И, приняв этот завет в сердце, он работал на своих хозяев так, как будто трудился для самого Господа. При усердном труде этом он смирял еще себя тем, что мало ел и недолго спал. Днем работая, он имел только ночь для молитвы.
Таким образом, в этом басурманском крае, где не было ни одного храма, где он не слышал ни одной службы церковной, он вел жизнь поистине иноческую.
Готовность к услугам, верность, усердие, чистая жизнь Василия удивляли татар. На втором году плена они не стали так изнурять его работой и дали ему некоторую свободу. Василий изучил татарский разговорный язык. По своей даровитости и способности к языкам он настолько овладел татарским языком, что мог излагать мысли свои на письме, изучал основания магометанского зловерия и отчетливо мог говорить о заблуждениях учения Магомета.
Таким образом, основательными познаниями языка и веры татар Господь предназначал Василию в будущем стать проповедником среди татарского населения, готовил его к этой великой цели.
Три года томился Василий в плену у татар. А в это время отец его стойко преследовал одну цель: собрать довольно денег, чтобы можно было выкупить Василия из плена. Это событие, наконец, совершилось.
Что переживал Василий, когда он очутился в объятиях отца и когда татары объявили ему, что он свободен и может уйти к себе на Оку!
Иным возвращался Василий домой, чем когда ушел в плен три года назад. Это был не радостный, хотя и благочестиво настроенный мальчик: в нем была уже мужественная воля, закаленная теми страданиями, которые он сумел осилить, которыми он сумел овладеть.
Новая громадная область открылась душе Василия.
Это было тайное чувство к Богу, заполнившее все его существо. Он узнал этого Бога и все несказанное счастье общения с Ним; узнал в трудах, в уничижении, слезах и скорбях подневолья.
Христос, приходивший невидимо беседовать с его душой, прекратил муку его сиротства. Христос открылся ему и дал ему вкусить вершины духовного счастья в его тяжкой внешней доле. И Василий был слишком благороден, чтоб забыть своего тайного Благодетеля. Счастье, которое дал ему Христос, было слишком полно и велико, чтоб Василий искал себе другого счастья – он решил оставить мир.
Когда идет речь об образовании сильного характера, невольно вспоминаются слова Пушкина, сказанные им о Руси:
…В искушеньях долгой кары,
Перетерпев судеб удары,
Окрепла Русь. Так тяжкий млат,
Дробя стекло, кует булат.
Так было и с Василием. Несчастье закалило его душу. Несчастье вознесло его мысли и чувства в высшие области духа, и мир потерял его безвозвратно.
Благоухала счастливая весна, когда иерей Василий привел из татарского плена сына своего Василия.
Просыхали дороги, реки входили в свои берега. Под упорной работой солнца зеленела трава. На лугах щетинились всходы обсеянных с осени полей. Лопались почки на кустах. И скоро лес должен был одеться свежим нарядом. Радостно и счастливо было в самом воздухе, где сплетались, играя, встречались и вновь разбегались и плели дивную паутину свою солнечные лучи. И более чем когда-либо чуткая к Богу душа отрока Василия впитывала в себя эту нерукотворенную красоту Божия мира.
«Ты, измысливший всю эту красоту и давший мне способность чувствовать ее, Ты, отразивший в этом мире Твой пречистый лик, Тебя ли забыть мне, моего Творца и Благодетеля!..
Я унывал. Я погибал. Я был несчастен, и одинок, и унижен. А ты подошел и склонился ко мне, и в Тебе я стал силен и счастлив и узнал в Тебе друга и исцелителя.
Не уходи от меня, не отступайся от меня, как и я не отойду от Тебя и не отступлюсь от Тебя.
Ликует весь мир под чудотворными лучами солнца Твоего. Ликует душа моя под чудотворным дыханием святыни Твоей. Пусть же будем мы нераздельны вдвоем: я и Ты, Ты и я, Спаситель и спасенный, Благодетель и облагодетельствованный!.. Дай мне жить с одной мыслью о Тебе, дай мне ждать Тебя одного, Тебя одного жаждать, о Тебе одном мыслить, к Тебе одному стремиться! Дай мне жизнь пройти в подражании Твоем. За эту жизнь дай мне слиться с Тобой. Прими меня, приходящего к Тебе отрока Василия, и скажи, как говорил и другим, душе моей чудные слова: “Грядущего ко Мне не изжену вон!..” Я ухожу к Тебе, чтоб принестись Тебе в жертву: прими ее и сделай ее легкой и сладкой… Иисусе, Боже сердца моего, приди и соедини мя с Тобой навеки!»
Василий, сын иерея Василия, как только вернулся из татарского плена, простился с родителями, ушел в Москву и принял пострижение в Московском Андрониковом монастыре с именем Варсонофия.
Выдающиеся способности его обратили на него внимание духовных властей. Он был назначен игуменом Песношской обители, откуда назначен помощником просветителя Казанского царства, архиепископа Гурия. В Казани он устроил Преображенский монастырь и много потрудился в обращении магометан, язык которых он хорошо изучил во время своего плена у них. Из Казани святитель Варсонофий был поставлен на Тверскую древнюю кафедру. Но, пробыв на ней недолго, вернулся в Казань, в устроенный им Казанский Преображенский монастырь, где и прожил еще пять лет.
Знание татарского языка доставило ему удобство входить в близкие сношения с татарами. Основательное знание учения Магомета, при его красноречии, действовало на магометан неотразимо. Умение лечить болезни привлекало к нему больных всякого рода. Успешное лечение внушало доверие к безмездному врачу, и обыкновенно исцеленные им татары крестились. Когда от дряхлости святитель не мог ходить в церковь, ученики возили его на тележке: так любил он молитвенное славословие храма.
Он почил 11 апреля 1567 г. на 86-м году жизни. Мощи его были погребены в храме основанной им обители подле мощей святителя Гурия. Мощи этих обоих святителей обретены при построении каменного Преображенского храма на месте деревянного в 1596 г.
Иоанн Новый, юный мученик
Греческая провинция Эпир была родиной этого мученика.
Рано осиротев, он пришел в Царьград, где старался трудами рук своих заработать себе на пропитание. Он нашел себе место на торгу и питался своим искусным ремеслом. Бог помогал ему в делах его ради его добродетелей, так как он был юноша целомудренный, богобоязненный, соблюдающий заповеди.
В то время Царьград уже был завоеван турками-магометанами. Многие из христиан омусульманились, и как раз между лавками таких отступников была и лавка Иоанна. Он часто с ними препирался о вере, обличал их отступничество, так как был речист и смел в словах и стоял за истину безбоязненно. И эти торговцы стали его ненавидеть и за то, что он их обличал, и за то, что дела его шли чрезвычайно удачно.
Блаженный Иоанн чувствовал, как злобствуют на него, и не только не боялся, но всей душой желал пострадать за истину Христову.
Он открыл свое намерение своему духовнику. Тот долго уговаривал его не идти на мученичество, боясь, что его юность не совладает с таким подвигом; но, наконец, вручил его Божией воле.
На другой день после этой беседы Иоанн вошел к духовнику со светлым лицом и радостной душой и сказал: «Честный отче, эту ночь я видел себя в сонном видении стоящим среди пламени, веселящимся и ликующим, как некогда три отрока в пещи Вавилонской. Надеюсь, что с помощью Божией добром кончится замышляемое мной дело. Вооружи меня твоими молитвами…»
В тот же день торговцы на базаре стали утверждать, что Иоанн раньше потурчился, а теперь отступил от их веры.
– Никогда, – воскликнул юный исповедник, – я не отрекался от Христа моего. Во Христе я живу и жить буду всегда и готов за Него умереть.
Юноша был схвачен за исповедание имени Христова, в течение нескольких дней подвергался страшным мукам и отошел к вечному блаженству. Это было в 1526 году.
Первые годы преподобного Александра Ошевенского
Есть в пределах Белозерских так называемое Вощее озеро. Близ него обитал в селении благочестивый человек по имени Никифор, прозванием Ошевен, который занимался земледелием и был всеми любим за свой кроткий нрав и нищелюбие. Жена его Фотиния подражала добродетели супруга, и Бог в начале их брака благословил их чадами, но потом на некоторое время послал на них неплодие, чтобы молитвой испросили себе благословенный плод.
С теплой верой в Господа и Пречистую Его Матерь пошли они в соседнюю обитель помолиться о даровании им младенца, который был бы утешением для их старости. С такой молитвой уже обращалась Фотиния к Пречистой Деве в сельской своей церкви. Однажды, когда после многих слез она впала в тонкую дремоту, предстала ей в сонном видении светлая Жена в багряной ризе и с Ней святолепный старец, украшенный сединами.
Дивная Жена сказала: «Исполнится прошение твое и, ради сего старца, подаст вам Господь дитя именитое, которое прославит Бога, и прославит его Бог; имя же старцу тому Кирилл». Со страхом и радостью, пробудившись от сна, Фотиния открыла мужу свое дивное видение. Через год родился у них обетованный младенец. Его нарекли Алексием. Это было в 1427 году, 17 марта, при державе великого князя Василия Васильевича, когда удельной Белозерской областью правил сын Димитрия Донского Андрей Димитриевич.
Семилетнего отрока отдали родители в научение книжное приходскому дьячку. Учитель дивился быстрым успехам ученика, приписывая их не столько учению, сколько благодати Божией, обитавшей в нем.
Однажды благоговейный отрок, посещавший сельскую церковь Успения Богоматери, со слезами припал к иконе Спасовой и усердно помолился, чтобы просветил Господь разум его светом божественных заповедей Своих. Тогда ему послышался таинственный голос: «Восстань и приимешь просимое».
Не только родители, но и ближние все изумлялись его подвигу. Он с юных лет изнурял себя бдением и постом, позволяя себе вкушать только один хлеб. Ночи он проводил в молитве. Когда родители, по слабости человеческой, старались удержать его от чрезмерных подвигов, отрок напоминал им слова Божественного Писания о том, что необходимо смирять плоть свою, чтоб не удаляла нас от Бога.