Преподобный Кирилл положил основание Кирилло-Белозерскому монастырю, где и почивают его мощи. Он скончался в возрасте девяноста лет.
Отроковица Акилина, исповедница имени Христова и мученица
«Утаил еси сия от премудрых и разумных и открыл еси та младенцем» – эти слова Христовы вспоминаются, когда читаешь заветную повесть о жизни мученицы Акилины, просиявшей подвигами исповедничества и страдальчества за своего Христа в десятилетнем возрасте.
Она родилась в глухом городе Палестины, в котором христианство, насажденное там непосредственно апостолами Христовыми, процветало из рода в род. То был благодатный ребенок, крещенный в младенчестве. Отца она потеряла в годовалом возрасте и семи лет была научена христианской премудрости. И чем более приходила она в возраст, тем сильнее исполнялась Святого Духа и красовалась Христовой благодатью. И в малых летах отрочества она повергла в прах повеление нечистых царей о поклонении идолам и мужественно попрала язычество.
После семи лет царствования лютого гонителя Диоклетиана главным начальником Палестины был назначен некий Волусиан. В эти дни Акилина ревностно проповедовала Христа среди своих сверстниц. Она говорила о том, как безумно поклоняться бездушным идолам и как велик ее Бог, Который создал небо, и землю, и море, и все, что их наполняет, Который живит, содержит и благодетельствует всей твари. Она рассказывала им, как погибли люди через грехопадение и как Бог принял на Себя плоть человеческую и жил на земле и пострадал, чтобы искупить людей.
Один из рабов Волусиана услышал эти разговоры и побежал предупредить гонителя, что есть в городе отроковица, которая не повинуется царскому приказанию о почитании богов, поносит идолов, проповедует какого-то распятого Бога и отвращает детей от отеческой языческой веры.
Волусиан велел привести на суд свой Акилину. И вот двенадцатилетняя девочка стоит перед лютым гонителем. Ей хорошо. Вся душа ее переполнена ревностной жаждой всенародно исповедовать своего Бога, претерпеть за Него муки и отойти к Нему в высокое небо.
Так отрадно все вокруг. Купающееся в небе солнце посылает жгучие лучи на землю. Яркий, праздничный свет этих лучей говорит Акилине о незаходимом, мягком, радостном солнце Божия рая. Вокруг здания, знакомые очертания ближних гор; маслины стоят в садах, точно молясь; белые голуби реют в воздухе. Мирно, хорошо на земле. А с неба, чувствует она, смотрит на нее, благословляет ее и ждет ее подвига Возлюбленный, Таинственный, Непонятный и Влекущий, Униженный, Царящий над миром, Призирающий Христос…
– Ты ли, несчастная, – стал говорить Волусиан, – противишься царским повелениям и прельщаешь других в поклонение Распятому? Разве ты не знаешь, что велено всех исповедующих Иисуса предавать мукам и смертной казни? Оставь Его, принеси подобающую честь и жертву бессмертным богам, а иначе будешь предана мукам.
– Если ты меня предашь мукам, – тихо заговорила отроковица, – то через это дашь мне нетленный венец, который я чаю принять от Спаса моего за то, что я Его исповедую. Я не отвергнусь от Него в жесточайших муках. Поэтому немедленно предай меня пыткам и увидишь, как верна я вере и как мало тебя боюсь.
Волусиан думал взять ее лаской и стал ее вразумлять:
– Я вижу, что ты юна и красива. Мне тебя жаль. Если я осужу тебя на муку, то юные члены твоего тела раздробятся. Палачи жестоки, и после лютых мучений они предадут тебя горькой смерти. Ты умрешь так рано, и тебя не избавит исповедуемый тобой христианский Бог.
– Не требую твоего милосердия, – отвечала святая. – Ты мне хочешь нанести страшный вред, отнимая меня от Бога. Не жалей меня, но выкажи надо мной всю твою жестокость и убедишься в том, что те, которые надеются на Христа, остаются непреклонными.
Мучитель велел ударять маленькую исповедницу по лицу, приговаривая: «Вот начало мучений. Кажутся ли они тебе сладкими и приятными?»
– Ты дерзнул бить по лицу меня, созданную по образу и подобию Божию. Знай же, что Тот, Чей образ я ношу, не простит тебя в день Суда.
Тогда мучитель велел двум палачам, совлекши с Акилины одежду, растянуть ее и жестоко бить, приговаривая: «Еде, Акилина, твой Бог, Который меня не простит на Суде Своем? Пусть Он придет и избавит тебя от рук моих». Потом, приостановив пытки, он стал ее уговаривать покориться ему и не надеяться на Того, Кто и Сам не избавил Себя, когда Его распинали.
– Не ощущаю я мучений, которые ты причиняешь мне, – отвечала мученица. – Если отец твой дьявол умножает в тебе злобу на меня, то тем более Христос подает мне крепость и терпение.
Тогда Волусиан объявил ей, что прекращает пытки и дает ей несколько дней на размышление.
– Сколько дней? – спросила мученица.
– Сколько хочешь.
– Не давай мне ни одного дня, ни часа на размышление. Я с детства научилась поклоняться Единому Богу и прибегать к Нему, живущему на небесах и призывающему к Себе людей.
– Тщетны увещания мои, тщетны труды мои! – воскликнул в ярости Волусиан и велел железными раскаленными винтами провертеть главу мученицы через уши.
И когда палачи приступили к этой ужасной пытке и острие раскаленных винтов стало сверлить ее мозг, мозг с кровью вытекал из ноздрей.
Нужно было величайшее напряжение веры, нужна была такая молитва, которая вбирает в себя все чувствительные способности человека, так что душа уже почти не чувствует тела и страдание переживается так, как могло бы переживаться страдание мучающегося около постороннего человека. Для того чтобы противостоять этой пытке, святой ребенок молился:
«Господи, Господь мой Иисус Христос, воспитавший меня от детства моего и просветивший лучами правды Твоей тайные мысли сердца моего, Ты, укрепивший меня крепкой и мощной Твоей силой, чтоб мне стоять бодро против врага-дьявола, Ты, открывший бездну истинной премудрости верующим в Тебя, помоги мне в подвиге моем, сохрани светильник девства моего, дай мне войти с пятью теми мудрыми девами в чистый чертог Твой, дай мне в нем славить Тебя, Исполнителя желаний моих».
И, сосредоточив все свои силы в этой молитве, терзаемая страшными пытками, Акилина пала, как мертвая.
Еде витала душа ее? Пришел ли Христос утешить эту детскую душу, в это страшное утро доказавшую Христу свою верность?..
Волусиан, считая Акилину умершей, велел выбросить ее тело за город, у проезжей дороги.
Когда настал полуночный час, Господь послал блаженной отроковице Своего Ангела. Ангел, коснувшись ее, сказал: «Восстань и будь здрава; иди, обличи Волусиана, что он сам и намерения его – ничтожество».
И хвала благодарности исторглась из души взысканной чудом Божиим отроковицы. И, исполненная новой ревностью, еще мужественнее, чем прежде, шла она к мучителю.
«Господи, – молила она по пути, – дай мне сподобиться от Тебя венца, дай мне насладиться тем, что Ты обещал людям за верность Тебе, дай мне воспеть Тебя с ликом святых, за Тебя пострадавших».
«Гряди, – прозвучал с неба голос, – тебе будет дано, как просишь».
И Акилина радостно пошла в город.
То был чудный путь. Какой-то свет невещественный освещал ей дорогу. Когда она дошла до городских ворот, они чудесно распахнулись перед ней и, предводимая Ангелом Божиим, она дошла до самых палат Волусиана. Никто не останавливал ее, и она подошла к ложу спящего правителя.
Он проснулся и увидел только очертания человеческой фигуры. В страхе он окликнул своих спальников и велел принести им свечи.
Перед ним воочию стояла Акилина, которую он бросил за городом замученной страшной пыткой.
Волусиан велел взять ее и сторожить до утра. И когда утром снова дева была приведена к нему, он в ужасе говорил себе: «Если она не умерла после того, что с ней было, после того, что ей просверлили голову и мозг, то какие мучения могут повредить ей?» И он изнес такой приговор:
– Акилину, защитницу нечестивой христианской ереси, летами юную, но великую волшебством, не почитающую бессмертных богов, не повинующуюся царским заветам, мы, после многих усилий и уговоров, не могли отвратить от ее безумия. Поэтому после многих мук, которые нимало не коснулись этой волшебницы, мы приказываем вывести ее из города и казнить отсечением главы.
И вот блаженная совершает последний переход свой из города.
Кто изобразит радость этой души, от младенчества жаждавшей Христа и ко Христу теперь шедшей в лучезарности бессмертного подвига! Как в дымке сна предстали перед ней в последний раз знакомые улицы и здания, очертания ближних гор и синее небо, куда она должна была сейчас отлететь.
Место казни… Она просит дать ей время на молитву и, поднимая глаза к небу, говорит:
– Господи, Господь мой Всесильный, благодарю Тебя, что Ты дал мне силы дойти до конца страдания моего! Славлю Тебя, Боже мой, Творца всех, что не всуе совершила я жизненный путь мой. Благословляю Тебя, что во мне Ты посрамил мучителя, а меня сподобляешь венца нетленного. Прими же в мире дух мой, чтобы, оставив земное, я получила небесное.
И когда окончила она молитву, раздался голос с неба:
– Приди, дева избранная, поправшая ярость правителя и истершая подвигом своим дьявольское жало… прими приготовленное тебе воздаяние.
И по этому голосу, прежде нежели палач занес меч на нее, святая мученица Христова уснула последним сном своим.
Палач хотя и видел, что она отошла, но, не решаясь ослушаться правителя, отсек главу усопшей мученице, и тогда из язв вместо крови истекло молоко.
Христиане же, бывшие там, взяли тело ее многострадальное, дражайшее честного бисера, и, умастив его драгоценными ароматами и обвив новыми тканями, погребли его во гробе в том городе. И от того гроба подавалось больным много исцелений во славу Христа Бога нашего, славимого со Отцем и Святым Духом.
Преподобный Левкий, юный игумен
В Александрии жил некий честный муж именем Евдикий, человек праведный, приверженный к посту и молитве, раздававший много милостыни. У него был сын, будущий святой Левкий, названный родителем – Евтропием, а в Левкия переименованный Самим Богом.