Успокоившийся Захария спросил Ангела:
– Как я поверю этому, ибо я и жена моя стары?
«Я Гавриил, – отвечал дивный посланец, – предстоящий перед Богом, и послан благовестить тебе это. Ты будешь молчать и не будешь иметь возможности говорить до того дня, как это совершится, за то, что ты не поверил сразу словам моим».
Между тем народ ждал Захарию и удивлялся, что он так долго не выходит из храма. А он вышел, и не мог говорить, и знаками объяснил народу, что ему было видение и что он онемел. По возвращении его домой Елисавета, жена его, зачала.
За три месяца до рождения Иоанна посетила престарелую родственницу свою Елисавету Преблагословенная Дева Мария из Назарета, где Архангел Гавриил возвестил Ей воплощение от Нее Сына Божия.
Лучшие художники мира избирали содержанием картин своих это свидание двух святых жен, носивших в себе жизни воплощающегося Божества и того, о котором Христос сказал: «Из рожденных женами нет никого более Иоанна».
Расширенная радостью материнства и радостью свидания с любимой Мариам, душа Елисаветы исполнилась духа пророческого, и она первая из людей исповедала Пречистую Деву Богоматерью:
– Благословенна Ты между женами и благословен плод чрева Твоего, и откуда мне сие, что пришла Мати Господа Моего ко мне.
И тут из уст смиренной Марии вылился голос пророчества о будущем величии Ее как избранного орудия Промысла Божия:
– Отныне ублажат Мя все роди.
Мариам пробыла с Елисаветой три месяца и возвратилась в дом Свой.
Когда настало время родить Елисавете, сродники и соседи пришли к ней, радуясь, что Господь в столь старых годах возвеличил ее рождением сына. Когда надо было нарекать младенцу имя, исполнившись снова духа пророческого, Елисавета на предложение назвать его именем Захарии сказала: «Назвать его Иоанном».
Остававшийся немым Захария попросил дощечку и написал: «Иоанн имя его».
Язык его разрешился, и он стал говорить, благословляя Бога и пророчествуя судьбу своего младенца.
О судьбе детства Иоанна Крестителя Евангелие говорит кратко: «Младенец возрастал и укреплялся духом и был в пустыне до дня явления своего Израилю».
Величайшие художники всего мира изображали Христа-Младенца играющим с младенцем Иоанном. Великий испанский художник Мурильо, имевший дар, как ни один другой художник в мире, отражать небесность на своих полотнах, представлял Иоанна-младенца то с барашком – тем Агнцем Божиим, Которого он был провозвестником, то принимающим из рук Младенца Христа чашу воды. Можно думать, что Иоанн, будущий Креститель, часто встречался со Христом по родству Богоматери с праведной Елисаветой. Жители Назарета могли заходить к родителям Иоанна, когда из Назарета шли на праздник в Иерусалим.
Достоверного тут нет ничего. Есть одни предположения и трогательные предания. Вот одно из них, которое помещено в Четьи-Минее Димитрия Ростовского и говорит о том, каким чудесным образом Иоанн Креститель был спасен от преследования Иродом во время избиения Вифлеемских младенцев.
Когда совершалось избиение Вифлеемских младенцев, Ирод велел убить и Иоанна, сына Захарии, о котором он слышал чудесные слухи и в котором тоже мог предполагать будущего царя Иудейского. Он послал убийц в Хеврон, дом Захарии, но младенца там не было.
Когда вопль матерей избиваемых младенцев из близкого Вифлеему Хеврона дошел до Елисаветы, она с младенцем Иоанном на руках скрылась в область высоких гор. Священник Захария находился тогда в Иерусалиме и исполнял свою чреду. Елисавета со слезами молила Бога, чтобы Бог защитил ее с ребенком. И когда бросившиеся догонять ее из Хеврона воины настигли ее, она возопила к горе, преградившей ей путь: «Гора Божия, прими матерь с чадом».
И гора расступилась, прияла ее внутрь себя и скрыла ее от убийц.
Они с пустыми руками вернулись к Ироду. Ирод послал в храм за Захарией требовать, чтобы он выдал ему Иоанна.
– Я служу Господу моему, о сыне моем не знаю, где он находится.
Разгневанный Ирод послал к нему снова, дав приказ, если Захария не выдаст сына, убить его.
Суровые посланцы грозили священнику смертью и, после отказа выдать сына, убили его между церковью и алтарем. Кровь его въелась в мраморный пол и застыла, как камень, в вечное осуждение Ирода.
Елисавета же, Богом покрываемая с Иоанном, продолжала оставаться в расступившейся горе. По Божию повелению образовалась для них там пещера, и забил источник воды, и поднялся над пещерой финик, и, когда им надо было насытиться, дерево преклоняло перед ними свою главу, предлагая свои плоды, и потом снова выпрямлялось.
Через сорок дней после убиения Захарии Елисавета, мать Предтечи, преставилась в этой пещере, а святой Иоанн был питаем Ангелами до отроческих лет и был храним в пустыне до дней явления своего Израилю.
Преподобный Петр, царевич Ордынский
Есть в России благословенные города, изобилующие святыней, иконами, на которых просияла божественная благодать, мощами праведников, поживших в этом городе, сиявших своим современникам и молитвами своими поддерживающих их потомков доныне. Города эти обставлены, как неугасимыми свечами, древними монастырями, которые основали древние праведники.
К числу таких заветных городов принадлежит древний Ростов – Ростов Великий, тихий, но торговый и довольно многолюдный город нынешней Ярославской губернии. Ростов лежит на берегу большого озера Неро, и близ него, на выезде из Ростова, стоит на берегу озера обитель в честь верховных апостолов Петра и Павла. Обитель эта основана преподобным Петром, царевичем Ордынским, на месте, указанном царевичу самими апостолами.
В те дни, когда Россия была в подчинении у Золотой Орды, епископ Ростовский Кирилл ходил в Орду к хану Беркаю с ходатайством по делам Ростовской кафедры. Хан с любовью и милостиво принял его, с любопытством слушал рассказы его о подвигах просветителей Ростова и о первом его просветителе Леонтии, как он, родом из Царьграда, пришел крестить чуждый и зверский нравом народ и какие чудеса совершались с тех пор над мощами великого подвижника. Хан отпустил святителя с честью и дарами.
Вскоре после отбытия блаженного епископа Кирилла разболелся единственный сын хана, и хан, вспомнив о рассказах святителя, послал ему в Ростов много даров, умоляя прийти исцелить больного.
Внял владыка молитве больного, совершил дальний путь. Перед отъездом отпел молебен у раки ев. Леонтия и, освятив воду, взял ее с собой в Орду. Так он исцелил ханского сына. Хан, несмотря на то, что был язычник, был так благодарен угоднику Божию, что распорядился, чтобы с той поры всю дань, следующую хану с Ростова, обращать на Ростовский Успенский собор. Все происходившее в это время чрезвычайно волновало племянника ханского, сына его брата, который находился при хане неотлучно и был чуткий и вдумчивый мальчик.
Какие-то странные мысли стали слагаться в нем. Что-то теплое ощущалось на его сердце. Совершался в нем какой-то великий перелом.
Как-то, выйдя в поле, он начал размышлять в себе: «Почему у нас верят солнцу, месяцу, звездам и огню, хотя они не боги, и кто есть истинный Бог?..» И тогда, в этих мыслях его, внезапно пала на сердце его благодать, и он, как было это с другими отмеченными печатью Божией детьми, почувствовал неодолимую жажду познать этого Бога и идти за Ним.
От лиц, сопровождавших епископа Кирилла, царевич Ордынский слышал о чудных храмах, встающих по широкому русскому простору, о громкой хвале Богу, которая там совершается. И ему всей душой захотелось видеть все это. Он решил идти за владыкой Кириллом посмотреть русские церкви, послушать русскую службу, убедиться, какие в русских церквах происходят чудеса, которых напрасно ожидают в монгольских божницах от солнца, луны и звезд.
У мальчика было громадное богатство, оставленное ему отцом и находившееся в распоряжении его матери. Но отрок не думал о богатстве, всей душой влекся он вслед Христу, мать со слезами умоляла его остаться, говоря ему о многих его имениях. Часть их он разделил между своими родными, часть вручил владыке Кириллу и вслед за ним тайно ушел из Орды.
И вот он уже на Руси… Среди мягких волнистых уклонов широкой степи показались ему первые церкви. Он проходил через города, в которых, как некие твердыни, вставали каменные громады храмов, и в них громким гласом славила Русская земля своего Бога. Ему казалось, что он вернулся в давно оставленное отечество. Что-то родное слышалось ему и в звуках русской речи, и в гимнах, которые верующая земля посылала от себя в высокое небо.
Вот он в Ростове, в великолепном храме Успения Богоматери. К небу уносящиеся своды дают какое-то впечатление небесности, а стройный лик церковный, словно слетевший с неба посланец, славословит Бога… Тут, в этом тихом и задумчивом, зараз ярком и громком святилище, разгоралось сердце юноши пламенной верой, и, как говорит о нем летописец, «новая луна взошла в уме царевича». Упав в ноги епископу Кириллу, он воскликнул: «Я размышлял о богах моих предков и вижу, что они сотворены руками, и один только ваш Бог есть истинный Бог; одна ваша вера – вера правая. Молю тебя даровать мне крещение».
Епископ не мог сделать этого сразу: он опасался в этом случае гнева ханского на всю землю Русскую. Когда хан Беркай умер и в Орде стали забывать о царевиче, епископ окрестил его, дав ему имя Петр.
Царевич Петр остался жить в доме епископа. Он ходил по церквам, приучался к русскому языку и русской грамоте. Когда великий святитель Игнатий, после кончины епископа Кирилла, вступил на кафедру Ростовскую, он довершил устроение Успенского собора: покрыл крышу оловом, воздвиг в храме мраморный помост. На эти работы он употребил ту ордынскую дань, которая, по завету хана Беркая, должна была идти на соборную церковь. И при епископе Игнатии Ордынский царевич Петр жил в его доме той же чистой жизнью. Единственной потехой, которую он знал, была соколиная охота на берегу озера Неро.