Десница покоится в Пражском соборе, по просьбе российского историка частицу мощей отделили, поместили в ковчег и засвидетельствовали передачу святыни документом.
Каждое значительное событие в жизни Университета начиналось с торжественной службы в домовом храме – будь то посещение именитых гостей, открытие кафедры, лаборатории или научных конференций.
В Татианинской церкви совершались требы, здесь венчались студенты и преподаватели, здесь же крестили они своих детей. Профессор истории Иван Владимирович Цветаев крестил в Татианинской церкви дочь, будущего русского поэта Марину Цветаеву. В этом храме отпевали Н. В. Гоголя, поэта А. А. Фета, историков С. М. Соловьева и В. О. Ключевского.
Каникулы с благословения митрополита
Один день без сословных различий
Каждый год 12 (по старому стилю) января в домовом храме Московского университета торжественно служили молебен с акафистом святой мученице Татиане. Иногда отслужить молебен приходил сам святитель Филарет, митрополит Московский. Потом он читал перед прихожанами проповедь, а затем все шли в актовый зал для торжественной церемонии, после которой объявлялись каникулы и начинался студенческий праздник.
Такой порядок установился еще в середине XVIII века: богослужение и торжественная часть, затем обильное угощение, театрализованное действие и непременно фейерверк. Денег на свечное освещение в Татьянин день вообще не жалели, как вспоминал литературный критик С. Шевырев: «Все университетские покои и башня до самого верха были освещены и внутри и снаружи. Музыка инструментальная, трубы, литавры слышны были целый день как звук радостного и всем любезного торжества».
В середине XIX века Татьянин день становится праздником не только нынешних, но и бывших студентов.
«Вся Москва знала, что 12 января… будет праздник университетской молодежи, пожилых и старых университетских деятелей, уважаемых профессоров и бывших питомцев московской alma mater – врачей, адвокатов, учителей и прочей интеллигенции».
Н.Д.Телешов, Из сочинения «Записки писателя»
Установился заведенный порядок – в актовом зале слушали речь профессоров, затем происходило награждение лучших студентов. В иной год награды собственноручно вручали митрополит Московский и генерал-губернатор Москвы, но всегда среди приглашенных были влиятельные персоны. Митрополит благословлял студентов, и гости шли осматривать помещения Университета – библиотеку, коллекции, лекционные залы. А у студентов начиналось веселье…
В XIX веке даже торжественная часть приобретала все более свободолюбивый характер. Братство, высокие идеалы, Родина – эти слова были частью студенческих тостов. В одной из самых популярных студенческих песен того времени звучало:
Из страны, страны далекой,
С Волги-матушки широкой
Ради сладкого труда,
Ради вольности высокой
Собралися мы сюда.
Помним холмы, помним долы,
Наши храмы, наши села,
И в краю, краю чужом
Мы пируем пир веселый
И за Родину мы пьем.
Н. М. Языков. «Студенческая песня»
В Татьянин день сословные и возрастные различия упразднялись. Студенты всех выпусков были на равных, богатые не сторонились бедных, наоборот, старались одеться попроще, чтобы выглядеть одной семьей. «Старые студенты» – юристы, журналисты, чиновники – веселились и молодели. Праздник был настолько всеобщим и демократичным, что он быстро «перекинулся» из Москвы в другие города. И распорядок праздника и в Ярославле, и в Петербурге мало чем отличался – служба, официальная церемония и всенощное гулянье тех, кто ценил крепкое студенческое братство.
«…Три четверти зала наполняет студенческая беднота, промышляющая уроками: потертые тужурки, блины-фуражки с выцветшими добела, когда-то цветными околышами. Но между ними сверкают шитые воротники роскошных мундиров дорогого сукна на белой шелковой подкладке и золочеными рукоятками шпаг по моде причесаны франтики: это дети богачей. По окончании акта студенты вываливают на Большую Никитскую и толпами, распевая “Gaudeamus igitur” (“Итак, радуйтесь, друзья…”, – название старинной студенческой песни на латинском языке), движутся к Никитским воротам… К ним присоединились уже несколько “белоподкладочников”, которые, не желая отставать от товарищей, сбросили свой щегольской наряд дома и в стареньких пальтишках вышагивают по бульварам…»
В.А.Гиляровский. «Москва и москвичи»
Московский ресторатор француз Оливье приглашал шумную студенческую братию в свой ресторан «Эрмитаж». Для удобства и собственного успокоения он предварительно выносил из дорогого «Эрмитажа» шикарную мебель, расставлял деревянные столы и стулья попроще и густо посыпал пол опилками – во избежание царапания или другой порчи. «В буржуазном дворце обжорства» готовился народный праздник – только холодные блюда и дешевое вино. Писатели, любимые профессора, земские чиновники (чиновники местного самоуправления) были самыми желанными сообщниками студентов. Все «пели, говорили, кричали… Профессоров поднимали на столы… Ораторы сменялись один за другими» (Гиляровский). Через много лет выпускник Московского университета Дон Аминадо так описал продолжение праздника:
Потом приказ: «Будите спящих!
Зажечь костры!» – И меж костров
Ты видишь старых, настоящих
Твоих седых профессоров,
Которых слушали вначале.
Ты помнишь, как мы их качали,
Как ватный вырвали рукав
Из шубы доктора всех прав!
Как хохотал старик Ключевский,
Как влез на конный монумент
Максим Максимыч Ковалевский —
Уже толстяк, еще доцент…
«Полицейским на глаза господам студентам не попадаться!»
Вслед за митрополитом Московским и генерал-губер-натор Москвы в Татьянин день тоже проявлял к студентам отеческую любовь и необычайную мягкость. Начальство позволяло молодежи пошалить вволю в день их святой! Студенты не только шумно веселились, катались на извозчиках, предавались зимним забавам весь день (и всю ночь!), но и хором затягивали песни, распевание которых в другие дни обрывал полицейский свисток. Одним из гимнов студенческого праздника была песня «Татьяна», ее пели как диалог «солиста» и «хора»:
Да здравствует Татьяна, Татьяна, Татьяна.
Вся наша братья пьяна, вся пьяна, вся пьяна…
В Татьянин славный день…
– А кто виноват? Разве мы?
– Нет! Татьяна!!! Да здравствует Татьяна!..
Нас Лев Толстой бранит, бранит
И пить нам не велит, не велит, не велит
И пьянство обличает!..
– А кто виноват? Разве мы?
– Нет! Татьяна!!! Да здравствует Татьяна!
И любимая всеми «Дубинушка» гремела на московских улицах, а господа студенты упивались вседозволенностью и нарочно искали полицейских, чтобы гаркнуть им «Дубинушку» в самое ухо. Но полицейские разбегались от них куда подальше!
Им предписывалось только одно: проследить, чтобы захмелевшая молодежь не оставалась на морозных ночных улицах без присмотра. Хозяева ресторанов иногда мелом надписывали на спинах посетителей адрес, вызывали извозчика и отправляли горе-именинников отсыпаться…
«Никогда не были так шумны московские улицы, как ежегодно в этот день. Толпы студентов до поздней ночи ходили по Москве с песнями, ездили, обнявшись, втроем и вчетвером на одном извозчике. Это был беззаботно-шумный день гулянья. И полиция – такие она имела расчеты и указания свыше – в этот день студентов не арестовывала. Шпикам тоже было приказано не попадаться на глаза студентам…»
В.А.Гиляровский. «Москва и москвичи»
«В этом году выпито все, кроме Москвы-реки, и то благодаря тому, что она замерзла… Пианино и рояли трещали, оркестры, не умолкая, жарили «Gaudeamus», горла надрывались и хрипели… Тройки и лихачи всю ночь летали от Москвы к Яру, от Яра в Стрельну… Было так весело, что один студент от избытка чувств выкупался в резервуаре, где плавают стерляди…»
А.П.Чехов. Фельетон по случаю 130-й годовщины Московского университета
Студенческий день в эмиграции
После революции российские эмигранты по всей Европе возобновляли свой Татьянин день, чтобы не утратить душевное студенческое родство.
Святая Татьяна вместе с эмигрантами «пересекла» границу России. 25 января 1925 года берлинская газета «Дни» писала: «В воскресенье… вечером в залах “Скала” состоится товарищеский ужин в честь Татьянина дня… В субботу в Гутман-зале русское национальное студенческое братство устраивает торжественное собрание… В Праге… во всех залах “Русского дома” состоится вечеринка-празднование Татьянина дня… В Париже Союз русских студентов во Франции устраивает в залах мэрии 6-го округа грандиозный концерт-бал…».
А годом раньше поэт Жак Нуар там же, в Берлине, в еженедельнике «Эхо» опубликовал стихи:
Огромный зал бурлит, как кратер,
Стерты сословные межи.
И вспоминают alma mater
Седобородые мужи…
Тут все равны.
У всех во взоре Веселье.
Блещет яркость лент…
И Gaudeamus в общем хоре
Поют профессор и студент…
Воспоминаньем каждый ранен, —
Среди чужих людей одни, —
Пришельцы снова в день Татьянин
Сошлись, как там в былые дни…
В это время уже был закрыт домовой храм Университета и День памяти святой мученицы Татианы тоже был забыт на многие десятилетия. Но как сказал замечательный русский поэт, «Бог сохраняет все; особенно – слова прощенья и любви, как собственный свой голос…».
С Божьей помощью за время гонений Русской православной церковью не были утрачены святые мощи мученицы Татианы, хранившиеся в домовой церкви императорской династии (об этом читайте в главе 5). Десница святой Татианы все время пребывала в России, чтобы однажды стать открытой для поклонения, для покаяния, для заступничества и любви.