стучал в дверь дома бабушки Ника. Еще громче, чем к Ваниной маме. Открыл емусам Ник, весь какой-то растерянный и взъерошенный.
- Что Макс? – коротко спросилон.
- Жив.
- А Нина?
- Тоже будет.
- Слава Богу!
Ник провел Стаса через двекомнаты в свою, детскую, которая, несмотря на то, что он был богат, былаобставлена проще, чем у Стаса, и сел за стол. Стас сразу заметил блюдце,наполненное какой-то жидкостью, тонкий шприц, полотенце и жгут. Перед всем этимстояла прислоненная к графину с водой иконка. Изображенная на ней Богородицадержала маленького Иисуса Христа.
Стас подошел к столу,сбросил с себя куртку, закатал рукав и, как это делал отец, стал перевязыватьсебе руку жгутом.
- Ты, это… чего? –насторожился Ник.
- Помоги! - вместо ответапопросил Стас.
- Не дури! Я тут мучаюсь,не знаю, как завязать, а ты – начинаешь?!
Он подошел к Стасу, пытаясьпомешать ему, но тот оттолкнул его и со слезами на глазах закричал:
- Уйди! Не мешай!
- Но, Стас! Ведь это жестоит только один раз попробовать и… Ну, посмотри на меня! Ты что, хочешь тожетаким стать? Я тут места не нахожу, хочу и боюсь начать все сначала, а ты сам впетлю лезешь! Нет, Стас, всё что угодно, только не это!!
В глазах Ника стоял такойужас, что Стасу стало не по себе.
А тот продолжал:
– Ты думаешь, в любоймомент сможешь потом бросить? Как бы не так!! Ты будешь готов отдать всё, чтобывернуть тот миг, когда начал! Только уже ничего, слышишь – ничего не сумеешьсделать! Кто-кто, а я это хорошо знаю! Ну, хочешь, я тебе тысячу, десять тысячдолларов дам, машину бери! Только не начинай!
Но Стас, словно не слыша,старательно затягивал на сгибе локтя жгут, помогая себе зубами.
Ник смотрел на него,болезненно морщась, будто делал всё это сам и, наконец, крикнул:
- Ну, хочешь, Нинку тебеуступлю?..
Услышав про Нину, Стас,схватил с блюдца шприц и поднял его, проверяя, на всякий случай, нет ли в нёмвоздуха.
- А-а, делай, что хочешь! -устало махнул рукой Ник и, опустившись в кресло, мрачно посоветовал: - Тольколучше сразу вгони себе в вену воздуха, да побольше, чтоб после не мучаться!
Эти слова несколькоотрезвили Стаса, и он уже не так уверенно поднес иглу к вене.
«Раз и все…» - с каким-тотупым безразличием подумал он.
Он уже собрался уколотьсебя, как вдруг Ник неожиданным прыжком подскочил к нему, сильным ударом выбил изпальцев шприц и принялся яростно топтать его ногами.
- Вот и всё! Всё! Завязали,оба! Слышишь, Стас, да?!
- Да… – устало опустился настул Стас и беспомощно взглянул на Ника.
«Раз и всё - еще разподумал он, - вот и завязал, даже не успев начать!»
И уже, начиная понимать,где он и что к чему, с чувством сказал:
- Спасибо тебе, Ник.
- Есть за что! - кивнултот. - Хотя, это еще неизвестно, кто кого должен больше благодарить. Ведь еслиб не ты, вечная ломка была бы мне обеспечена!
- Я-то при чем? – удивленнопожал плечами Стас.
- А я, глядя на тебя, свойпервый раз вспомнил, увидел себя словно со стороны и – как отрезало! Так что…
Ник без малейшего сожалениядостал из кармана брюк красивый брелок с ключами и протянул Стасу:
- На, держи!
- Что это? - не понял Стас.
- Как что? Ключи от машины.А с Нинкой сами как-нибудь договоритесь!
- Что?! – Стаса, как током,ударило от этих слов. - Ладно, живи! - Оттолкнул он протянутую к нему ладоньНика.
И запинаясь от бессильнойобиды за так жестоко обманутое своё первое чувство, добавил:
- А машины мне твоей, и темболее Нинки - не нужно!
Главадевятая
1
- Интересно, и чтоже унес с собой Плутий вместо печати?
Императорское курьерскоесудно «Тень молнии», подгоняемое попутным ветром, летело навстречу своемупоследнему порту – столице Египта, Александрии. Море было неспокойным, чайкискользили вниз к пенистым волнам и тут же испуганно взмывали в высь, словнобоясь, что они поглотят их. Гилар, стоя на капитанском помосте, глядя то нанебо, то на волны, выказывал явные признаки беспокойства.
Крисп, с молчаливогоразрешения отца, давно уже находился на корме корабля. Теперь здесь были нетолько пассажиры, но и все члены экипажа, кроме Гилара. Даже охранники, потомучто Марцелл после пропажи больше ни на миг не расставался со своей сумкой.
Крисп то и дело скашивалглаза на сидевшую чуть поодаль Злату. Она расположилась ближе всех к отцуНектарию и улыбалась как ребенок, но кукла по-прежнему была у неё на коленях.
В Александрии они должныбыли расстаться. Дальше Криспу с отцом предстоял путь в военную ставку кимператору, а им - в Афины и затем в свою далекую Дакию.
Мысли о предстоящей разлукетяготили юношу. Чем сильнее он гнал их от себя, тем грустнее становилось у негона сердце. Злата тоже иногда замечала его и показывала глазами на отцаНектария, давая понять, что ей нравится то, о чем он говорит.
Млад в который уже разрассказывал очередному пассажиру, что ему сразу не понравился Плутий Аквилий. Акогда увидел, что тот что-то подсыпал в амфору, и Гилар не стал его дажеслушать, сам выбил пробку и вылил на палубу всю воду.
- Надо же, Геренний Этруск- уже император! – вертя в пальцах совсем недавно отчеканенный денарий,задумчиво сказал Марцелл.
- Отец, а чего добивалсяэтот Плутий? – спросил у него Крисп. - Только теперь я начинаю вспоминать, чтои мне он казался подозрительным!
- Трудно сказать, –задумался вслух Марцелл. – Сначала он захотел выкрасть у нас императорскуюпечать.
- Но зачем?
- В руках такого человекаэта печать может всё! Ею он без труда мог скрепить любой эдикт, например, оназначении себя казначеем какой-нибудь отдаленной провинции. Конечно, наместникпо роду своей службы известил бы императора, но пока дойдет подтверждение,Плутий успел бы сказочно обогатиться и сбежать, прихватив с собой казну игодовой налог, собранный с провинции. И тогда ищи ветра в поле!
- А что он подсыпал вамфору?
- Судя по всему, этогопоказалось ему мало. Аппетит, как известно, приходит во время еды, и он,наверное, решил усыпить нас. А когда уснем, подговорить гребцов на бунт исделать «Тень молнии» пиратским кораблем. Поистине это был блестящий план.«Тень молнии» может догнать любое судно и наоборот уйти от погони. Горе было бытогда всем кораблям, встретившимся ему на пути!
Марцелл знаком подозваллекаря и сказал:
- Кстати, проверь, все лиснадобья у тебя на месте?
Тот, быстро кивнув, сталрыться в своем ящике.
- Этот Плутий был не так ужи прост, – продолжил Марцелл. - Не сумев попасть на несколько императорскихкурьерских кораблей, он, наконец, добился этого с нами и принялся осуществлятьсвой коварный план. Сначала через тебя, что почти ему удалось, когда я засталвас в каюте...
- Прости, отец... –виновато вздохнул Крисп.
- За что? – улыбнулся емуМарцелл. - Он и меня обвел вокруг пальца! Потом решил действовать черезпитьевую воду и, наконец, уговорил беднягу Максима поднять ложную тревогу опиратах. Конечно, - обращаясь к охранникам, сказал он, - и вам не делает чести,что вы бросились спасать меня, а не важные императорские эдикты. – Тут Марцеллпоморщился, вспомнив о том, что было в этих эдиктах, и махнул рукой. - Главное,что справедливость восторжествовала…
Он вдруг заметилподавшегося к нему бледного лекаря и вопросительно посмотрел на него:
- Что, нет сонного порошка?
- Нет, господин! – с трудомворочая языком, ответил тот. - Исчез мой амфориск с ядом!..
- Да, – покачал головойМарцелл. – Он оказался еще большим мерзавцем, чем я предполагал! – Эй, Млад! –подозвал он. – А как тебе удалось обнаружить тайник Плутия, куда он спряталпечать?
- А я, даже когда вседумали только про пиратов, следил за ним! - с радостью отозвался мальчик. – Икогда увидел, что он спрятал что-то в щель, тихонько подменил печать другойвещью.
- Интересно, и что же унесс собой Плутий вместо печати? – с любопытством взглянул на него Марцелл.
- Как что - мою монету!
- Что?!
- Представляю, каквытянется его лицо, когда он увидит вместо императорской печати самую никчемнуювещь на земле! – засмеялся Крисп.
И совсем не никчемную! –обиделся Млад. - Она помогла освободить нашу маму!
- Ну ладно, ладно, - обнялего Марцелл. – Конечно же, это – самая бесценная монета во всем мире! Но дляПлутия, которого, я уверен, в конце жизни ждёт… – он не успел сказать, чтоименно ждёт в конце жизни Плутия, потому что среди пассажиров, беседовавших сотцом Нектарием, началось какое-то движение, и послышался упрашивающий крик:
- Ты в этом уверен? Тогдакрести, крести меня поскорей!
- В чем дело? – спросилМарцелл сидевшего ближе к пресвитеру Сувора.
- Да вот, – объяснил тот,показывая на неказистого мужчину, наседавшего на отца Нектария. – Этот римлянинвсегда и во всем завидовал всем. Недавно его соседа, простого безродногоплебея, принял в свою семью и дал свое имя сенатор. Он даже из своего городасбежал, чтобы не видеть больше его. И тут вдруг узнал, что, если покрестится,то будет усыновлен не то что сенатором или даже императором, а самим Богом!
- И что же отец Нектарий?
- Вроде бы, согласился, –кивая на поднявшегося пресвитера, улыбнулся Сувор. – Сейчас начнет.
Матросы снова принесливедро с водой, отец Нектарий с молитвами трижды опустил в нее свой крест, иначалось таинство святого крещения.
Крисп видел его далеко непервый раз, но всё-таки подошел, желая на самом деле быть поближе к девушке.Римлянин снял хитон, оставшись в одной набедренной повязке, и отец Нектарий