Плодородный и обширный остров Кефалония, длиною до 70 верст и шириною от 20 до 30, имевший тогда около 60 000 жителей и свыше 200 городов и селений, коль скоро узнал об идущем к нему отряде Поскочина, вооружился и нетерпеливо ожидал его прибытия. Духовенство и старейшины на лодках выехали к нему навстречу с выражением своей радости и готовности содействовать десантному войску. Командир крейсера «Красноселье», лейтенант Рябинин, будучи послан вперед для предуведомления, первым высадил на берег десять солдат при офицере, которые встречены были в городе Аргостоли архиереем с духовенством в полном облачении и с крестом и вооруженными жителями, неумолкаемо восклицавшими: «Да здравствует император Павел!»
Небольшой отряд этот немедленно завладел оставленной французами четырехпушечной батареей, на мысу близ города Аргостоли, обстрелявшей рейд; другой такой же отряд занял город Ликсури, из которого неприятель также удалился, равно как и из 24-пушечной крепости Сталамье, лежащей близ города Кефалонии, стараясь соединиться в крепости Ассо, находящейся по другую сторону острова на вершине скалы, висящей над морем; но и эта крепость, имевшая 25 пушек, занята была 17 октября без сопротивления. Жители везде поднимали русские флаги и способствовали десантным войскам отыскивать французов, скрывшихся в горах и ущельях; они переловили всех их и заставили положить оружие.
В плен всего взято 197 солдат и 11 офицеров, в том числе капитан французской артиллерии, ехавший на лодке с Корфу; орудий разного рода, чугунных и медных – 56, пороху – 65 бочонков, 1771 ядер, 786 бомб и 180 картечей. Из этого числа на флот взято: восемь медных пушек и мортир, 40 бочонков пороху и 600 начиненных бомб. Двенадцатипушечная французская бригантина, намеревавшаяся высадить у крепости Ассо небольшое подкрепление, вынуждена была немедленно удалиться, и посланный за ней фрегат не мог нигде найти ее.
Весь русский десант простирался до 180 человек; но число это не столько необходимо было для завладения крепостями и неприятелем, устрашенным и рассеявшимся, сколько для охранения городских жителей от поселян, которые под предлогом мщения и наказания якобинцев хотели разорить и разграбить дома богатых дворян. Капитан Поскочин, не желая прибегать к строгим мерам, приказал употреблять силу только в крайних случаях, если всякие увещания сделаются бесполезными, и издал прокламацию, приглашавшую всех жителей деревень возвратиться в свои дома, не ходить с оружием, в котором не предстояло более надобности после изгнания французов, и не собираться большими толпами.
Архиерей и духовенство с крестами, все дворянство и жители, при колокольном звоне и пальбе из пушек и ружей, встретили начальника отряда и командиров судов, когда они съехали на берег.
Узнав о покорении Кефалонии, главнокомандующий подошел к острову этому 23 октября и, по учреждении на нем порядка, вступил под паруса 29-го, намереваясь идти к Корфу; но, прежде чем успел оставить Кефалонский рейд, получал донесение от капитана Сенявина, просившего себе подкрепления. Поэтому адмирал отправил в Корфу, для усиления отряда капитана Селивачева, корабль «Св. Троица» и турецкие два фрегата и корвет, а сам, с остальными двумя кораблями и двумя фрегатами, и турецкий адмирал, с двумя кораблями, фрегатом и двумя корветами, пошли к острову Св. Мавры.
Остров Санта-Мавра (Св. Мавры), в древности Левкадия, известный по скале своей, ознаменованной смертью Сафо, некогда соединялся с материком; но теперь отделяется от него каналом в 150 сажен шириною, прорытым коринфянами или карфагенянами, иногда совсем высыхающим. Он имеет весьма гористую местность и скалистые, часто неприступные берега. Хорошая его крепость, на крутой горе, заключала в себе до 550 человек французского гарнизона и окружена была с двух сторон морем, а с других двух широкими и глубокими рвами, наполненными водою.
Али-паша Янинский, изгнавший уже тогда французов из всех крепостей в Нижней Албании, намеревался также овладеть островом Св. Мавры, и жители, число коих простиралось тогда до шести тысяч, страшась его мщения, готовы уже были добровольно ему покориться; но известие о появлении союзного русско-турецкого флота подало им надежду на спасение[73]. Поэтому отряд Сенявина, из двух кораблей и двух фрегатов, пришедший 21 октября, был радостно встречен жителями и нашел в них готовность содействовать; в особенности же оказал при этом услуги г-н Орио, бывший венецианский контр-адмирал.
Видя невозможность противостоять намерениям союзного флота, хитрый Али поспешил уступить и предложил главнокомандующему свои услуги. Действительно, на этот раз он не только не делал никаких затруднений осаждающим, но даже помогал людьми и сам с несколькими малыми судами приезжал к острову, чтобы видеть осаду, начатую русским отрядом. Адмирал благодарил его и, со своей стороны, уверял в чистосердечной готовности находиться с ним в дружеских отношениях и оказывать взаимную помощь при действиях против общего неприятеля.
В день своего прибытия Сенявин[74] послал турецкий фрегат к узкому северному проходу, чтобы воспрепятствовать французам спастись бегством, и высадил на остров 383 морских солдат и матросов (в том числе 40 турок) при десяти офицерах и с шестью полевыми пушками, под начальством капитан-лейтенанта графа Войновича. На другой день отряд этот увеличен был еще 104 матросами и канонирами и 130 вооруженными жителями.
Радостными криками, ружейной пальбой и колокольным звоном встретили жители и провожали своих избавителей; духовенство в полном облачении совершало молебствие и благословляло воинов; восстание было общее и единодушное; 55 французов, бежавших с Кефалонии, в числе коих находились один батальонный командир и одиннадцать офицеров, взяты были в плен и немедленно выданы отряду. Но вся эта готовность и участие не могли доставить большой пользы для скорого покорения крепости, хорошо вооруженной и защищаемой большим числом регулярных солдат, нежели какое находилось у осаждающих.
Десантные войска устроили три восьмипушечные батареи, преодолев при этом большие затруднения; они вынуждены были тащить артиллерийские тяжести по едва проходимым тропинкам и исполнять работы на совершенно открытой местности; иногда же встречались препятствия почти непреодолимые, однако пример офицеров и усердие подчиненных доставили возможность открыть огонь с батарей 23 октября. Через четыре дня устроена была турками еще одна четырехпушечная батарея на противоположном албанском берегу, на расстоянии 230 саженей от крепости, для чего свезено было на берег 180 турок и 15 русских канонир.
Пальба со всех батарей этих производилась весьма деятельно; крепость отвечала таким же живым и упорным огнем. Через два дня по открытии канонады, Сенявин послал двух офицеров к коменданту с предложением сдаться; но тот отвечал, что у него всего достаточно и он может еще сильно защищаться. Офицеры, посланные вторично, на другой день, с теми же предложениями, возвратились с таким же ответом.
Однако усиленная пальба вскоре заставила французского начальника просить переговоров. Условия, предложенные ему Сенявиным, заключались в том, чтобы «крепость, всякое оружие, флаг и ключи сдать победителям, которые обязуются содержать пленных в добром порядке и без малейшей обиды, и отдать им весь собственный их экипаж, кроме всего того, что ими от кого отнято».
Условия эти помещены были в предписании главнокомандующего, и потому Сенявин не имел права и не желал делать какие-либо уступки; французы же, кроме всего этого, просили еще почетного выхода из крепости и отправления в Анкону или Тулон на иждивении союзников.
В предписании сказано было: «Буде же, паче чаяния, чего я не ожидаю, если войск десантных с вами будет недостаточно, и ежели можете предвидеть сильное сопротивление, на таковой случай извольте прислать ко мне уведомление с мелким турецким судном»; поэтому Сенявин, чтобы ускорить покорение, просил помощи у главнокомандующего. Между тем неприятель, сделав сильную, хотя и безуспешную вылазку из 300 человек, дважды высылал потом парламентера с предложением условий, которые по-прежнему отвергнуты были Сенявиным.
31 октября главнокомандующий бросил якорь у острова Св. Мавры. В тот же день осмотрены были все батареи и местность, и разосланы публикации, приглашавшие жителей собраться для штурма. Десантных войск всего тогда свезено было: русских – 552 и турок – 222. Однако на другой день, когда все готово было к приступу и жители собрались на помощь в большом количестве, комендант снова предложил переговоры, будучи немало к тому побужден письмом адмирала, в котором он обещал не давать никакой пощады, если крепость взята будет штурмом.
Переговоры продолжались целые сутки; со стороны победителей сделана была некоторая уступка в первоначальных условиях, и в ночь на 3 ноября Сенявин подписал капитуляцию. Неприятелю позволялось выйти с воинской почестью и сложить оружие, кроме офицеров, которые остались при шпагах, но дали слово не воевать против России, Турции и их союзников в продолжение настоящей войны; вся собственность пленных была им отдана и обещано разменять их при первом случае, а до того времени отвезти в Морею. 5-го числа последовала сдача крепости, и Сенявин представил главнокомандующему крепостные ключи, флаг и два знамя.
Беспрерывная пальба по крепости продолжалась девять дней; дома, казармы, магазины и самые крепостные стены были во многих местах разбиты ядрами и бомбами. Французский гарнизон, состоявший из 546 человек, лишился убитыми 34 и ранеными 43, так что всего из крепости вышло 512 человек, в том числе 46 офицеров. Мортир и пушек, медных и чугунных, найдено 59; пороху до 160 пудов, 817 ружей, 525 готовых бомб, 10 110 ядер, 40 000 боевых патронов; провианта, по числу гарнизона, на 27 дней; кроме того, множество патронов и взломанного оружия разбросано было по крепости и во рвах.
Из русского десанта убито два и ранено шесть человек; из турецкого убито четверо. Главнокомандующий в донесении своем с особенной похвалою отзывается о действиях и распоряжениях капитана Сенявина, который за взятие острова Св. Мавры награжден был орденом Св. Анны 2-й степени; несколько штаб– и обер-офицеров получили тот же орден 3-й степени, и в высочайшем рескрипте Ушакову сказано: «За