телефон зазвонил снова, но звали какого-то Николая Семеновича, который уехал вгород и, наконец, только с третьего раза дали бабушку. Телефонистка прямо из-заперегородки протянула маме трубку, и та… тоже стала говорить о погоде, природеи о том, как хорошо в деревне.
- Ма, ма! Ты о главномспроси! – теребил ее Стас.
И, наконец, она невыдержала:
- На, возьми! Сам объясни.
Стас взял теплую трубку,поздоровался с бабушкой и неожиданно тоже стал говорить о том, какая природа ипогода в деревне. Потом, оборвав себя с бабушкой на полуслове, спросил:
- Ба, когда я у тебямаленький был, ты меня… крестила?
- Что? – даже не поняла егосразу бабушка. – А-а, вон ты о чем. Хотела, конечно, но одна без родителей…нет, не крестила! Что, ты заболел? – вдруг встревожилась она.
- Нет, пока ещё! – всердцах бросил в трубку Стас и передал её маме.
С трудом дождавшись, когдамама закончит разговор, он вышел с ней из здания конторы и бросился к храму.
- Ты куда? – попыталасьостановить его мама.
- К отцу Тихону! К кому жееще! – буркнул на ходу Стас.
…Отца Тихона он нашел уцеркви, разговаривавшего с Григорием Ивановичем и иконописцем. Выслушав Стаса,он немного подумал и спросил:
- А ты веришь в Бога?
- Да, – кивнул Стас,вспомнив про отца Нектария с Криспом и, понимая, что в чём-чём, а в этом случаеобманывать нельзя, честно признался: – Точнее, очень хочу верить!
- Хорошо, – кивнул отецТихон. – И хочешь креститься?
- Очень хочу! – на этот разбез всяких «но», воскликнул Стас.
- Но ты же ведь сам видишь,храм еще не готов, и потом - где? И почему так срочно?
- Понимаете… Я сегоднячитал про шторм, где отец Нектарий крестил Марцелла!
- Отец Нектарий – Марцелла?– отец Тихон внимательно посмотрел на Стаса и, что-то припомнив, рассеянокивнул: – Ах да…
- И потом я сам видел, какодна бабушка старинную купель в храм принесла. Помните, как там, на корабле,крестили прямо водой из моря, а чем мы хуже? Вы же сами говорили, что храм –это корабль в открытом море! Ну, отец Тихон!
- Да я, собственно, непротив, - пожал плечами священник – можно и в недостроенном, и купель,действительно, есть. А… родители-то согласны?
- Конечно! Да! –заторопился Стас. - Я им давно об этом уже говорил, только они не знали, крещеня или нет. Сегодня только позвонили бабушке и узнали, что она не рискнула безних крестить меня. И я сразу сюда. Ну, пожалуйста!..
- Хорошо-хорошо, но я всёравно прежде должен поговорить с твоими родителями.
Стас помчался домой. Наэтот раз, выслушав его, мама категорически отказалась идти в храм, зато отецсогласился.
- Заодно и на отца Тихонапосмотрю, – сладко потягиваясь после работы над диссертацией, сказал он.
Отца Тихона они нашли ужеразговаривающим с бригадиром. Он отозвал Сергея Сергеевича в сторону и сталговорить о Стасе. Тот, естественно, насторожил уши и, заметив это, отец Тихонсказал:
- Ты давай пока с другомводы в купель наноси, а я за это время - с твоим отцом поговорю!
Ваня, узнав, что сегодняСтаса будут крестить, обрадовался, быстро нашел ведра и вместе с ним сталносить воду в храм и сливать её в большую старинную купель. Пробегая мимо отца,Стас услышал отрывки разговора, касающегося его.
- Нет, конечно, это очень хороший,способный мальчик… Я бы сказал даже, талантливый, но талант - это ведь какобоюдоострый меч. На мой взгляд, у вашего сына такие большие задатки, что онможет стать либо великим человеком – поэтом, писателем, ученым, либо, проститеменя, великим… преступником.
- Да, да, – задумчивоотвечал отец. – Я сам в последнее время стал замечать что-то неладное. Самобеспокоен.
- Ничего, после Крещениявсе будет хорошо. Все просто обязано быть только хорошо!
Наконец купель былонаполнена, отец Тихон закончил разговор с Сергеем Сергеевичем, и Стас уже ждал,что сейчас начнётся самое главное. Но отец Тихон неожиданно сказал:
- А теперь, перед началомкрещения, ты должен исповедовать Богу свои грехи и очистить совесть.
- Но ведь Бог и так очиститменя!
- Конечно. Но тебе самомунадо понять, в чем ты был не прав, чтобы потом знать, в чем исправляться.
- И что же я должен делать?
- Вспомнить всё то, что втвоей жизни было не так, и попросить за это прощения у Бога.
- Всё-всё?!
Стас подумал и сказал:
- Я врал.
- Ты хочешь сказать, лгал?
- Да, а ещё дрался, неслушал родителей. Но ведь это же все мелочи. Я ведь не убивал, не крал!
- Да, не крал, – согласилсяотец Тихон и, внимательно посмотрев на него, тихо спросил: – а… Макс?
- Что Макс? – запнулсяСтас. Глядя прямо в глаза отца Тихона, он вдруг неожиданно понял, что тот знаето нём всё. – Да, - опустив голову, сказал он. – Я чуть было не убил его надискотеке. Но я не хотел! И потом – он же меня просто вынудил! А вы что же, заэто теперь не крестите меня?
- Успокойся! – положил рукуему на плечо отец Тихон. – Конечно, крещу. Но прежде тебе нужно сказать ему всюправду.
- Кому - Максу?! - Стаспокосился на Макса, который в это время работал в углу, перебирая кирпичи.
- Да, и попросить у негопрощения.
- Но он же меня этими самикирпичами убьет и тут же закопает!
- Ничего он с тобой несделает. Иди!
Стас неверными шагаминаправился к Максу. Дойдя до него, он остановился, покашлял и чужим голосомсказал:
- Макс, ты, конечно, можешьубить меня, но это я ударил тебя в клубе.
Стас сжался, ожидая, чтоМакс бросится на него.
Но тот, оглянувшись,внимательно осмотрел его знакомым взглядом, но вдруг подумал и грубоватосказал:
- Ладно, живи. Это дажехорошо, что ты мне сказал, а то я ведь думал совсем на другого.
- Ты это… как там его…извини!
- Да пошел ты! То есть,иди. Твоё счастье, что я раньше этого не узнал. И вообще, это даже хорошо, чтоты ударил меня тогда… Спасибо тебе!
Отец Тихон зажег три свечина купели, взял церковную книгу и начал читать молитвы. Само Крещение, вопрекиожиданию Стаса, оказалось неожиданно долгим. Отец Тихон помазал его елеем,поставил в купель и трижды облил водой. Затем надел ему на шею крестик, дал вруку зажженную свечу и три раза обвел вокруг купели… Стас всё это время ждал,что увидит рай, как Крисп, или увидит что-то особенное, но ничего вокруг неизменялось. Кругом были всё те же выщербленные стены храма, простыня с двумяиконами перед алтарем, высокий, закопченный купол.
После окончания Крещенияотец Тихон, под завистливым взглядом Вани, ввел его в алтарь, где Стас также неувидел ничего необыкновенного.
А отец Тихон, выведя егообратно, как ни в чем не бывало, радостно сказал:
- Ну вот, храм еще неготов, а крещение в нём уже началось.
Стас был вконецразочарован.
- Ну, что там? – показываяна алтарь, бросился к нему Ваня. – И вообще - что ты чувствовал?
- Таинство от какого слова?– вопросом на вопрос ответил ему Стас, и сам же сказал: – От слова тайна. Изначит, что с ней нужно делать? Хранить!
А что он еще мог сказать?
Он многозначительно прижалк губам палец и потрогал непривычно висящий у него на груди крест.
5
Крисп недоуменнопосмотрел на отца, и тот тихо сказал…
Марцелл с Криспом стояли уборта «Тени молнии», основательно потрепанной штормом, сгубившим не одиндесяток парусников, но все же по-прежнему быстрой и легкой.
Александрия стремительноприближалась.
- Это Фаросский маяк, –показывая рукой вдаль, объяснял сыну Марцелл. – Там Александр Македонский сиделсо своими полководцами, рисуя чертеж будущей Александрии, там Юлий Цезарьвместе с Клеопатрой выдерживал долгую осаду восставших египтян…
- А где пирамиды? – струдом спросил Крисп, с трудом удерживая слезы, которые так и готовы былиполиться из глаз от мысли о предстоящей разлуке со Златой.
- О-о, это далеко! Отсюдане увидать! – охотно отвечал Марцелл, но чувствовалось, что он хочет сказатьсовсем другое, и казалось, слезы также душат его.
Пассажиры тоже внимательнорассматривали седьмое чудо света – Фаросский маяк и уже видневшиеся кварталыАлександрии. Среди них не было только одного. Того самого, который боялсякреститься из-за предстоящих мучений. Во время шторма его смыло волной, причемтак, что поначалу никто даже не заметил этого. Потом, узнав, люди былоогорчились, но когда отец Нектарий сказал, что его очищенная душа сразу направиласьк Богу, обрадовались и не переставали теперь говорить об этом.
- Странное дело! - вслухудивлялся Марцелл. – Корабль, который везет эдикт о начале гонений на христиан,полностью стал христианским!
- Кроме Гилара! – уточнилКрисп, показывая глазами на капитана.
- Да, - помрачнел Марцелли, приглядевшись к Гилару, вздохнул. – Но ведь, в конце концов, и на негопопадали святые брызги.
- Однако он-то не далсогласия креститься, значит, это для него была всё равно, что простая вода! -резонно возразил Крисп.
- Хвала богам! Слава Богу!Прости, сынок, еще не успел привыкнуть… – виновато поправился Марцелл. – Но длянас ведь она была не простая!
- Конечно, отец!
Пристань стремительноприближалась.
- Убрать паруса! – слышалсязнакомый, но почему-то по-особенному радостный сегодня голос.
- Сушить вёсла!
- Приготовиться спуститьякорь!
И, наконец, раздаласькоманда, которую больше всего ждал и боялся Крисп:
- Отдать якорь!
Несколько матросов взялитяжелый якорь и бросили его в воду.
- Подать трап!
Крисп испуганно взглянул надевушку, она на него, всхлипнула и крепко прижалась щекой к руке отца. Марцелл