Между тем мать Феодосия долго и напрасно искала его повсюду, горько плакала о нем как об умершем. Она повсюду разослала объявления, что если где-либо увидят ее сына и скажут о нем матери, то вестник получит награду.
Наконец, пришли путники из Киева и сказали, что за четыре года перед тем видели его в Киеве, искавшим пострижения в одной из обителей. Услышав эту весть, мать не поленилась сама прибыть в Киев, обходила там все монастыри и узнала, наконец, что Феодосий находится в пещере у преподобного Антония.
Лестью стала она вызывать старца из пещеры и умоляла бывших при нем: «Скажите преподобному Антонию, чтобы вышел ко мне, ибо я долгий путь совершила, чтобы поклониться его святыне и получить от него благословение».
Сказали старцу, и он вышел из пещеры. Она же поклонилась ему до земли. Сотворив обычную молитву, благословил ее Антоний, и, когда оба сели, огорченная мать о многом начала с ним беседовать и, наконец, открыла саму причину своего пришествия. «Молю тебя, отче, – говорила она, – скажи мне, здесь ли сын мой, потому что я многую претерпела ради него скорбь, не зная, жив ли он еще». Старец в простоте сердечной, не проникая ее мысли, отвечал: «Сын твой здесь, не скорби и не болезнуй о нем, ибо жив он». Она возразила: «Отчего же не вижу его, отче? Долгий прошла я путь, чтобы только видеть сына моего, и потом опять возвращусь». «Если хочешь видеть его, – сказал ей старец, – отойди отсюда, и я уговорю его, ибо никого он не хочет принимать; завтра же приди опять и увидишь его».
Она поклонилась старцу и удалилась с надеждой видеть на другой день сына. Преподобный Антоний, возвратясь в пещеру, возвестил Феодосию о его матери, и весьма смутился Феодосий тем, что не мог от нее укрыться. Сколько ни увещевал на другой день старец блаженного юношу выйти из пещеры на свидание с матерью, никак он не соглашался, и старец вышел к ней один сказать ей: «Много молил я сына твоего выйти к тебе, и не хочет». Тогда уже не со смирением, но с гневом начала она кричать: «Беда мне от этого старца, ибо он взял сына моего, утаил его в пещере и не хочет показать. Изведи мне, старче, сына моего, чтобы я видела его, ибо не останусь живой, если не увижу; сама наложу на себя руки перед дверями твоей пещеры, если ты мне его не покажешь». Тогда преподобный Антоний с большой скорбью вошел в пещеру и умолял Феодосия, чтобы не избегал свидания; не желая оскорбить старца, он вышел.
Когда мать увидала сына в таком изнеможении, ибо лицо его изменилось от воздержания и трудов, она бросилась к нему на шею и горько заплакала; успокоившись несколько от долгого плача, села подле него и начала ласково уговаривать: «Возвратись, чадо мое, в дом твой; все, что только на пользу и спасение души твоей, ты будешь делать и там, только не оставляй меня; когда же преставлюсь от сей жизни и ты предашь гробу тело мое, тогда возвратись опять сюда, в пещеру; я же не могу оставаться в живых, не видя тебя». Блаженный отвечал ей: «О мать, если хочешь меня видеть, останься здесь, в Киеве, и постригись в монастыре женском; таким образом, приходя сюда, можешь иногда меня видеть и еще приобретешь спасение души твоей; если же сего не сделаешь, истину говорю тебе: не увидишь более лица моего». Так увещевал он мать свою, в продолжение многих дней приходившую к нему, но она не хотела о том и слышать.
Когда уходила от него мать, блаженный, удаляясь в пещеру свою, прилежно молил Бога о ее спасении и обращении ее сердца, и Бог услышал молитву угодника Своего.
Через несколько дней опять посетила его мать и сказала: «Сын мой, вот я исполню все, что ты мне говорил, и уже более не возвращусь в свой город, но, если угодно Богу, пойду в монастырь женский и там, постригшись, проведу остальные дни моей жизни. Из твоего учения уразумела я все ничтожество маловременного мира сего». Возрадовался духом блаженный, внимая речам матери, и, войдя в пещеру, возвестил о том преподобному Антонию. Старец прославил Бога, обратившего сердце ее к покаянию, вышел к ней и сам много ее поучал о пользе душевной; потом отдал ее в женский монастырь святого Николая, где, постригшись и пожив довольно лет в добром исповедании, она с миром почила.
Житие сие блаженного отца нашего Феодосия от юного возраста и до пришествия в пещеру она поведала одному из братий, по имени Феодору, который был впоследствии келарем при преподобном.
Мученица Ирина, юная исповедница Христова и чудотворица
Среди тех повествований о святых, в которых так много удивительного и чудесного, в которых приведены примеры любви к Богу, всепоглощавшей, переполнявшей сердца человеческие и дававшей этим сердцам невыразимую крепость, среди этих житий святых одно из самых удивительных есть житие святой великомученицы Ирины.
Чудесное обращение ее ко Христу, те муки, которые она за Христа претерпела, тьмы обращенного ею ко Христу народа – все это производит на душу потрясающее, неизгладимое впечатление. И над житием ее не раз хочется всплеснуть руками от радости перед той преславной победой, которую во имя Христа одержала на земле юная великомученица, и воскликнуть: «Радуйся, святая великомученица Ирина, невеста Христова преславная!»
Другие мученики и мученицы страдали за Христа однажды, в течение нескольких дней и месяцев, страдальческие же подвиги Ирины переходили из города в город, из года в год, быть может, из десятилетия в десятилетие.
Исключительность ее мученических и проповеднических подвигов усугублялась еще тем, что жизнь ее совпала с первыми веками христианства и она сама была ученицей ев. апостола Тимофея.
В те времена, когда люди сидели во тьме и сени смертной идолопоклонства и нечестия и стал брезжить свет святой веры через проповедь апостолов, – в те времена жил в городе Магеддоне, сопредельном с Македонией, царь Ликиний, владевший этим городом; у него была супруга, носившая его же имя, Ликиния. У них родилась дочь, которую они назвали Пенелопией. Когда она стала подрастать, то в шестилетием возрасте зацвела такой красотой, что превосходила всех своих сверстниц.
Отцу хотелось, чтобы дочь его выросла вдали от шума житейского, чтобы ни один неосторожный взор не падал на нее, чтобы она никогда не слыхала ни одного грубого слова. И вот он выстроил для нее вне города, далеко, на уединенном прекрасном месте, высокий столп; в этом столпе-башне было расположено много комнат, богато украшенных, уставленных драгоценной утварью. И столы, и кресла, и подсвечники, и ложа, и все сосуды были кованные из золота.
В этой башне Ликиний поселил дочь свою Пенелопию с тринадцатью прекрасными отроковицами и расставил всюду идолов, чтобы они хранили его дочь. В этой башне затворил он дочь свою до совершенного возраста, когда она должна была выйти замуж. К ней он приставил воспитательницу, почтенную старицу по имени Кария: она должна была находиться при своей воспитаннице неотлучно и надзирать также и над другими девочками; приставил он к ней еще и благородного, умного, образованного мужа, по имени Апелиан, чтобы он ежедневно ходил к ней учить ее наукам. Так прожила девочка шесть лет и три месяца.
Когда ей исполнилось двенадцать лет, отец стал размышлять, за кого из царских сыновей выдать ее замуж.
Между тем какие-то странные чувства волновали душу подраставшей Пенелопии. Так прекрасна была ее жизнь при заботливой любви родителей: она не видела вокруг себя никакого горя, не слыхала о болезни и смерти, между тем, она не была удовлетворена… Сердце ее куда-то рвалось, чего-то хотело, она словно чувствовала, что есть громадная неизвестная ей область – область, которая лишь одна даст ей счастье; она, как бывало со многими избранными душами, тосковала о Христе, еще ничего о Христе не слышав.
Как-то раз девица сидела в своем покое на высоте своего столпа. Перед ней в горящих лучах солнца вставали горы, покрытые по нижней части своей изумрудной блестящей зеленью, а выше и выше становившиеся более грозными, дикими, суровыми и не имевшими уже никакой растительности. До этих гор шла приютная, счастливая, красивая долина с раскидистыми, свежими, уютными рощами, с полями, на которых созревала пышная жатва, с домами в прекрасных раскидистых садах. Каким-то покоем было проникнуто все творение, и христианская душа чувствовала бы ту молитву, которую в тихом восторге творит к Богу вся сотворенная тварь, исполняющая данную ей от века Богом задачу роста, цветения, жатвы.
Спокойными глазами озирала девица всю эту картину с загадочным для нее городом, помещавшимся там, вдали, как вдруг через растворенное окно с восточной стороны к ней в покой влетел голубь, держа в клюве масличную ветку, которую он положил на трапезу, и быстро вылетел. Появление голубя растрогало и обрадовало девицу, и, продолжая сидеть, она держала в руках и тихо гладила пальцами эту ветку. Потом вдруг влетел орел, держа в клюве венок из различных цветов, и он положил венок на тот же стол и улетел. Наконец, влетел третьим окном ворон, у которого в клюве извивалась малая змея, и ее он положил на стол и улетел. Пенелопия позвала своих подруг и воспитательницу, и все удивлялись, не понимая, что значит это знамение.
Когда в обычное свое время вошел на столп Апелиан, ему было рассказано все, что случилось. Апелиан был тайный христианин, человек чрезвычайно сообразительный, и, выслушав рассказ, он сказал девице: «Внимай мне, Пенелопия, дочь царская, и знай, что голубь знаменует твое благонравие, кротость, тихость и девичье целомудрие; масличная ветка знаменует благодать Божию, которая будет подана тебе; краса высот, парящий орел, означает царя и победителя и предсказывает, что ты будешь царствовать над страстями своими, возносясь богомыслием и победивши невидимых врагов, как мелких птиц; а венец из цветов есть знамение того воздаяния, которое ты примешь от царя Христа в Небесном Его Царстве, где тебе готовится нетленный венец вечной славы; ворон же со змеей указывает на врага-дьявола, который причинит тебе скорбь, печаль и гонение… Знай, девица, что Царь Великий, обладающий небом и землей, хочет наречь тебя в невесты Себе, и ты много претерпишь за Него напастей…»