447. Другой лектор рассказывал, что его передвижной планетарий пользовался популярностью у колхозников, особенно у сектантов, но при этом во время визитов планетария в село сектанты пытались «завести лектора в тупик», и если за ними оставалось последнее слово, торжествовали победу448. Реакция посетителей планетария выявила феномен, которому лекторы-атеисты не должны были бы так удивляться, – а именно что подразумеваемая ими космологическая связь между астрономией, освоением космоса и атеизмом не казалась их аудитории ни необходимой, ни очевидной. Напротив, история науки знает бесчисленные примеры того, как гармоничное строение Вселенной использовалось в качестве доказательства бытия, а не отсутствия всемогущего Создателя.
Библия для космонавтов
Марксистско-ленинское учение определяло основные контуры материалистической концепции мира, но за пределами пропаганды соотношение материального и духовного, мирского и сакрального оказалось гораздо более сложным. Отвергнув религиозную космологию, советские теоретики атеизма должны были убедиться, сможет ли научный материализм, снявший покров тайны с устройства природного мира, мобилизовать тот энтузиазм и веру, которые прежде воспитывала и обращала себе на пользу религия. Действительно, хотя марксизм-ленинизм обычно трактовался как отказ от метафизики, теоретики атеизма убедились, что вопросы, которые они унаследовали от религии, носят в равной мере философский и научный характер. Проблема, стоявшая теперь перед советским атеизмом, состояла в том, сможет ли научный материализм впитать в себя духовный компонент, но при этом остаться научным и материалистическим.
В ходе распространения научного атеизма выявилось, в какой степени большинству пропагандистов атеизма недостает даже базовых знаний о религии, что мешает им достичь целевой аудитории. В самом деле, один из самых частых упреков в адрес пропагандистов состоял в том, что они тратят слишком много усилий на проповедь перед неверующими, но даже не пытаются наладить плодотворный диалог с верующими449. На конференции, организованной Центральным комитетом партии в 1963 г. и посвященной вопросам атеистической пропаганды, Осипов – преподаватель богословия, обратившийся к атеизму, – доказывал, что одна из сложностей атеистической работы заключается в том, чтобы найти верный тон, обращаясь к разнородной аудитории. Осипов отметил, что «любому пропагандисту, дерущемуся на переднем крае», приходится иметь дело с разными людьми, «как мне три дня назад в Киеве. Приходят одновременно две записки: „Что Вы думаете об атеизме Фейербаха“ и рядом записка „А скажи-ка ты батюшка, ты вот бывший, есть ли все-таки ведьмы на свете“». Члены ЦК разразились смехом. «Вот наш диапазон», – заключил Осипов450. Переосмысливая свою стратегию, советские пропагандисты атеизма убедились, что им необходимо глубже понимать и религию, и религиозность.
Выступая на той же партийной конференции, космонавт Титов отметил, что, когда ему приходилось рассказывать любознательным слушателям о космосе, он часто сталкивался с аналогичной проблемой.
То, что в небе, святая святых всех религий, в обиталище бога побывали люди, обычные жители земли, производит потрясающее впечатление на верующих, ни одного из них не оставляет равнодушным, заставляет глубоко задуматься над своими взглядами и убеждениями. И многих верующих поражает, что бог никак не проявил себя в ответ на то, что простые смертные вторглись в его владения, не выразил своего гнева, не свергнул смельчаков на землю. <…>
Я еще хотел бы привести одно письмо, которое прислал нам житель Казани (67-летний). Я сейчас не помню его фамилии. Письмо прислал к нам в адрес почты «космонавт». Он пишет так: «Мне уже 67 лет, я неграмотный, и я хотел бы все-таки, чтобы меня взяли в космический полет. Я понимаю, что ничего для науки, так сказать, не принесу. Но вот говорят, что бога нет. Я верю, что нет, но мне все-таки на старости лет нужно было бы убедиться, что его действительно нет».
(Оживление и смех в зале).
Ильичев: Доверяй, доверяй, но и руками пощупай451.
Титов жаловался, что в целом не чувствует себя подготовленным к атеистической работе. Он признавал, что космонавты, выступая с лекциями, как правило, не разъясняют атеистического значения своей космической миссии и что их ответы на вопросы аудитории – например, о том, видели ли они Бога в космосе, – неубедительно звучат для верующих. По наблюдениям Титова, космонавты в принципе незнакомы с религией и им недостает религиозной грамотности, которая могла бы придать их словам убедительность.
Я не знаю ни одной молитвы и не слышал ее даже, потому что я, как и все мои друзья-космонавты, выросли в нашей социалистической действительности, учились в нашей советской школе. Потом, когда я учился в учебных заведениях, в средних, и сейчас в Академии занимаюсь, мне кажется, такое же положение и в большинстве наших учебных заведений, мне об этой религии никто никогда не говорил.
А если мне под руку попадались книжки какие-то, за редким исключением… эти книжки скучные, которые, если нет необходимости, то читать не хочется (Смех в зале, аплодисменты).
И вот сейчас мы посоветовались с нашими ребятами-космонавтами, летавшими и не летавшими еще, мы были вынуждены обратиться с просьбой в Идеологический отдел, чтоб нам помогли достать библию (Смех). Сейчас нам достали, у меня в библиотеке есть библия, потому что, выступая, особенно за границей, нам приходится очень тяжело. И поэтому мне казалось бы, и мы ставили вопрос и обменивались мнениями о том, что, может быть, в порядке учебы летчикам-космонавтам как-то рассказать немножко, чтобы они имели представление, что все-таки на самом деле представляет из себя бог и вся эта религия (Веселое оживление)452.
Парадоксальная просьба Титова о Библии для космонавтов подчеркивает тот факт, что атеистическая работа не может быть эффективной, если пропагандисты незнакомы с религией. Просветительская работа выдвигала на первый план научные достижения советских космических полетов, но не выявляла философское значение освоения космоса для научного атеизма и атеистического воспитания. Неожиданная и противоречивая реакция как рядовых верующих, так и церкви на научные достижения вынуждала пропагандистов атеизма пересмотреть и свое понимание религии, и представления о будущем религии в современном обществе. Реакция верующих и церкви также заставляла усомниться в том, что наука является самым мощным орудием атеистической пропаганды.
Не спутником единым
Вопреки типичным рассказам об обращении к атеизму, влияние освоения космоса на верующих было не столь прямолинейным, как представлялось пропагандистам атеизма, и в их отчетах зачастую звучит чувство бессилия перед тем, что им казалось неискоренимым суеверием. Один пропагандист пересказывал свой диалог с сектанткой из Иркутска, которая, услышав, что космическая ракета совершила посадку на Луну, ответила: «Этого не будет и не было. Бог не допустит, чтобы инородное тело попало на Луну». Когда ее спросили, откажется ли она от религии, если ракета действительно полетит на Луну, она снова ответила: «Этого не было и не будет»453.
Социологические исследования религиозного мировоззрения, проводившиеся в деревне Третьи Левые Ламки Тамбовской области, показали также, что многие верующие не видят противоречия между верой и энтузиазмом в отношении советских космических достижений. Пятидесятидвухлетняя Анна Добрышева на большинство вопросов исследователя отвечала: «А кто его знает» и даже после повторных объяснений так и не поняла разницу между наукой и религией. Как записал исследователь в своем докладе, Добрышева «верит в космические полеты, но никак не может понять, почему не верят в бога и почему науку и религию сопоставляют»454. По ее мнению, «если мы [верующие] верим вам [атеистам], то и нам надо верить»455. Одним из самых неверующих респондентов был Петр Мешуков, повар в колхозе, которого охарактеризовали так: «к религии не принадлежит, однако в доме держит иконы». Причиной этого является, по мнению исследователя, «сила привычки и традиции». Как объяснил Мешуков, «я держу иконы. Иконы висят и у других. Что ж мне отставать от них?»456 (Его сосед, Михаил Поплевкин, на тот же вопрос ответил, что иконы у него дома, «чтобы соседи нас не считали безбожниками»457.) Согласно описанию, Мешуков испытывает энтузиазм в отношении науки, «полностью поддерживает теорию Дарвина о происхождении человека от обезьяны, что побуждает его в нетрезвом состоянии обидевших его людей называть „выродками рода обезьяньего“»458. По сообщению исследователя, расспрашивавшего Мешукова о его понимании природы, «о причинах различных явлений и процессов в окружающем его мире имеет некоторое представление, однако уверен, что „бог к ним имеет такое же отношение, как и хвост крокодила к человеку“»459. В целом позицию деревенских жителей выразила Матрена Архипова, заявившая: «Всем хороши коммунисты, только в бога они не верят, вот это плохо»460. Советских пропагандистов атеизма постоянно раздражало то, что верующие, даже принимая достижения советской науки и освоения космоса, по-прежнему пытались согласовать их со своим религиозным мировоззрением.