Тогда игемон, заковав отрока в оковы, послал его к царю Аврелиану. И вот отрок – исповедник имени Христова – перед императором. Тщетно старается ласкательствами и богатством привлечь император юношу, обещая взять его в свой дворец, осыпать милостями и почестями. Предложения отвергнуты, и начинаются пытки.
Тело опаляют кипящими смолой факелами, но пламя кидается на лица палачей. На него бросают град камней, но камни падают на тело, как мягкие благовонные цветы. С грузом на шее его бросают в море, но Ангел Господень, блистая, как молния, является палачам, готовым совершить казнь, и палачи разбегаются, а Ангел на руках своих возносит святого отрока на гору высокую в пустыню и приказывает ему там жить.
Начинаются чудные дни, и открываются дивные вещи.
Сорок дней и сорок ночей Мамант постится на этой горе, и, как новому Моисею, ему дается в руки новый закон, ибо с неба сходит к нему глас Божий и жезл. Взяв в руки жезл, он, по повелению гласа, ударяет жезлом в землю и принимает в руки свои из недр земли Евангелие. Создав малую часовню, отрок в ней молится и читает чудным образом полученное Евангелие.
По повелению Божию к нему со всей пустыни приходят звери, как овцы к пастырю, и по глаголу уст его ласкаются к нему и повинуются ему. Пищей ему служит молоко диких зверей. Он их доит, делает из молока сыр не только для себя, но и для нищих. Накопив сыру, он носит его в город и раздает нищим.
Слух о необыкновенной жизни отрока доходит до нового игемона, который посылает на гору отряд солдат схватить Божия отрока. Всходя на гору, солдаты встретили самого Маманта, который спрашивает их, кого они ищут. Они думают, что он пастух, и отвечают ему:
– Ищем Маманта, который живет где-то в этой пустыне. Не знаешь ли ты, где он?
– А зачем ищете? – спрашивает Мамант.
– Игемону донесли на него, что он волхв. Он послал нас схватить его, чтобы предать мукам.
– Хорошо, я вам укажу его, только зайдите раньше в мою хижину, отдохните и подкрепитесь пищей.
В хижине отрок предложил солдатам свои сыры, и, пока они ели, к Маманту стали сходиться, по обычаю своему, лани и дикие дойные козы. Надоив молока, он поставил его перед воинами, а сам стал молиться. И в это время стали всходить на гору дикие звери. Воины бросились к мученику, а он просил их не бояться и открыл им, что он тот самый Мамант, которого они ищут. Воины просили его, чтобы он запретил зверям нападать на них. Мамант обещал им полную безопасность и велел идти к игемону, уверяя их, что вслед за ними придет и он сам.
И вот новое исповедание и новые муки…
Опять строгают ему тело железными когтями. Но даже мускул не дрогнул на лице его. Тверд был взгляд очей его, поднятых к небу, откуда он ждал себе помощи. И во время мук прозвучал с неба голос:
– Крепись и мужайся, Мамант.
Вскоре после пытки его бросили в темницу, где было еще сорок человек. Когда все изнемогли от голода и жажды, святой отрок помолился, и в темницу влетел голубь, неся в устах пищу чудную, сладчайшую меда. Он положил ее перед Мамантом и вылетел вон. Пища эта великим знамением умножилась, как некогда в руках Христа умножилось в пустыне для народа небольшое количество имевшегося хлеба.
В полночь, по молитве святого, двери темницы отверзлись, и все заключенные вышли из нее. Остался только один святой Мамант.
Наутро его бросили в раскаленную печь, но после трех дней он был найден в ней невредимым. Тогда стали выпускать на него зверей… Но голодная медведица, выпущенная на него, спокойно улеглась у его ног, обнимая их своими лапами. Лютый леопард быстрым скачком положил лапы свои на плечи ему и языком ласково лизал пот его тела.
В это время громадный лев, последовавший за мучеником из пустыни и оставшийся по повелению его вне города, вторгся в цирк и, чудным образом получив на мгновение дар слова, возгласил: «Ты – мой пастырь, который пас меня на горе». И стал терзать язычников, находившихся на площади. Сам игемон еле спасся от ярости льва. Лев успокоился только тогда, когда мученик велел ему бежать обратно в пустыню.
Язычники скрежетали зубами от гнева и требовали от игемона, чтобы волхв и кудесник побит был каменьями. В невыразимой ярости один из жрецов ударил трезубцем по чреву святого. Кишки его вывалились наружу, и мученик взял их, поддерживая руками, и пошел за город, неся их. Вода текла из него вместо крови, и одна христианка собирала эту кровь.
Для святого это была последняя мука. Отрок в недалеком расстоянии от города вошел в каменную пещеру и остановился в ней. И был тогда с неба глас, призывавший его в горние селения, и он с радостью отдал дух свой в руки Господа своего, за Которого так усердно пострадал.
Так принял венец мучения Мамант-отрок.
Из детства пророка Моисея
От древнего Иакова, переселившегося к сыну своему Иосифу в землю египетскую со своими сыновьями, произошло многочисленное потомство, быстро размножавшееся. Наконец, число потомков Иакова в земле египетской стало так многочисленно, что во время войн евреи могли выставлять до шестисот тысяч мужей.
Египетские фараоны опасались, что евреи могут войти в соглашение с их врагами и причинить им немало хлопот. Они стали всячески подавлять евреев и томить их изнурительными работами. Больше для удовлетворения своего тщеславия, чем для пользы народа, фараоны воздвигли руками евреев те громадные здания в городах и пирамиды в пустынях, которые составляют поныне удивление человечества. Однако и при тяжких трудах размножение евреев не прекратилось, и фараоны приказали повивальным бабкам египетским убивать еврейских младенцев мужского пола. Но бабки уклонялись от этого приказания. Тогда фараоны приказали, чтобы всякий египтянин, встретивший еврейского мальчика, бросал его в реку.
В это время жил в Египте еврей из колена Левиина по имени Авраам. Он имел уже детей, Аарона и Мариам, когда у него родился второй сын. В течение трех месяцев мать скрывала его, а потом для спасения его придумала такую уловку: она положила мальчика в осмоленную корзинку и пустила эту корзинку в поросшее тростником место у излучины реки, там, куда ходила обыкновенно купаться дочь фараона. Молодая Мариам, сестра новорожденного, была поставлена матерью наблюдать, что будет.
Вот фараонова дочь пришла к реке, услыхала плач ребенка, увидала тихо колыхавшуюся на поверхности корзинку и послала прислужниц достать ее. Вид красивого ребенка, плакавшего в корзине, возбудил в девушке большую жалость, и она захотела взять его на воспитание. Надо было достать ему вместо матери кормилицу. Мальчик плакал, не принимая груди ни одной из евреек, которых к нему приводили, пока Мариам не привела к нему его матери.
Таким образом, родной сын был отдан на вскормление своей матери. Выкормив его, она принесла ребенка к дочери фараона, и та оставила его у себя и назвала его Моисеем, что значит «взятый из воды».
Царевна была привязана к прекрасному мальчику, который выказывал большие дарования.
Однажды она принесла его к своему отцу. Фараон, любуясь младенцем, возложил на него свой венец, украшенный различными языческими изображениями. Но мальчик нисколько им не восхищался, а, сняв его с себя, швырнул его на землю. Жрецы дали этому поступку младенца роковое значение: будто бы это значит, что младенец впоследствии похитит у царя престол. Поэтому они советовали немедленно удалить мальчика, но некоторые из жалости старались объяснить этот поступок невинным неведением ребенка. В доказательство же того, что он мог это сделать без умысла, они принесли горячий уголь, и мальчик, схватив уголь, положил его к себе в уста и повредил себе язык, потому он всю жизнь остался косноязычным. Это спасло Моисея.
При царском дворце мальчик был превосходно обучен жрецами всем наукам, которые в то время были известны в Египте. Блестящие дарования заслужили ему всеобщее уважение и доверие царя. Фараон предоставил ему главное начальство над войском в войне с Эфиопией. Дело кончилось успешно. Но почести, которые воздал ему за его победу народ, внушили царю зависть к Моисею и зло на него. Сам же Моисей скучал при языческом дворе. Ему хотелось жить среди своих соплеменников. Он добровольно удалился из Египта в землю Мадиамскую, откуда и был вызван Богом, чтобы вывести евреев из Египта для владения землей обетованной.
Детство Иоакима Горленко, будущего святителя Белгородского, Иоасафа
Выходец из знатной и богатой малорусской семьи, занимавшей видные служебные места, родной внук по матери малорусского гетмана Даниила Апостола, святитель Иоасаф, старший сын своего отца, отказался от ждавшей его судьбы – привольной и богатой жизни, служебных отличий и почестей – для того, чтобы в иноческом образе служить Христу.
Тихо прошли детские годы Иоакима. Вероятно, уже тогда начинал он подвижничать: то потихоньку старается недоедать за обедом, то ускользнет от шума большого семейного жилья, заберется в чащу леса, молится, зовет к себе Бога.
По крайней мере, о последующей поре его жизни рассказывают так: подрастающим юношей приезжал он домой. Родители его давали иногда пиры со множеством гостей. На серебряных блюдах разодетые гайдуки обносили дорогие кушанья, а в углу громадной комнаты задумчиво сидел Иоаким и ел хлебные корки. На некотором расстоянии от Прилук лежит одно из бывших горленковских имений, Замостье, принадлежащее теперь Закревским. В саду, сбегающем к живописной реке Удаю, сохранились развалины небольшой каменной часовни, в которой подолгу молился Иоаким Горленко.
Одно таинственное событие приподымает несколько завесу, которой окутано навсегда его детство.
По 9-му году родители отправили старшего сына учиться в Киев. Через несколько времени отец его сидел как-то вечером на крыльце своего дома. Думал о будущем сына, прикидывал, как бы вернее обеспечить за ним должность полковника прилуцкого… Вдруг видит о