Тулл наклонил голову в сторону Валерия, хлопнул Хатхор по заднице и направился к двери.
Ни он, ни Валерий не заметили слабого кивка Хатхор паре крепких мужчин, стоявших у входа
Пробиваясь сквозь толпу – гостиница была переполнена – Тулл протиснулся мимо, трех громил, охранявших вход, которые имели более чем мимолетное сходство с плохо вырезанными каменными истуканами. После резкого затхлого запаха в комнате прохладный ночной воздух показался чудесным его раскрасневшемуся лицу. Он сделал глубокий вдох, затем еще один. Прогулка пойдет ему на пользу. После того, как его подношение будет сделано, он сможет вернуться сюда, если у него все еще станется место в желудке для остального питья. Однако, избавившись от двух искушений – вина и тела Хатхор, Тулл задумался, не будет ли разумнее найти сейчас пойти к месту своего ночлега.
– Как пройти к святилищу Великой Матери и Изиды? – спросил он ближайшего громилу-привратника.
–Идите туда, господин. –Массивная рука указала вниз по темнеющей улице, на которой все еще было приличное количество людей. – Это недалеко, что–то около четверти мили.
Тулл обдумал свои варианты. Храм был недалеко, но свет с неба быстро угасал. Его обратный путь к гостевому дому он должен будет пройти в полной темноте, это было ясно. После захода солнца на улицы выходили всевозможные подонки. Заметив выражение глаз привратника, которое наводило на мысль, что он думает, будто Тулл струсил, Тулл сердито передернул плечами и проверил, на месте ли рукоять меча. Не оглядываясь назад, он отправился в храм.
Неровная мостовая было предательской для трезвого человека, не говоря уже о взбешенном. Тулл знал, что он, как и несчастный Либералис ранее, может легко сломать лодыжку. В двадцати шагах от таверны он остановился, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте, прежде чем продолжить свой путь. Ему навстречу попалась парочка пьяных легионеров. Закинув руки друг другу на плечи, они прогуливались, насвистывая раскрашенным шлюхам в тускло освещенных дверях и споря о том, в какой таверне им следует поесть. Опустив голову, целеустремленно шагая, Тулл незамеченным прошел мимо них. К тому времени, как он пересек несколько перекрестков без происшествий, его уверенность росла. Никто не посмеет помешать офицеру легионов.
– Отойди от меня, негодяй! – Голос раздался откуда–то сбоку. – Помогите! Меня грабят!
Тулл посмотрел откуда доносился крик. На небольшом расстоянии внизу на боковой улице он смог разглядеть три фигуры: две противостоящие третьей. При нормальных обстоятельствах, скажем, в ночном патруле Кастра Регина, с Туллом было бы шесть или более солдат. Он уже подошел на десять шагов ближе к этому трио, когда из его уст раздался окрик, прежде чем он вспомнил, что сейчас он все-таки один и не вполне трезв. Взгляд вверх и вниз по улице не выявил ни одного из легионеров, которые бестолку шатались здесь еще вчера. Было бы трусостью звать на помощь или делать вид, что все в порядке, поэтому Тулл собрал всю свою браваду и обнажил меч. – Убирайтесь, канализационные крысы! Пойдите найдите чью–нибудь более подходящую лодыжку, чтобы укусить.
Через следующие шесть ударов сердца стало ясно, что никакого ограбления не было. Все трое действовали согласованно, с тупым ужасом понял Тулл, когда они рассредоточились: двое лицом к нему, а один метнулся к нему сзади. Он не видел больших клинков, только нож и две дубинки. Это было слабым утешением: – Что здесь происходит? – спросил он строгим голосом, как на плацу.
– Ничего особенного, оптион, – сказал ближайший, крепкий мужчина в плаще с капюшоном. – Отдай свой кошелек. Сделай это быстро, и ты никогда больше нас не увидишь.
– В нем очень мало чего стоящего, – ответил Тулл с притворной грустью. – Я пропил все что в нем было еще до начала забега.
– Тем не менее он нам нужен. Отдавай, сейчас же!
«Тон мужчины подразумевает, что он знает о моем выигрыше, – с тревогой подумал Тулл. – Неужели букмекер все–таки выследил меня? Или я что–то пропустил в гостинице?» Остро осознав, что бандит находится уже позади него, и у него нет времени разбираться в этом, бросив взгляд через плечо, он выругался. Третий человек стоял в десяти шагах от него, преградив ему путь обратно на главную улицу. Он попался на один из самых старых трюков всех бандитов мира, и если он не отдаст свой выигрыш, то в конечном итоге захлебнется собственной кровью или мозгами, вытекающими из кастрюли с супом, в которую превратился его череп. И все же мысль о том, чтобы отдать свои деньги, заставила вспыхнуть гордость Тулла. – «Ублюдки! – подумал он. – Они не получают ничего».
Улица, по которой они находились, была типичной: узкая, с каменными и кирпичными домами по обе стороны. Нигде не было видно, ни души, которые могли бы ему помочь, и поэтому Тулл выбрал для защиты здание с большим входом. Сделав несколько быстрых шагов в сторону, он прислонился спиной к двери, собираясь в нее постучать.
Плащ с Капюшоном сразу же придвинулся ближе; его спутники как тени сразу же последовали за ним. Они старались держаться подальше от меча Тулла, но в их намерениях никто не сомневался. – Ты собираешься эту дверь сломать? – спросил самый крупный из троих, чей запах тела был ощутим на расстоянии десяти шагов. Его спутники захихикали.
Была слабая надежда, что кто-нибудь ответит – только дурак откроет дверь незнакомцу после наступления темноты, – но Тулл ударил рукоятью меча о доски двери позади него. Удар. Удар. Удар. – Откройте, во имя императора! – взревел он. – Офицер Восемнадцатого легиона требует входа по официальному делу!
– Какой имперский офицер приходит с визитом в такой час? – со смехом спросил Плащ с Капюшоном. – У тебя есть еще один шанс. Отдай свой кошелек при счете десять, или мы тебя убьем. Один…
Удар… Удар... Еще удар. Тулл остановился, прислушиваясь. Он не услышал ни звука из дома.
– Два…
Удар… Удар…
–Три…
–. Глаза Тулла скользнули по троице, оценивая их. Плащ с Капюшоном был вожаком, что также делало вероятным, что он был самым опасным. Однако, если он не был дураком, он предпочел бы, чтобы его люди сначала пролили свою кровь.
– Четыре…
Это означало, что Вонючий, тот, от кого воняло больше всех, должен быть сбит первым. Последний человек, который шатался на ногах, был либо старым, либо пьяным. Может быть, он был и тем, и другим. – Назову его «Винным Бурдюком», – подумал Тулл. Он меньше всего меня беспокоит.
– Пять…
Тулл снова постучал в дверь: – Откройте, во имя богов! – И все же он не слышал ни звука.
– Я теряю терпение, – прорычал Плащ с Капюшоном. – Шесть, семь…
Тулл коснулся амулета в виде фаллоса на шее, снял бронзовый браслет с правого запястья и сжал его в левом кулаке так, что декоративные бараньи головы высунулись из костяшек пальцев. У него никогда не было причин использовать его таким образом, но не один солдат говорил ему, что это страшное оружие, если им ударить противника в лицо. Это не заменит щит, но попытаться надо. Он напряг руку с мечом и сморгнул с глаз пот. Если бы \ти трое набросились на него все вместе, ему было бы действительно трудно. Он надеялся, что Плащ с Капюшоном немного отодвинется.
– Восемь…
Тулл сделал финт на Вонючего, надеясь нанести ему рану и вывести из строя. Уловка провалилась: Вонючий уклонился назад быстрее, чем Тулл успел его ударить, и Плащ с Капюшоном чуть не вонзил свой нож в Тулла, заставив его вернуться к двери.
– Ты, собака, – сказал Плащ с Капюшоном. – Девять. Десять. Где кошелек?
– Пошел ты! – Браслет мешал развязать ему шнурок на поясе, но Туллус справился с этим. С ворчанием он швырнул свой кошелек прямо в лицо Плаща с Капюшоном. Пьяный или нет, но Тулл находился так близко от противника, что мешок с деньгами пролетел прямо и со всей силой врезался в лицо человека с удовлетворительным стуком. Плащ с Капюшоном завизжал, кошелек раскрылся, и монеты с музыкальным звоном посыпались на землю.
Безошибочный звук произвел желаемый эффект. И Вонючий, и Винный Бурдюк перевели взгляд на своего вожака и упавшие деньги. Тулл в этот момент уже двинулся вперед. Ударив браслетом по щеке Вонючего, он почувствовал, как тот разрывает его плоть. Вонючий взвизгнул, и Тулл для пущей убедительности ударил его ножом в живот. Вошел и вышел, – достаточно, чтобы разрезать кишки. Стоны Вонючего удвоились, и он, пошатываясь, пошел прочь. Тулл почувствовал, как воздух задвигался у него над головой, когда Винный Бурдюк, среагировав слишком поздно, обрушил свою дубину размашистым ударом, который оказался бы для него роковым. Шаркнув ногами, он отскочил к двери.
– Сукин ты сын, – прорычал Плащ с Уапюшоном, его голос был приглушен рукой, которую он держал у лица. – Ты сломал мне нос.
– Подойди ближе и посмотрим, что я еще смогу тебе сломать, – парировал Тулл, гадая, сможет ли он еще что–нибудь предпринять.
– Я убью тебя, – сказал Плащ с Капюшоном. –Никто еще не причинял мне такой боли и не выживет, чтобы рассказать эту историю. – Он взглянул на Винный Бурдюк. – Ты, готов?
– Да.
Шатко или нет, но в позе Винного Бурдюка была целенаправленная решимость.
– Подождите. Я пойду на него первым. – Двое других были только рады позволить Вонючему захромать вперед, схватившись одной рукой за живот, а другой каким–то образом держать дубинку.
«Некоторые люди слишком глупы, чтобы знать, когда нужно умереть», – подумал Тулл, борясь с растущим чувством тревоги. С тяжело раненным, но все еще опасным Вонючим, атакующим его первым, против него все еще стояло три противника. И этот первый собирался заплатить окончательную цену за свою глупость. «В прошлом я был щедр к тебе, великий Марс, – взмолился он. Позвольте мне захватить с собой хотя бы двоих из них». – Ну же, собаки, – прорычал он. – Кто хочет первым встретиться с паромщиком?