его впоставленное перед ним ведро и быстро-быстро начал читать молитвы.
- Что он делает? Развесейчас можно терять время? Пока он жив, нужно срочно узнать, где печать! –простонал Марцелл, бросаясь к юнге, но Крисп решительно преградил ему путь.
- Отец, остановись!Человеческая душа дороже тысячи самых важных свитков!
- Я понимаю. Но твоя жизньмне дороже! Ведь за его пропажу казнят не только меня. Ну, где же, где этапечать? Неужели этот Плутий увез ее с собой?! Где же она?
- Вот! – послышался за егоспиной тоненький голосок.
Марцелл мгновенно обернулсяи увидел Млада. Тот с хитрым видом разжал кулачок, и все увидели на егомаленькой ладони – большую императорскую печать!
Марцелл схватил ее,осмотрел со всех сторон, сомнений не оставалось – это была именно она!
Пассажиры, сгрудившисьвокруг него, пытались заглянуть ему через плечо.
- И правда, глядите, она!
- Спас! Спас! Как же тебеэто удалось? - только и смог вымолвить пораженный Марцелл.
- Я… – охотно начал былообъяснять Млад, но тут его сестра первой сообразила, что он снова обрел дарречи, и принялась осыпать его поцелуями.
- Как! Ты заговорил?!Родной мой!!
- Родной наш! – тоже обнялмальчика Марцелл и вдруг осекся на полуслове, увидев идущего к ним отцаНектария.
Юнга оставался лежать наместе.
- Ну… как он? –догадываясь, что случилось самое страшное, всё же с последней надеждой спросилМарцелл. Слишком уж торжественно-радостным было выражение лица у пресвитера.
- Всё хорошо. Все ужехорошо. Его душа теперь там, - показал на небо отец Нектарий. - А мы…
- А мы, - перебил егоМарцелл, глядя на появившихся на пристани вооруженных людей, которых спешно