Военная демонстрация Москвы произвела впечатление на Орду. Мамай решил прибегнуть к испытанному средству и разжечь давнее соперничество Нижнего Новгорода с Москвой. В 1374 году он направил в Нижний своего посла Сары-Аку и с ним тысячу воинов. Однако миссия посла завершилась провалом. Русский летописец сообщает об этом следующее: «Того же лета новгородцы Нижняго Новагорода побиша послов Мамаевых, а с ними татар с тысячу, а старейшину их именем Сараику руками яша…» Это сообщение наводит на мысль, что прибывший отряд был разгромлен не княжеской дружиной в открытом бою, а восставшим народом, напавшим на татар врасплох.
Сведения о разгроме татарского отряда очень точно характеризуют обстановку, сложившуюся на Руси ко времени прибытия митрополита Алексея и монаха Киприана в Переяславль. Вскоре, с наступлением осени, Переяславль стал местом съезда русских князей. Первыми сюда прибыли нижегородский князь Дмитрий Константинович с братьями, боярами и слугами. Как отметил летописец, «беаше съезд велик в Переяславли, отвсюду съехашася князи и бояре». Из приведенных слов можно заключить, что князья съехались в Переяславль «отовсюду», то есть из разных земель.
Предваряя рассказ об избиении татарского посольства в Нижнем Новгороде, летописец пометил: «Князю великому Дмитрею Московскому бышет розмирие с тотары и с Мамаем». Итак, Дмитрий Иванович порвал мир с Ордой и прекратил платить дань Мамаю. Нижегородские князья несли ответственность за избиение посольства Мамая. В таких условиях представляется невероятным, чтобы съезд князей в Переяславле мог уклониться от обсуждения вопроса о совместной обороне против татар. Однако следует иметь в виду, что съезд не принял мер на случай немедленной войны с Ордой. Мамаев посол Сары-Ака и его уцелевшие люди (дружина) остались в Нижнем Новгороде. Им разрешили жить на одном подворье и иметь при себе оружие. Лишь через четыре месяца после съезда решено было ввести более жесткие меры в отношении посла. Решение это, как значится в летописи, исходило от сына нижегородского князя Василия Дмитриевича. В отсутствие отца и братьев, уехавших на новый княжеский «съезд», Василий Дмитриевич приказал своим воинам «разно развести», то есть разъединить посла и его дружину. Татары не подчинились княжескому приказу. Более того, они «взбежали» на соседний двор и захватили там местного епископа. Князь не приказывал убивать посла. Он не желал войны с Золотой Ордой. Но с пленением епископа положение в городе вышло из-под его контроля. Нижегородцы попытались выручить владыку. Татары осыпали их градом стрел. Появились убитые и раненые. На подворье начался пожар. Столкновение закончилось тем, что Сары-Ака и члены его свиты были перебиты все до одного. Шансы на мирный исход конфликта с Ордой еще больше сократились…
Межкняжеские съезды, собравшиеся на Руси в ноябре 1374 года, а затем в марте следующего года, стали крупной вехой в истории своего времени. Церковь немало помогла прекращению междоусобиц и объединению сил. Киприану удалось на время примирить Алексея с православными князьями в Литве, ранее отлученными им от церкви. Как свидетельствовал патриарший Синод, эти князья охотно приняли советы патриарха и «немедленно отправили его послов (Киприана с товарищами. — Р.С.) к митрополиту (в Москву. — Р.С.), обещая прекратить прежние соблазны и все происходившие между ними распри и раздоры, держаться его как своего митрополита».
Ольгерд не препятствовал им, хотя и не выказывал намерения присоединиться к московской коалиции. На ордынских границах было неспокойно. Согласно сообщениям летописи, осенью 1374 года «ходили Литва на татарове, на Темеря, и бышет межи их бой». Уточнить, кем был Темерь и в каких отношениях с Мамаем находился, невозможно.
Дипломатическая миссия Киприана благоприятствовала объединению православных княжеств и земель Северо-Восточной Руси. В 1375 году союзниками Москвы выступили великие княжества Нижегородское, Ярославское, Ростовское, Рязанское, Новгородская земля и десяток крупнейших удельных княжеств. Возникшая коалиция должна была обрушить всю свою мощь на Мамаеву Орду. Однако с весны того же года события приобрели неожиданный оборот, и вместо Орды союзники обрушили удар на Тверь. Одной из причин распада коалиции явилась боярская смута, разразившаяся в Москве.
В дни страшной чумы 1353 года великий князь Семен Гордый лишился двух сыновей, а затем умер и сам. Незадолго до кончины он составил завещание, в котором заклинал уцелевших от чумы братьев дружно трудиться над общим делом, «чтобы не престала память родителей наших и наша и свеча бы не угасла». Благоразумные советы великого князя пропали втуне. Переход удельного князя Ивана на великое княжение нарушил сложившиеся взаимоотношения в среде правящего боярства, что немедленно привело к междоусобице.
Еще при жизни Семена Гордого крамолу против него затеял боярин Алексей Петрович Хвост. Как следует из «докончальной» (договорной) грамоты великого князя с братьями, Хвост интриговал в пользу удельного князя. Если боярин был не согласен с государем, он имел право беспрепятственно перейти на службу к другому князю. Право отъезда было одной из главных привилегий знати в XIV веке. Тем не менее великий князь, открыв интригу, запретил братьям принимать боярина Алексея в свои уделы и предупредил их, что намерен наказать крамольника и его семью по своему усмотрению — «волен в нем князь великий и в его жене, и в его детях». Имуществом, отобранным у Хвоста, Семен поделился с удельным князем Иваном, но при этом обязал его не возвращать добро боярину и не помогать ему ничем.
После смерти Семена Гордого Иван Красный вознамерился наградить Алексея Хвоста, доказавшего ему свою преданность. Давний крамольник был назначен московским тысяцким — главнокомандующим столичным ополчением. Пост тысяцкого был ключевым — в чьих руках войско, тот и располагал властью.
Старые бояре, вершившие дела при Семене, не смирились со своим поражением и составили заговор. В феврале 1357 года тысяцкий Алексей Петрович был тайно убит, а его тело брошено посреди площади в Кремле. Труп обнаружили на рассвете «в то время, егда заутренюю благовестят». Влиятельные лица позаботились о том, чтобы помешать расследованию преступления и спрятать концы в воду. Упомянув о смерти Хвоста, летописец заметил, что «оубиение же его дивно некако и незнаемо, аки ни от кого же, никим же…» Летописная притча о «дивной» гибели боярина, как бы никем не убитого, не могла никого обмануть. Дело раскрылось к концу февраля. «…Тое же зимы по последнемоу (зимнему. — Р.С.) поути, — записал летописец, — большие бояре московьскые того ради оубийства отъехоши на Рязань с женами и з детьми». Главным лицом среди отъехавших бояр был Василий Васильевич Вельяминов.
Татарское нашествие привело к тому, что старая знать, происходившая от варяжских предводителей и дружинников, исчезла с лица земли. Бояре Вельяминовы принадлежали к числу немногих уцелевших варяжских родов. Предок Василия Протасий Вельяминов обосновался в Москве при Данииле Александровиче. У Ивана Даниловича Калиты он служил тысяцким. В том же чине служили его сын Василий и внук Василий Васильевич Вельяминов, тысяцкий Семена Гордого. Вельяминовы были первыми боярами при Иване Калите и Семене Гордом и не хотели уступать власть Алексею Хвосту.
МОСКОВСКОЕ БОЯРСТВО
Перед кончиной Семен Гордый призвал наследников не слушать «лихих людей», а слушать «отца нашего владыки Олексея, такоже старых бояр, хто хотел отцю нашему добра и нам». Будущий митрополит Алексей Бяконтов и старые бояре Вельяминовы пользовались полным доверием князя Семена, но не его брата Ивана. После убийства боярина Хвоста Вельяминов с родней бежал через Рязань в Орду. В августе 1357 года в Сарай ездил митрополит Алексей, вероятно подготовивший почву для примирения с крамольными боярами. После его возвращения в Орду отправился Иван Красный с прочими князьями. После этого бежавшие бояре возвратились в Москву, но не сразу заняли прежнее положение при дворе.
Великий князь Иван Красный княжил недолго. Он простился с земной жизнью 13 ноября 1359 года, оставив трон малолетнему сыну Дмитрию. Правителем государства при Дмитрии стал митрополит Алексей. Такого мнения придерживались В. О. Ключевский, А. Е. Пресняков, М. Н. Тихомиров, Л. В. Черепнин. Опираясь на историографическую традицию, историк Л. Н. Гумилев заключил, что митрополит Алексей при помощи игумена Сергия воздвиг на Руси здание православной теократии. На чем основан такой вывод? Не является ли он историческим мифом?
Представление об Алексее как правителе Русского государства восходит прежде всего к соборному определению константинопольского патриарха (1380 год). В нем сказано, что великий князь Иван Иванович «перед смертью своей не только оставил на попечение этому митрополиту своего сына, нынешнего великого князя всея Руси Дмитрия, но и поручил управление и охрану всего княжества, не доверяя никому другому, ввиду множества врагов внешних… и внутренних, которые завидовали его власти и искали удобного времени захватить ее». Приведенные в византийском документе сведения были записаны со слов находившегося в Константинополе русского посла и отражали версию митрополичьего дома. Однако эта версия лишена достоверности. Великий князь Семен, умирая, приказал членам семьи слушать владыку Алексея. В завещании Ивана Ивановича имя Алексея вообще не упоминалось, а своим душеприказчиком великий князь назвал «отца своего, владыку ростовского Игнатия». Да и не мог Иван Иванович вручить Алексею опеку над сыном по той причине, что митрополит в то время находился под стражей в Киеве и никто не мог знать, удастся ли ему вырваться из литовского плена.
Алексей стал ведущим церковным деятелем к концу правления Семена Гордого. Переход власти к удельному князю Ивану и мятеж старых бояр не способствовали укреплению позиций митрополита, как и последующий двухлетний плен. При князе Дмитрии Ивановиче митрополит Алексей вернул себе прежнее значение, но произошло это после того, как Вельяминовы и прочие старые бояре полностью восстановили свои позиции в правительстве. Боярин В. В. Вельяминов, в свое время организовавший расправу с А. Хвостом, получил чин московского тысяцкого и постарался закрепить свой успех с помощью брачных союзов. Он женил сына Микулу на княжне Марье Дмитриевне Суздальской, а великого князя Дмитрия — на ее сестре Евдокии Дмитриевне. Дмитрий мог бы составить себе лучшую партию, но бояре решили дело, исходя из собст