Но прежде чем воевать, надо составить планы войны. Директива Жукова была, по существу, приказом каждому фронту приступить к планированию своей собственной войны.
Сам Жуков с 1 февраля по 21 июня 1941 года не составил никаких планов войны, но и командующим округами (фронтами) разрешения на самостоятельное планирование не давал. Если бы у командующих фронтами и армиями была хотя бы одна последняя ночь на составление собственных планов! Или хотя бы минут 30 до первых разрывов!
Но Жуков отдал приказ на самостоятельное планирование войны уже после ее начала. Гений, да и только.
Если верить Жукову, то 22 июня, «приблизительно в 13 часов», ему позвонил Сталин и сообщил, что командующие фронтами «немного растерялись».
А ведь было отчего. Получив Приказ Жукова «обрушиться» без указаний, когда рушиться, куда и с какой целью, кто бы не растерялся?
Никто никогда за всю историю России, даже те, кто имел видимые признаки слабоумия или явного идиотизма, подобного приказа армии не отдавал.
И если Первый стратегический эшелон Красной Армии мгновенно рухнул, так в этом надо винить Величайшего: сам приказал… Так это не все.
4
За один только день, 22 июня 1941 года, Великий Маршал Победы ошарашил войска ТРЕМЯ директивами, и каждая последующая опровергала предыдущую.
Если ЭТО не растерянность, то что?
Но о своей растерянности Жуков молчал, он все свалил на Сталина. Это одна из стержневых сцен «Воспоминаний и размышлений»: еще не рассвело, а Жуков звонит, Жуков требует, Жуков настаивает, Жуков докладывает обстановку, а перепуганный Сталин не может даже и слова вымолвить. То ли боязнь его обуяла, то ли растерянность, то ли то и другое разом.
Сцена эта, как и все остальные, в каждом новом издании становится все более яркой и захватывающей. Любителям рекомендую сравнить разные издания жуковского шедевра, от первого по восходящей…
Оттого что Сталин никаких приказов не отдавал, вся государственная машина стояла. Бездействие Сталина означало бездействие всего правительства и высшего командования Красной Армии.
Жуков в мемуарах со смаком описывает растерянность Сталина. И тот же Жуков в журнале «Коммунист» через год эту растерянность гневно опровергает. Стоило ли великому стратегу обвинять злобствующих буржуазных лжецов, если он сам у них является первоисточником?
Жаль только, что рассказы Жукова о сталинской близорукости (и жуковской дальновидности) помещены в мемуары, которые переведены на многие языки, а заявления Жукова о том, что Верховное Главнокомандование «никогда не находилось в состоянии растерянности» и «твердо руководило борьбой советского народа», опубликованы в журнале «Коммунист», который читали единицы, и только в случае крайней нужды.
5
Доказав проклятым фальсификаторам, что Сталин твердо руководил борьбой советского народа, Жуков снова многократно опроверг себя, объявив на весь мир, что Сталин был трусом и в начале войны находился в растерянности:
«К современной войне он не был подготовлен, а отсюда и растерянность, и неумение оценить обстановку, и грубейшие просчеты и ошибки» (ВИЖ. 1995. № 3. С. 45).
«Сталин боялся войны, а страх плохой советчик» («Красная звезда», 19 сентября 1995 г.).
Прочитаешь такое, и все окончательно становится на свои места: перед войной трусливый Сталин дрожал от жути надвигающегося вторжения, он был не способен побороть животный страх, потому не мог адекватно реагировать на изменение обстановки, принимать верные решения и твердо руководить борьбой своего народа.
Однако хрустальная ясность понимания сохраняется только до того момента, пока не зададим вопрос; а кого в первой половине 1941 года Сталину было бояться?
Вспомним: Гитлер – в тупике. Войну против Великобритании (а США – во втором эшелоне) Гитлер выиграть не мог ни при каких условиях. Контролировать покоренную Европу он тоже долго не мог. В покоренной Европе есть индустриальные мощности, но по большому счету ресурсов в Европе нет. Скорее рано, чем поздно оккупированную Европу ждал экономический, финансовый, политический, транспортный, продовольственный, административный, моральный и военный крах. Даже если бы не было интенсивных боевых действий.
У Гитлера явно не было средств, чтобы контролировать покоренную Европу, да еще и воевать против Великобритании (и США), а помимо этого – и нападать на Советский Союз.
А у Сталина в первой половине 1941 года самая мощная в мире танковая, авиационная и артиллерийская промышленность. Советский Союз в тот момент производил больше танков и пушек, чем Германия и Великобритания, вместе взятые. Хотя Великобритания и Германия находились в состоянии войны, а Советский Союз жил мирной жизнью и, как нас уверяют, ни на кого нападать не собирался.
Военная промышленность Советского Союза (а другой у нас не было) со второй половины 1940 года была полностью отмобилизована и выведена на режим военного времени.
У Сталина – огромные людские ресурсы и возможность их беспрепятственно тратить, ни перед кем не отчитываясь.
У Сталина – территория, которую захватить никакому внешнему врагу невозможно. У Сталина – всесильные союзники в лице Великобритании и США.
В настоящее время найдены и опубликованы документы, в соответствии с которыми американские и британские военные поставки начали поступать в Советский Союз с конца 1940 года. На этот счет есть и немецкие свидетельства.
Великобритания и США настоятельно требовали немедленного вступления Советского Союза в войну против Германии и обещали неограниченную политическую, пропагандистскую, экономическую, военную и любую другую помощь. Правительство Великобритании даже шантажировало Сталина: если не нападешь на Гитлера, то смотри, как бы тебе не остаться с ним один на один. Поспеши, а то нам ждать надоест и подпишем с Гитлером мир.
Британское правительство пугало Сталина именно такой перспективой. Вот один из множества примеров. 19 апреля 1941 года посол Великобритании Крипс вручил Вышинскому меморандум для Молотова, в котором содержалось зловещее предупреждение: «Не исключено на случай растяжения войны на продолжительный период, что Великобритании (особенно определенным кругам в Великобритании) могла бы улыбнуться идея о заключении сделки на предмет об окончании войны…» (1941 год. Кн. 2. М., 1998. С. 94–95).
А вот некоторые сведения из множества недавно открытых документов.
26 сентября 1940 года в Москве состоялась беседа главы советского правительства В.М. Молотова с послом США Л. Штейнгардтом.
Американский посол сообщил совершенно секретные данные: Соединенные Штаты разворачивают флот в составе 20 авианосцев, 32 линкоров, 100 крейсеров (некоторые водоизмещением более 20 тысяч т.), 400 эсминцев и т.д. Готовится соответствующее развертывание авиации. Сто тысяч будущих пилотов уже приступили к подготовке. В составе американской армии 140 тысяч человек, но готовится призыв 12 миллионов.
Проще говоря, Америка начала невиданную в истории человечества мобилизацию, которая превосходила даже мобилизацию Советского Союза. А мобилизация – это война. Эту мощь или надо использовать, или все эти линкоры и крейсеры заржавеют и устареют, а страна снова провалится в депрессию, на этот раз не в Великую, а в Величайшую.
Американский посол сообщил, что все грехи Советского Союза по захвату кое-каких территорий в Европе прощены, что США начинают снимать все ограничения на поставки Советскому Союзу стратегических товаров, которые были налажены в связи с советскими «освободительными походами». Это делается, несмотря на то, что Соединенным Штатам самим такие материалы требуются в огромных количествах в связи с небывалым рывком в развитии армии, авиации и флота.
Штейнгардт заявил, что «Россия и США являлись наиболее близкими друзьями со времен установления независимости США», и добавил, что «Германия может быть другом СССР лишь до тех пор, пока она не покорит всю Европу» (Советско-американские отношения 1939–1945. М., 2004. С. 93–95).
Проще говоря, американский посол откровенно сообщил главе советского правительства, что США в ближайшей перспективе намерены вступить в войну против Германии. Он не стесняясь переманивал Советский Союз на свою сторону. Для пущей убедительности посол США добавил, что Германия обречена, что ей грозит голод: у Гитлера нет денег, чтобы продовольствие купить, и нет флота, чтобы продовольствие взять силой.
В заключение посол США обрисовал послевоенную обстановку: «Европа будет находиться в состоянии банкротства и голода, как в 1919 году, и очень многое будет зависеть от того, какую позицию займет Америка» (Там же).
Этот разговор американского посла с главой советского правительства – не что иное как несокрушимая основа грядущей антигитлеровской коалиции. Гитлер еще не утвердил план нападения на Советский Союз, и никакие предупреждения в Москву на этот счет пока не поступали, но советское руководство уже получило официальное приглашение отказаться от сотрудничества с Гитлером и перейти на сторону США и Великобритании с гарантиями неограниченной военной и экономической помощи и доли в разделе Европы после войны.
9 апреля 1941 года А.А. Громыко, советник Полномочного представительства СССР в США, докладывал главе советского правительства В.М. Молотову, что политика США в 1940 году была направлена на «всемерную помощь Англии» при «одновременном экономическом нажиме на СССР» в стремлении «повлиять на внешнюю политику СССР в отношении других стран, и прежде всего Германии» (Там же. С. 123). В переводе на понятный язык это означает, что правительство Соединенных Штатов не только уговаривало Сталина, но уже и давило на него: кончай дружить с Гитлером, пора новых друзей заводить.
В политическом отчете за 1941 год Посольство СССР в США докладывало в Москву: «Линия правительства США, проводившаяся им до 22 июня 1941 года в отношении СССР, была выражением отрицательного отношения США к поддерживавшимся в то время советско-германским отношениям. Американская буржуазия и Американское Правительство с нетерпением ожидали вовлечения СССР в войну. В своей политике в отношении СССР Американское Правительство приняло меры экономического нажима» (Советско-американские отношения 1939–1945. С. 213).