минуты все почему-то стали есть молча.
К счастью, вскоре раздалсястук в дверь, и сходившая узнать, в чем дело, мама вернулась со словами:
- Там Ваня!
- Ко мне?! – радостноподскочил Стас.
- Нет, к папе! Садись за стол, Ванечка!
- Некогда мне - мамка к вампослала - беги, говорит, скорей за Сергей Сергеичем!.. - выпалил Ваня.
- Тихону Ивановичу хуже? -поднимаясь, с тревогой спросил отец.
- Нет, бабе Поле!
Сергей Сергеевич торопливымиглотками допил молоко и, уже взявшись за ручку двери, вспомнил о сыне:
- До моего прихода из дома ни шагу!
4
Как ни был увлеченКрисп, слух его уловил приближающиеся шаги…
... Было раннее утро, когдаКрисп, сын императорского курьера Марцелла Фортуната, спустился по каменнымступеням красивого, возвышавшегося над всем кварталом дома. Отца вызвали ночьюна службу, и он спросил у подметавшего дорожки привратника, не возвращался литот из дворца.
- Нет, господин! - низко поклонился двенадцатилетнемумальчику старый раб.
- А где Скавр?
- Господин управляющий пошел торопить поваров сзавтраком!
Крисп остался доволен обоими ответами.
Он оглядел сновавших подвору рабов, убедился, что им нет до него никакого дела, и быстрыми шагамипошел по тропинке к видневшемуся в глубине сада деревянному домику. Здесь онтолкнул рукой предательски заскрипевшую дверь и, еще раз оглянувшись, нырнул втемный проем.
Внутри царили сырость имрак. Редкие иглы света, пробивавшиеся сквозь заколоченные окна, не столькоосвещали, сколько подчеркивали встретившую его темноту.
Бывшая кухня была заваленавещами, хранящими запахи, знакомые с раннего детства. Крисп на ощупь прошелчерез нее и оказался в комнате. Уверенно ориентируясь, он протиснулся в узкийпроход между стеной и грудой отслужившей свой век мебели и оказался в известномтолько ему с матерью уголке. Сюда они приходили тайком от всех, чтобыпомолиться Богу.
Мама...
Хоть и говорит отецНектарий, что не следует тосковать по ней, а наоборот, должно радоваться, ибоона теперь - святая... Но все же - как трудно ему без нее!...
Он опустился на колениперед прадедовским грубым столиком, с резными ножками. Казалось, еще недавноони обедали за ним всей семьей. Потом отец выстроил новый дом, этот осталсязаброшен, и столик стал для них с мамой чем-то вроде домашнего алтаря. Он былпоставлен так, что на него падали лучи света из расширенных щелей. Как всегдаони вырывали из темноты свиток папируса с молитвами, бережно завернутые вчистую тряпицу кусочки Агнца, которые выдавал в день Господень - воскресенье -отец Нектарий, чтобы можно было причащаться в течение недели, и, связанный ещемамой из двух ивовых веточек, крест. Мальчик взял его в руки, с благоговениемпоцеловал и начал молиться:
- Встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветиттебя Христос!
Как учил отец Нектарий, онпросил у Бога спасения всем христианам, здравия и мудрости императору Децию,приобщение к истинной вере отца и прозрения всем тем, кто еще не верит вХриста. Отец Нектарий, читая во время службы Евангелие, однажды поведал, какдва самых первых ученика Христа, пойдя за Ним, спросили: «Равви! (что значит:учитель!) где живешь?» «Пойдите и увидите!» - ответил им Христос. Потом уже апостолФилипп, призванный самим Христом идти вслед за Ним, позвал еще одного ученика.Но тот засомневался, и тогда Филипп тоже сказал ему: «Приди и виждь!» И тотпошел, увидел и уверовал…
Вот и Крисп хотел, чтобыкаждый человек на земле сказал тоже: «Господи, где живешь?». И услышал вответ: «Приди и посмотри!». А дальше… дальше уже не смог бы жить, как и он, безХриста!
- Отче наш, сущий нанебесах... - беззвучно шевелил он губами, не сомневаясь, что Господь слышитего. Напротив, скажи кто ему сейчас, что это не так, и он несказанно быудивился.
- Хлеб наш насущный подавай нам на каждый день...
«Нам» - потому что такмного было за воротами людей, у которых не было даже кусочка хлеба, не говоряуже о теплой одежде и крове - ни-че-го...
Как ни увлечен был Крисп,слух его уловил приближающиеся шаги, протяжный скрип двери, и...
- Проходи, Скавр, не бойся!
Мальчик весь сжался - это был голос отца.
В ответ на приглашение раздались по-солдатски твердыешаги управляющего.
- Завтра я уезжаю,возможно, надолго... - как-то задумчиво начал отец. - И хочу дать тебе важныеуказания!
- Слушаю, Марцелл!
- Ты, наверное, удивился, что я даю тебе их не в своемкабинете?
- Да!
- А здесь, куда я запретил входить не только рабам, нои тебе?
- Д-да...
- Дело в том, что этотразговор не должна слышать ни одна живая душа. А сюда не заходит никто, даже я!
- Давно хотел спросить тебя, но не решался... Почему?
- Как бы это тебе объяснить:здесь, в этом доме похоронено мое счастье... Ты человек новый, я взял тебяуправляющим уже в свой дворец. Наверняка, от рабов ты знаешь, что я был женат,что у меня было трое детей, и мы раньше счастливо жили в этой лачуге. Думали,так будет всегда, но боги рассудили иначе. Сначала попал под копыта лошадейвыскочивший на улицу старший сын... Не успели мы оплакать горе, как заболела иумерла от горячки наша единственная дочь. Жена была безутешна. А мне некогдабыло утешать ее - начиналась подготовка 1000-летия Рима. Работать приходилось,как рабу на рудниках... Словом, нашелся другой «утешитель».
Марцелл вложил в последнееслово столько ненависти, что Крисп невольно похолодел.
- После одной, особеннодолгой отлучки, я не узнал ее. Она стала совсем другая. Ее перестало волноватьвсе, что раньше было близко и дорого нам. Мы мечтали жить в большом доме, япостроил целый дворец. Выбился из простого курьера в императорские! Ей было всеравно... Я чувствовал, она что-то скрывает, между нами возникла непреодолимаястена. Если б я знал все сразу... я бы ни за что не отпустил ее погостить ксестре, в Александрию! Но я был тогда в отпуске, мог побыть с Криспом, а онатак просила!..
Марцелл помолчал, успокаиваясь, и прерывистым голосомпродолжил:
- А через месяц мнесообщили, что моя жена после страшных мучений казнена в Александрии, как...христианка! Я выяснил и узнал всё... Оказывается, за время моего отсутствия ееобманом вовлек в свою веру пресвитер Нектарий! Подумать жутко: моя Аврелия вместес этими безумцами кланялась ослиной голове и приносила в жертву невинныхмладенцев!
- Прости, Марцелл, -осторожно возразил Скавр. - Я тоже всякое слышал о христианах, но, общаясь сними на рынке, в лавках, не могу сказать о них ничего худого. Больше того - япредпочитаю иметь дело именно с ними, потому что не помню ни одного случаяобмана или жульничества с их стороны. Нет - было. Один раз... Но на следующийже день обвесивший меня зеленщик принес извинения и возместил ущерб вчетверо!
- Что, конечно, ты утаил от меня? - беззлобно уточнилМарцелл.
- Было дело!.. - виноватоулыбнулся Скавр и снова стал защищать христиан: - Да, они все делают на своихсобраниях в тайне. Но сам рассуди, как они могут пить кровь младенцев, если имзапрещено вкушать даже кровь животных? А что касается ослиной головы, так онипросто смеются, что мы верим в это!
- Послушать тебя, так ты сам христианин!
- Нет, как бывший воин, я поклоняюсь Митре и привыкговорить только правду!
- За это я и взял тебяуправляющим! - согласился Марцелл. - Как и за то, что мне рекомендовали тебя,как самого исполнительного человека в этом городе. А теперь о главном. Пошли вкомнату!
Крисп услышал скрип половиц… грохот упавшего медноготаза...
- Я ничего не вижу, Марцелл! - воскликнул Скавр.
- Ну, так сходи за фонарем! - посоветовал отец. - А япока постою здесь...
Одни шаги - чужие,неповоротливые, начали удаляться, другие - легкие, родные, приблизились так,что Криспу нечем стало дышать...
Глава пятая
1
Женщина увидела его, и…ах!
- Стаси-ик!..
- Чего? - нехотя оторвался от чтения Стас.
- Сходи за водой!
Стас, как это бывало вовремя наказаний, не прекословя, вышел из дома.
На улице было так, какбывает только после грозы. Он легко ступал по влажной еще дороге, полной грудьювдыхая особенно вкусный воздух.
У колодца стояли двеженщины с тремя ведрами и большим баком на тележке. Наполняя его, они, неумолкая, без точек и запятых, тараторили каждая о своем, обсуждая всех:правительство, начальство, мужей, соседей:
- Куда смотритправительство? Ни пенсий, ни зарплат, сами в «Мерседесах» ездят, дачи наБагамах понастроили...
- А мой второй уже месяц не просыхает. С таким не то что, дворца на Багамах -сарая во дворе не достроишь!
Такая беседа напомнилаСтасу две параллельные прямые, которые, как известно, сколько их ни продлевай,никогда не сойдутся...
Он посмотрел на бак, ведра и прикинул, что за товремя, пока он прождет здесь, можно сбегать к колодцу около Ваниного дома.
Решив так, Стас направилсяна соседнюю улицу. Когда он обходил лужу перед домом с прибитой над дверьюподковой, калитка приоткрылась и сразу же захлопнулась. Это привлекло еговнимание, и он прислушался к разговору за воротами.
- Чего это ты? - недовольно спрашивал мужской голос и другой, оправдываясь,отвечал:
- Там с пустыми ведрами идут!
- Ну и что?
- Удачи не будет!
- Вечно ты со своими приметами! Иди, а то на поездопоздаешь!
- Нет, я лучше подожду, когда с полными возвращатьсябудут!
Стас, хмыкнув, продолжилпуть. Он тоже верил в приметы, особенно когда стоял на футбольных воротах иперед экзаменами. Но не до такой же степени!..
Дойдя до Ваниного до