Но тот уже почти не слышал,что говорится. Он с трудом дослушал священника до конца и со всех ног бросилсядомой, где, сразу ворвавшись в кабинет отца, закричал:
- Оно есть! Есть!! Есть!!!
- Что есть? – оторвавшисьот диссертации, недоуменно посмотрел на него Сергей Сергеевич.
-Лекарство от смерти! И - бессмертие!
5
На какое-то времяСтас даже потерял ощущение реальности…
На следующее утро ровно ввосемь сорок пять, Макс забрался на колокольню и, дождавшись, когда ГригорийИванович махнет ему рукой, дернул за толстый трос.
- Бом-м! – радостнораздалось над Покровкой. – Бом! Бом!
И затем начался такойперезвон, какого, наверное, уже лет сто не знала округа.
Так отец Тихон сприхожанами встретил архиерея с отцом благочинным. Они вышли из машины и сприятным удивлением стали осматриваться вокруг. Священник, не веря, трогалстены, дверь, окна, а старенький седой архиепископ благословлял подходящих кнему людей.
Потом началась служба.
Стас стоял в храме рядом сВаней, Леной и папой. Здесь были все, кроме мамы, которая, как ее ни просили,так и занялась своей стиркой, дяди Андрея, лежащего в больнице, и ЮрияЦезаревича. Мэр неуверенно топтался на пороге, словно успокаивая себя тем, чтоон, вроде, как и тут и там, а ещё и за порядком следит. Хотя за порядком и безнего было кому смотреть. Начальник ОМОНа, наверное, со всем своим отрядомпожаловал на охрану храма.
Стас мало что понимал вцерковной службе. Он больше озирался по сторонам и смотрел, как красиво сталовокруг. Трудно было даже поверить, что всего лишь месяц назад здесь были голыестены и одна, чудом сохранившаяся, фреска. Теперь со всех сторон на него смотрелистрогие лики и ласковые глаза святых. Ярко горели свечи. Краснели перед иконамилампады. И очень красиво пел хор.
То и дело выходивший наамвон дьякон, громко возглашал молитвы, и певчие, подхватывая их окончания,пели «Господи, помилуй!».
На какое-то время Стаспотерял ощущение реальности происходящего и очнулся только тогда, когда изалтаря вышел отец Тихон. Оглядевшись вокруг, он сказал:
«Во имя Отца и Сына иСвятаго Духа!»
«Аминь!» - негромкоотозвались люди, подаваясь вперед.
«Господи, ну, что же мнесказать им?»
«Господи, благослови!»
- Вот и восстановили мы свами храм, - начал отец Тихон, - вновь над Покровкой засиял Покров ПресвятойБогородицы. Но если кто думает, что на этом дело кончено, тот глубокоошибается. Дело только начинается! Теперь очередь каждого приняться завосстановление храма… своей души. Хорошо, если человек, - отец Тихон посмотрелна Ваню, Стаса, Лену, улыбнулся им, - начнёт это делать с детства. Но и втридцать, и в пятьдесят, и даже в семьдесят лет, - тут дед Капитон,встретившись глазами с отцом Тихоном, потупил их, - не поздно приняться засамое главное дело в жизни, и как мы с вами очищали храм от свалки всякого роданечистот и всего того, чем он был замусорен, так же должны очищать свою душу отвсякой злобы! Ладно ещё, если храм души человека не взорван и на его месте непостроено какое-нибудь казино или развлекательный центр…
«Господи, дай мне силвсё сказать им!..»
- Сегодня праздникПреображения Господня! – Григорий Иванович перехватил взгляд отца Тихона ипожал плечами: мол, а я, все-таки, может, не так уж был не прав и не зряоговорился тогда? – Сам Господь показал нам, как должен преобразиться послежизни каждый из нас, чтобы навечно уйти к нему.
«Господи, помоги!Господи, укрепи!»
- Однажды Иисус Христос,взяв трех своих учеников, повел их на высокую гору и преобразился пред ними.Одежды Его стали белы, как снег и даже белее снега, а лицо засияло так, чтобольно стало глазам. В ужасе ученики повалились ниц на землю. А когда поднялиглаза, то увидели, что Господа уже закрыло облако. И Он снова стал таким, какимони привыкли видеть Его.
«Господи, помоги им!»
- Совсем без малого дветысячи лет прошло с того дня, а до сих пор раз в год эту гору окутывает облако,как бы подтверждая истину этих давних событий. Мне посчастливилось быть наСвятой Земле. И я могу засвидетельствовать, что это действительно так. И тысячитысяч человек говорят и пишут об этом. Умалчивают лишь те, кому не выгодно, чтобыоб этом узнало как можно больше людей, - тут Стас заметил, что отец Тихон ищетглазами Юрия Цезаревича, но не найдя его, лишь вздохнул.
Он говорил еще многое изтого, что Стас уже не раз слышал от него. Затем отец Тихон, наконец, сказал,что перед вечностью все земное теряет смысл и только душа обретает Бога вновьи, произнеся «Аминь!», снова вошел в алтарь. За ним медленно закрылись царскиеврата.
«Слава Тебе, Господи!Успел! Успел…»
После этого, уже в алтаре,отец Тихон провозгласил несколько молитв и очень громко, торжественно произнес:
- Святая - Святым!
«Ну, вот и всё. А теперьиди ко Мне, труждающийся и обремененный!»
«Господи, это Ты – мне?»
«Да, и Я упокою тебя!»
«Но как же … ведь Святая– святым!!!»
«Иди!»
Церковный хор послевозгласа «Святая - святым!» запел что-то торжественное и радостное. Он пел, нонеожиданно что-то нарушило его стройное пение. Из алтаря вдруг выбежалпомогавший архиерею иподиакон и принялся спрашивать, у кого их прихожан естьмобильный телефон. Ник протянул ему свой, и тот вместе с ним выбежал из храма.
Вскоре к отцу Стасапробился второй дьякон и повел того… Стас даже глазам своим не поверил… прямо валтарь.
Там явно что-то случилось.
Прошло несколько минут, иСергей Сергеевич вышел оттуда с опущенными лицом.
- Может, сломалось там что,или с архиереем что-то случилось, вон он какой старенький? – со слабой надеждойспросил Ваня.
Стас не ответил. Лучше всехзнавший своего отца, он сразу понял, что именно произошло в алтаре…
6
- Папка! – вдругзакричал, бросаясь к нему, Ваня.
Знакомое Стасу еще попохоронам бабы Поли кладбище было битком забито народом.
Не только свои, Покровские,и люди из всех окрестных деревень пришли сюда, чтобы проводить в последний путьотца Тихона. Три дня переполненные поезда подходили к Покровке, и теперь рядомс местными тут стояли многие одетые по-городскому люди, среди которых былонемало известных всей стране лиц. Тут были популярные актеры, певцы, писатели,художники, академики. Мама во все глаза смотрела на тех самых актеров, которыеиграли в ее любимых сериалах, а Стас на того самого генерала, что смотрел всеэто лето на него со стены. Правда, вблизи он был не такой строгий и совсем седой.
На месте еще несколькоминут назад темной зиявшей ямы уже был светлый, свеженасыпанный бугорок. Ипочему-то не было обычного в таких случаях чувства невосполнимой потери, авместо нее струилась в сердце какая-то тихая радостная грусть.
- Тут бы и здоровое сердцене выдержало! – переговаривались стоявшие рядом люди. – Молодой ведь еще совсембыл. Это борода возраст прибавляла…
- Жалко его!
- Да за него теперь толькорадоваться надо! Это нас нужно жалеть!
Дед Капитон с ГригориемИвановичем установили на верху бугорка восьмиконечный деревянный крест.Валентина подала им небольшую табличку, дед Капитон бережно прибил ее к кресту,прочитал, оглядывая свою работу, и вдруг, сдавленно охнув, упал на колени.Григорий Иванович недоуменно посмотрел на него, тоже склонился над табличкой иошеломленно покачал головой.
- Этого не может быть… -прошептал он. – Васька!..
- Что там? Что? –послышалось в толпе.
И каждый, подходивший ккресту, вслед за Григорием Ивановичем повторял:
- Не может быть!
Стас тоже приблизился ипрочитал:
- Архимандрит Тихон в мируВасилий Иванович Голубев…
- Вот вам и прозорливец!Тоже мне, чудотворец! – послышался в наступившей тишине насмешливый, не смотрявесь трагизм положения, голос Юрия Цезаревича. – Он же всё про вас знал! А вы иуши развесили!
- Постойте! – недоуменновскричал Стас. – Про вас – ладно! Но про меня-то он ничего не мог знать! Асказал такое!!
- И про меня тоже! Такое,что знала только одна я... – бросив на него благодарный взгляд, добавила Нина.
- И меня по имени назвал!Хотя я из другого города.
- И меня!
- Всё равно! Сначала крестломал, а потом храм решил восстанавливать? – не успокаивался Юрий Цезаревич.
- Да знай бы мы это сразу,глядишь, и не поверили бы ему! – нехотя согласились люди.
- И так бы и были безхрама!..
- А теперь, вот он родной –стоит!
И хотя Юрий Цезаревич вчем-то был прав, люди стали отходить от него, и постепенно вокруг директорашколы образовалась пустота.
И тут стало видно, что усоседней могилы бабы Поли стоит коренастый мужчина, удивительно похожий надрузей Стаса.
- Папка?.. Папка-а-а!!! –вдруг закричал, бросаясь к нему, Ваня.
- А ты что стоишь? –подтолкнул застывшую Лену Стас.
Но та оставалась стоять,переминаясь с ноги на ногу, боясь даже броситься к тому, кого она так долгождала. И только когда отец ребят приблизился и взял ее на руки, она порывистообняла его, крепко-крепко вжимаясь лицом в небритую щеку.
- Папка! Я так и знала, чтоты вернешься! – задыхаясь от счастья, твердила она. - Я всегда верила! Я всемговорила, что ты скоро приедешь! Я даже забор соседки для этого подожгла!
- Ну, про это ты мне послерасскажешь, – с трудом переводя дыхание, улыбнулся мужчина и, вдруг, увидевГригория Ивановича, нахмурился.
- Скажи спасибо ему, чтовсё так получилось, - показывая глазами на надпись, сказал Григорий Иванович.
- А… кто это был? –спросил у Вани с Леной отец.