Святитель Нектарий Эгинский Чудотворец — страница 20 из 23

– Большое тебе спасибо, доктор, – ответил Ставрос. – Я всё понимаю. Потреплю до смерти – ничего страшного, дело человеческое.

– Можно дам тебе один совет? – продолжил доктор Раск. – Знаешь, есть ещё один врач, квалификация которого намного выше и меня и доктора Купера и всех наших коллег. Вот тебе моя рекомендация, Ставрос: как можно скорее обратись к нему.

– А где он принимает, доктор? – с надеждой спросил Ставрос. – И как его имя?

– Этот Врач Бог, Ставрос, – ответил доктор, и увидев мелькнувшее в глазах Ставроса разочарование, продолжил, – обратись к Богу, сынок. Молись Ему, не прекращай Его просить, но делай это не от случая к случаю, а постоянно. Постарайся к Нему приблизиться. Я знаю, что ты равнодушен к вере, но, прошу тебя Ему молиться – хотя бы ради меня. Договорились?

Ставрос пообещал доброму доктору, что будет молиться, а сам подумал, насколько странно и иронично складывается его судьба – его привезли через океан, чтобы современная медицина поставила его на ноги, а лучший заокеанский доктор как ни старался, не смог ничего сделать и теперь посылает его к Доктору-Богу.

Ставрос точно не был атеистом, но, как верно заметил доктор Раск, был равнодушен к религии. Однако, он без остатка доверял доктору и его советам. Послушавшись совета человека, которого он безмерно уважал, равнодушный к религии Ставрос прямо с этого вечера начал много молиться Богу.

В мае 1961 года, парализованный сорокалетний Ставрос вернулся в Афины. В Греции к тому времени были созданы так называемые «Центры реабилитации инвалидов». Хоть эти учреждения и назывались реабилитационными, но это были не больницы, а скорее закрытые интернаты, куда всех вместе помещали как людей с ограниченными физическими возможностями, так и психически больных. Тем, кто мог учиться, пытались дать какие-то навыки простых ремесел и выживания, а остальные были обречены на мучительное пожизненное заточение.

В такой-то вот центр, в афинском пригороде Психикон и был помещен, после возвращения из Америки бывший военный лётчик, парализованный Ставрос Калкандис, который не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, уже четырнадцать лет ходил под себя, и, будучи равнодушным к религии человеком, просто из безмерного уважения к доктору Раску, стал много молиться Богу.

В те годы в таких реабилитационных центрах ещё не было опыта помощи людям. Не хватало персонала, присутствовали организационные ошибки, бытовые условия были ужасными. Капитальные здания долго не могли построить. Несчастные жили поначалу в жестяных ангарах. Буржуйки не давали тепла зимой, раскаленная жесть усиливала и без того невыносимую аттическую жару летом. Внутри бараков – на убогих койках, на инвалидных колясках то дрожали от холода, то обливались потом от жары живые люди, которые не могли шевелиться и себя обслуживать. Ставросу, по сравнению с другими ещё повезло – из уважения к заслугам и офицерскому званию его поселили не в ангар, а в тесный деревянный сарайчик, где, кроме него жили ещё два парализованных офицера в отставке. В этом сарайчике Ставрос и прожил первые несколько лет, пока не построили настоящие здания, а всего он был в интернате с 1961 по 1971 год.

Через две недели после того, как Ставрос поселился в интернате, туда пришел неизвестный батюшка. Он спросил, где здесь лежит парализованный лётчик, который недавно приехал из Америки. Когда батюшку провели к Ставросу, он долго, с любовью сидел рядом, взял его за руку и сказал ему несколько тронувших сердце слов – настолько наполненных благодатью, что Ставрос спросил:

– Геронда, кто ты такой и откуда ты взялся? Странно, что я тебя не знаю, а ты взял и пришёл. И говоришь так, что я плачу и не могу остановиться.

– Меня зовут архимандрит Филофей, – ответил старец. – Я настоятель Лонговардского монастыря на острове Парос.

– А кто тебя ко мне прислал?

– Любовь Бога, сынок, это она меня к тебе прислала, – ответил старец. – Если тебе что-то нужно, сейчас или позже, в любое время, всё что угодно, я готов тебе это дать и всё что нужно для тебя сделать.

– Геронда, – спросил Ставрос. – А трудно приблизиться к Богу? Мне это очень важно.

– Нет, не трудно, – ответил старец. – Достаточно, чтобы ты этого хотел, верил и по-настоящему молился. А главных ступеней две – исповедь и божественное Причащение.

Через много лет преподобный старец Филофей Зервакос по секрету рассказал одному из своих духовных чад, монаху Арсению, что в тот майский день 1961 года он совсем по другим делам оказался в пригороде Афин Психикон. Старца пригласил в гости живший неподалеку богатый судовладелец Панагос Патерас (который стал потом монахом Ксенофонтом). И вот, проходя мимо реабилитационного центра, отец Филофей услышал внутри себя голос: «Видишь интернат для несчастных? Зайди туда, спроси, где новый больной, который из Америки приехал, и помоги ему».

С того самого дня Ставроса Калкандиса и преподобного Филофея Зервакоса связала тесная духовная дружба. Отец Филофей стал духовным руководителем Ставроса на его необычном пути к Богу. Сам отец Филофей в молодости был духовным чадом cвятителя Нектария Пентапольского, который, за месяц до промыслительной встречи в Психикон, 20 апреля 1961 года был торжественно признан Церковью в лике святых. Так, через старца Филофея, началась духовная связь между парализованным Ставросом и святителем Нектарием.

Ставрос перестал быть равнодушным к вере. Он хотел приблизиться к Богу, и начал вставать на ступени, которые указал ему старец – исповедоваться и причащаться. Поскольку отец Филофей бывал в Афинах только наездами, духовником Ставроса стал отец Афанасий Хамакиотис, который до своей кончины в 1967 году служил неподалеку от интерната, в Марусион, в храме Панагии Неранциотиссы.

Через год после первой встречи старец Филофей собрался в паломничество на Эгину к святителю Нектарию. Он предложил Ставросу поехать с ним, тот радостно согласился. Когда на Эгине отец Филофей служил молебен перед мощами, сидевший в инвалидной коляске Ставрос наяву увидел живого cвятителя Нектария, который благословлял молящихся.

Это явление стало для парализованного источником необыкновенных духовных и нравственных сил. Ничего подобного Ставрос до этого никогда не испытывал. После этого Ставрос стал еще больше молиться, любовь к Богу и ближнему с каждым часом становилась в нём всё сильнее и осмысленнее. Вернувшись с Эгины, парализованный Ставрос распорядился своей военной пенсией и организовал строительство в интернате храма Святых Архангелов, покровителей авиации. Также, в 1963 году стараниями Ставроса было основано «Общество поддержки инвалидов» и благотворительный фонд при нём, возглавив который, он стал помогать тем, кому было хуже, чем ему самому.

Он по-прежнему не мог ни пошевелить руками, ни стоять на ногах. Его, даже в самом необходимом, продолжало не слушаться тело. Однако, непрерывное и непреодолимое движение его души в любви к Богу и ближнему теперь переполняло его жизнь смыслом. Ставрос молился о любви, а последняя и единственная молитва из области физического, которая у него ещё оставалась, была просьба Богу дать ему возможность хоть как-то двигать одной рукой, чтобы отгонять мух, потому что мух в интернате было много и когда они садились на лицо, терпеть было тяжело, а отогнать некому. Так внутри Ставроса рождалась, развивалась, росла совершенно новая для него бесконечная Вселенная.

Наступил 1971 год. В октябре отец Филофей снова приехал в Афины в мае и снова позвал Ставроса в паломничество на Эгину. А тому незадолго до этого сделали операцию на ногах – тенотомию, пытаясь хоть как-то замедлить дегенеративные и дистрофические изменения в его тканях. Ноги у Ставроса были в гипсе, но он всё равно согласился поехать в место, которое наполнило его такой необыкновенной силой. Накануне праздника святых отцов Первого Вселенского Собора они прибыли на Эгину и поднялись в монастырь. Кроме отца Филофея и Ставроса с ними поехали монах Леонтий из Лонговардского монастыря, престарелая мать Ставроса, его брат и два солдата, которых выделило Министерство обороны для помощи в паломничестве. Они молились на вечерне, а утром отец Филофей вместе со священником монастыря отцом Тимофеем совершили Литургию, после которой отслужили молебен Святителю Нектарию. В конце молебна Ставрос попросил, чтобы ковчег со святыми мощами cвятителя Нектария подняли и приложили к его рукам и ногам. С трудом один из солдат и брат Ставроса подняли ковчег и прислонили его к омертвевшему телу.

Дальше Ставрос рассказывает сам:

«Когда ребята приложили ко мне ковчег со святыми мощами я задрожал. Я чувствовал, что обнимаю не металлический ковчег, а всего живого святого Нектария. Неожиданно для себя я сказал:

– Святой Нектарий, я приехал сегодня к тебе. Но ты не думай, что для того, чтобы чего-то у тебя попросить. Я для того, чтобы всего себя отдать Христу. Но если ты, святителю Божий, хочешь мне что-то дать – дай мне пожалуйста, что сам знаешь и что мне полезно. А если не дашь ничего – дай мне тогда стать воином нашего Христа, чтобы, каким бы я ни был – и болезнью моей и здоровьем моим прославлялось бы Имя Христово. И, прошу тебя, святой отче, дай мне, пожалуйста, понять, что ты слышишь меня, чтобы мне хватило сил терпеть всё, что со мной произошло.

На обратном пути в Афины я был переполнен радостью, очень спокоен. Мою душу наполнял неизреченный мир. У меня появилось новое ощущение: абсолютная уверенность, что скоро произойдёт чудо. Можно даже сказать, что я уже ждал чудо, понимал, что оно «на подходе», что вот-вот, возможно, в следующее мгновение меня коснется невидимая рука, поставит на ноги, даст жизнь и движение моему телу.

Прошло десять дней после возвращения с Эгины. Я проснулся утром, и вдруг почувствовал необыкновенное изменение. Ощущение было такое, словно во мне развязался какой-то закостенелый, омертвевший узел, который много лет не давал мне двигаться и стягивал меня изнутри. Одновременно я почувствовал желание самостоятельно встать и пойти. Но потом пришла мысль, что будет правильно, в благодарность Богу сделать первые шаги в нашем храме святых Архангелов.