Учитель и рыбак
К 1866 году вся семья двадцатилетнего Анастасия перебралась из Силиврии на остров Хиос[9]. У семьи Кефалас на Хиосе были знакомые и дальние родственники, которые занимались мелкой торговлей, рыбной ловлей и морскими перевозками между эгейскими островами и материком.
Эти родственники и друзья семьи, видя, как нелегко приходится Кефаласам в Силиврии, начали уговаривать их переселиться на Хиос. Первым переселился на остров брат Анастасия Харалампий, за ним и остальная семья. Последним, в 1866 году приехал Анастасий.
Настоятель Иерусалимского подворья и ректор школы Александр Триандафиллидис передал ему рекомендательное письмо для митрополита Хиосского Григория. Благословенный остров Хиос, политый кровью мучеников, стал для Анастасия второй нежной и любимой Родиной.
Переселившись на Хиос, семь лет будущий Святитель прослужил школьным учителем в хиосской деревне Литио. Это рыбацкая деревня, расположенная в скалистой бухте на западном побережье острова, приблизительно в двадцати километрах от столицы острова. Практически все жители Литио занимались рыболовством. Это были чистые, трудолюбивые люди, боровшиеся с нищетой и тяжелым трудом зарабатывавшие себе и своим детям на хлеб. Уроженцем этого села были, между прочим, и родители богатейшего греческого мецената Андреаса Сингроса[10]. По некоторым сведениям, именно он лично позаботился о назначении в школу своего села нового учителя и взял на себя все издержки по его переезду.
Помимо преподавания в школе, молодой учитель Анастасий Кефалас, хоть ещё и не был в священном сане, произносил проповеди в деревенской церкви. Сохранился рукописный текст первой его проповеди, хранившийся в библиотеке сельской общины Литиу по крайней мере до 1968 года. Другие проповеди Святителя, к великому сожалению, были уничтожены во время Хиосского землетрясения 22 марта 1881 года, когда погибло около трёх с половиной тысяч человек.
Всю дальнейшую жизнь святой Нектарий вспоминал жителей села Литиу с особой любовью и нежностью, называя их «дорогие мои рыбаки», и помогал им чем мог. Например, уже будучи архиереем, он послал молодому учителю села Литиу, который исполнял своё служение в той же школе, тридцать пять банкнот по двадцать пять франков каждая, что было в то время более чем значительной суммой. Сохранилось также прошение Святителя к уже упомянутому выше меценату Андреасу Сингросу, с просьбой не оставлять жителей села. Господин Сингрос не мог отказать Святителю и завещал их селу пять тысяч лир. Подробнее мы расскажем об этом дальше.
«Каким я там могу стать святым, грешник из грешников и недостойный из недостойных?»
Почти всё свободное от учительства и проповедничества время будущий Святитель усердно изучал наследие святых отцов и древнегреческих философов. Но иногда, когда выдавалось свободное время, вместе с отцом и братом, на маленькой парусной лодке они выходили в море и ловили рыбу. Во время одной из таких рыбалок произошёл следующий случай.
Тихим, солнечным утром они вышли на своём ялике из Литио, подняли парус и пошли на север, в сторону острова Митилини (Лесбос). Отец и брат Анастасия управляли лодкой, а сам он, утомленный многочасовыми уроками и чтением, уснул на корме.
Проснулся он от брызг и сильных волн, которые захлестывали ялик. Пока он спал, налетел шторм, причём настолько сильный, что уже порвало такелажные снасти и вот-вот сломало бы мачту. Ялик болтался на волнах практически без управления. Отец и брат с побелевшими лицами и близкие к отчаянию судорожно пытались что-то сделать, чтобы вернуть управление лодкой.
Анастасий молниеносно вскочил, трижды осенил себя крестным знамением, вытащил из брюк ремень, завязал его морским узлом и с его помощью худо-бедно закрепил парус. Затем он сменил курс лодки относительно ветра. Лодка постепенно выправилась, вошла в ритм ветра и волн и они, хоть и с большим трудом, но смогли вернуться на Хиос. Отец и брат только молча, в ужасе смотрели на то, как Анастасий спасает их от верной смерти.
Дома, вечером, Анастасий из своей комнаты услышал, как отец рассказывает матери о том, что с ними случилось в море: «Помяни моё слово, Балу, наш Анастасий в один прекрасный день станет святым…» Анастасий немедленно вышел и сказал отцу: «Хватит, пожалуйста, что ты такое говоришь? Ради Бога, прошу, замолчи. Каким я там могу стать святым, грешник из грешников и недостойный из недостойных?» После этих слов Анастасий заплакал.
– Как скажешь, сынок, – тихо ответил отец.
Духовная дружба с отцом Пахомием
Примерно в трёх часах ходьбы от Литио, где учительствовал Анастасий, в уединенном месте, в горах находится древний, основанный в одиннадцатом веке монастырь Успения Пресвятой Богородицы «Нэа Мони», что значит «Новый монастырь». А недалеко от монастыря, на склоне горы Проватас, расположен скит Святых отцов, где в то время подвизался монах Пахомий, который был всего на семь лет старше Анастасия, то есть, если будущему святителю Нектарию в 1870 было двадцать четыре года, то отцу Пахомию – тридцать один.
В свободное время, Анастасий, творя молитву Иисусову, поднимался в скит Святых отцов, где духовно очень сблизился и подружился с его основателем отцом Пахомием. Этот отец Пахомий был уроженцем Хиоса, затем, в поисках заработков переехал в Константинополь, где в драке, защищаясь, убил турка. Он был арестован и приговорен к смерти, однако, ему чудом удалось бежать из тюрьмы в Иерусалим, где он стал монахом в Лавре преподобного Саввы Освященного. Из Иерусалима он вернулся на Хиос, где сначала поселился в Новом монастыре, а затем, ради безмолвия, упражнения в молитве и покаянии, перешел в ещё более уединенный Скит.
Отец Пахомий был последователем святоотеческого монашества, ревнителем древнего, подлинного Предания и живым делателем покаяния. Духовная дружба с ним заложила в Анастасия духовный фундамент на всю его последующую жизнь.
Поскольку без понимания духовных масштабов личности отца Пахомия мы не сможем понять, какое именно духовное направление получил святитель Христов Нектарий в начале своего духовного пути, приведём несколько поучений отца Пахомия, записанных за ним его духовными чадами и опубликованных к столетию его блаженной кончины:
– Только одно, Господи, только одно: просвети меня, чтобы я узнал Твою волю, и дай мне крепость успеть это сделать. Горе мне скверному и нечистому.
– Всё доброе, что ты делаешь для своих братьев, Христос записывает на твой счёт.
– Тот, кто подслушал за чьей-то спиной, как кто-то осуждает или злословит брата, и рассказал об этом тому, кого осудили, остаётся непрощённым: ни в этом веке, ни в будущем.
– Всегда уничижай себя и ни в чём себя не оправдывай. Бери на себя ответственность за ошибку и обретёшь покой.
– С великим вниманием совершай своё молитвенное правило.
– Веди себя с простотой. Если кто-то скажет тебе жесткое, неприятное слово, терпи. Если тебя поругали, унизили, не воздавай злом и не держи зла.
– Будь человеком мягким, а не ершистым.
– Открыто говори свои помыслы.
– Со смирением проси Бога, чтобы Он сохранил тебя и помог тебе не верить своему помыслу.
– Храни внимание своего ума.
– Вниманием именуется блюдение ума, хранение сердца, трезвение, умное безмолвие.
– Когда молишься, осознавай о чём именно ты просишь.
– Храни собранность, которая выше молчания. Вот она собранность: не смеяться, не празднословить и не болтать языком.
– Ничто сильнее не помогает избежать греха, чем воспоминание о смерти.
– Добродетель без смирения – не добродетель.
– Что бы ты доброе ни сделал: если у тебя нет смирения, а главным образом, нет любви, всё ничто.
– Смирение в том, чтобы ни на одного человека в целом мире не иметь злобы.
– Где бы мы ни находились, нам постоянно надо творить молитву Иисусову.
– Когда ты упрекаешь себя, не бойся впасть в прелесть.
– Не моя воля, но воля Господа моего.
– Где бы ты ни находился, что бы ни делал, в любой момент будь готов к смерти. Веди себя так, словно настал последний день твоей жизни.
– Молитву Иисусову надо произносить тихо и смиренно, словно ты говоришь её на ухо Господу Иисусу.
– Я всегда предпочитаю считать людей выше себя.
– Я вот как отсекаю свою волю: когда мне приходит помысел что-то увидеть, я не вижу. Когда мне приходит помысел что-то сказать – не говорю.
– Непрестанно себя упрекаю.
– Когда тебя хвалят, не верь им: ведь, хваля тебя, они тебя проклинают.
– Тому, кто страдает за истину, невозможно не спастись, невозможно, чтобы Бог не помиловал человека, страдающего за истину.
Забегая вперёд, скажем, что святитель Нектарий, до конца дней отца Пахомия, который скончался в 1905 году, поддерживал с ним тесную духовную связь. Духовная их дружба продолжалась до самой смерти отца Пахомия.
Главный выбор
Именно здесь, на благословенном острове Хиос, политом мученической кровью и потом преподобных отцов, молодой учитель Анастасий Кефалас сделал главный выбор всей своей жизни: стал монахом. В 1873 году он уволился из школы, где прослужил учителем около семи лет. Его место в школе занял его родной брат, Харалампий. А Анастасий, которого ничего уже не удерживало в миру, поступил послушником в древнюю Хиосскую обитель Успения Пресвятой Богородицы «Неа Мони», где, вблизи своего духовного старшего брата отца Пахомия три года проходил послушнический искус.
7 ноября 1876 года, на Божественной Литургии в соборном храме Успения Пресвятой Богородицы Нового монастыря совершился монашеский постриг Анастасия Кефаласа. Ему было дано имя Лазарь, в честь преподобного Лазаря Галисийского[11] память которого совершается в этот день.
В монастырском архиве сохранилась собственноручная расписка cвятителя Нектария: «В году 1876 ноября седьмого, я, монах Лазарь Кефалас, причисленный к братству Нового Монастыря, внес положенный вклад – двести куруш[12]». Денежный, либо имущественный вклад в обитель желающего стать монахом был в обычае в те годы в монастырях, находившихся на территории Османской империи, где Церковь не получала помощи от государства.
Монах Лазарь, как человек образованный, нёс послушания секретаря обители и учителя в школе при монастыре.
А ещё у Нового монастыря, в котором стал монахом будущий святитель, был метох (подворье) на острове Парос[13]. Туда, игуменом обители молодой монах Лазарь был направлен по монастырским делам вскоре после пострига.
На острове Парос, недалеко от подворья Нового монастыря, был монастырь Пресвятой Богородицы Живоносный источник, так называемый Лонговардский. В этом монастыре в то время, когда монах Лазарь посетил Парос, подвизался старец – преподобный Арсений Паросский[14] (который скончался на следующий год, в 1877 году), и монах Лазарь успел получить от него благословение и наставления об иноческом пути.
Тридцатипятилетний гимназист
Через два месяца после пострига, 15 января 1877 года[15] в хиосском кафедральном соборе святых мучеников Мины, Виктора и Викентия митрополит Хиосский Григорий возвел монаха Лазаря в сан иеродиакона. При хиротонии, как это бывает в греческих Церквах, монаху Лазарю было дано новое имя – Нектарий, в честь cвятителя Нектария архиепископа Константинопольского[16].
Живя в монастыре, выполняя послушания и духовно возрастая, иеродиакон Нектарий не оставлял своей заветной цели: получить образование. Поэтому одновременно с диаконскими обязанностями и монастырскими послушаниями учился в Хиосской гимназии, которая в то время отличалась высоким уровнем образования и образовательной программой соответствовала лицею. Директором гимназии был в те годы Георгий Суриас, который очень любил будущего святителя и собирался помочь ему в дальнейшем образовании – рекомендациями и деньгами.
После хиротонии иеродиакон Нектарий служил в Новом монастыре, выполнял обязанности секретаря обители, учил детей в монастырской школе и одновременно сам продолжал учёбу в Хиосской гимназии, приближаясь к своей заветной цели – завершению полноценного школьного образования и поступлению в университет.
Но в марте 1881 года, когда он, тридцатипятилетний иеродиакон, учился уже в выпускном классе гимназии и цель была близка, Хиос постигло страшное испытание – разрушительное землетрясение. Катастрофические толчки продолжались около недели, погибло три тысячи человек, более семи тысяч жителей острова были покалечены. Практически весь городок Хиос – столица одноименного острова был разрушен. От гимназии, где учился иеродиакон Нектарий, не осталось камня на камне, весь архив, все ведомости, учебники, гимназические работы были утеряны. Продолжать учёбу стало невозможно. Школьные занятия и экзамены были остановлены на неопределенный срок, получение аттестата выпускниками тоже откладывалось.
Но и это были не все беды: здоровье директора гимназии Георгия Суриаса, который благоволил к отцу Нектарию и очень хотел помочь ему поступить в университет, было надорвано катастрофическими событиями, он уже не мог управлять учебным заведением, слёг в тяжелом состоянии и вскоре скончался. Отец Нектарий, который уже больше двадцати лет терпеливо мечтал, наконец, получить гимназический диплом, чтобы продолжить богословское образование, видел, что университет снова откладывается, однако с доверием молился Богу, чтобы Он помог, ведомым ему способом и искушения не помешали его благой заветной цели.