Грянула тишина. Где-то рокотало море, качавшее туман.
– Так, я выслушивать это дерьмо не собираюсь, ясно?! – Свиридова трясло, и он обхватил себя руками. – У парня явно свистит фляга! Фить-фить! Так что пусть лучше заткнется, пока я не сыскал ему пробку по размеру!
Но Василь и сам замолчал. Его глаза не отрывались от размазанных складов вдалеке. Демид тоже устремил взгляд на клочки видневшихся крыш. Потом вкратце пересказал капитану ключевые моменты их прогулки, будто читая вслух страшную, провонявшую рыбой сказку.
– Мы возвращаемся, – сказал Демид в самом конце. – Если получится, заглянем на кладбище. Но я не обещаю тебе луну с неба – или старпома.
– Скажи-ка мне вот что, золотозубый. Есть ли на Папаше кто-нибудь, кто был бы хотя бы наполовину так же хорош в переговорах, как ты?
Этот вопрос потряс Демида. Пока юристы их «Мурманского теплоэнергетического имущественного фонда» и какого-нибудь корейского концерна препарировали друг дружку, точно жаб, он работал по старинке. То есть устраивал попойки, на которых заручался поддержкой окосевших корейцев, канадцев, поляков и всех тех, у кого имелся рот и не барахлила печень.
– Ты не посмеешь, Валер. Ты не бросишь нас здесь.
– Я бы ни за что не оставил курочку, у которой золотые не только зубы, но и яйца. Будь на связи, Демид.
– Буду, – машинально отозвался Демид. Он взглянул на телефон и убрал его.
Акимов и Свиридов смотрели на вахтенного ошалевшими глазами.
– Е-мое, так это не кухонные слухи, – удивленно изрек Свиридов. – Наш капитан и впрямь малость того.
Демид пожал плечами:
– У Исаченко золотая лихорадка или что похуже. Думаете, почему я на таком хорошем счету? Если вы понимаете, о чем я.
– Господи, так это из-за зубов, что ли? – не поверил Акимов.
– Ага, но не только, как видите. Так что страшитесь человека с плоскогубцами. Пошли уже, мои туманные ежики.
И они пошли.
Туман ощущался клоками чего-то живого, облепившего ступени. В результате Свиридов поскользнулся. Его вовремя подхватил Василь, что механику совсем не понравилось. Внизу, на площади, такой же пустынной и туманной, их поджидал новый сюрприз. По булыжникам бежала вода. Совсем рядом постукивал и побулькивал канализационный люк, извергая шлейфы воды.
Свиридов тоскливо оглядел свои промокшие ноги:
– Истад – самое дерьмовое местечко на свете, где мне только доводилось бывать.
Можно было бы изображать акробата на бордюре или скакать по фонарным столбам, надеясь сохранить обувь сухой, но Демид сразу отказался от этой затеи. Он бесстрашно ступил в ручеек и стиснул зубы, ощущая, как вода массирует ему щиколотки.
– Василь, ты об этом говорил у меня в каюте? На это показывал в гроте?
– Ну да, – безжизненно отозвался Василь. Его ноги тоже ласкала вода.
– И о чём же это он говорил у тебя в каюте, Демид? – живо поинтересовался Свиридов.
– О ком, Гордей. Не о чём, а о ком. О твоей мамаше. Говорил, что ей в танце не хватает такта и мягких тапочек.
Акимов приглушенно хохотнул, а потом заржал и Свиридов.
«Моряк не унывает до самого конца, даже если гибнут его товарищи», – подумал Демид и тоже сподобился на улыбку.
Они быстренько покинули пустовавшую площадь. Вернувшись на улицу с ее неприветливыми призрачными домиками, все забрались на тротуар.
Тут из тумана вылепилась тень. Брел один из горожан. Его босые ноги имели странную форму. Ступни выглядели необычайно размазанными, лишенными формы, словно между широко расставленными пальцами натянули парусину. Крошечные глазки сверкали злобными черными бусинками. Следом тащились еще несколько плоскорожих мужчин.
Демид ощутил на воротнике рубашки чью-то пятерню, а потом его грубо впихнули в узкий проулок. Сюда же Акимов быстренько затащил остальных. По крышкам мусорных баков прогуливался уродливый кот. Он открыл пасть и явил абсолютно пустую полость, лишенную клыков и даже языка.
Акимов замахнулся кулаком, и кот, шипя, шмыгнул между баками. Там зашлепало, будто по воде стремительно двигалась водяная змея.
– Демид, ты уверен, что хочешь заглянуть на кладбище? – яростно прошептал Свиридов. – Мне почему-то кажется, что кладбище вот-вот само к нам заглянет. Ты видел этого чертова кота? Готов поспорить, он пьет кровь!
Вместо ответа Демид широко улыбнулся. Золотые зубы тускло воссияли.
– О господи, – простонал Свиридов. – Можешь не продолжать, я тебя понял.
– Это совсем рядом, я помню карту.
Кладбище и впрямь находилось поблизости. Демид первым пересек пустую проезжую часть, наполовину сокрытую в тумане. Прижался лицом к прутьям забора, хоть и не планировал этого делать. Тут же присел, чтобы его не заметили. Его действия, точно цыплята, следующие за несушкой, повторили остальные.
У злополучной часовенки орудовали работники кладбища. Они рубили лопатами мокрые груды одежды. «Мокрыми грудами» их отчаянно называл разум Демида. Причем действовали работники осмысленно, словно какая-то конкретная «одежда» нравилась им меньше другой. Демид без труда узнал штормовки «Святого Гийома». Кто-то, помнится, даже предлагал добавить на спину комичное «НЕ СВЯТОША, НО ПАПАША».
На глазах у Демида ковш лопаты, казавшийся необычайно острым, рассек ткань штормовки и погрузился внутрь до половины. Плоскорожим отрядом гробокопателей руководил Нильс Эрнман. Он с независимым видом прогуливался, прижав ствол пистолета к подбородку. Совсем рядом стояла похоронная повозка, тоскливо скрипевшая всякий раз, когда увеличивался ее груз.
– Пойдем, – бросил Демид отстраненным голосом. – Пойдем, я сказал. Заглянем в чертов склад, о котором говорил Василь. Что бы там ни было, надеюсь это оружие.
Никто не возразил. Смотреть на происходящее попросту не было сил.
5.
Второй из трех ангаров оказался не заперт, и Демид почему-то совсем не удивился.
Василь привел их точно туда, где над головой имелась крыша, а на ее гофрированных листах не торчали местные, держа в руках арбалеты. От этих мыслей делалось дурно. Демид боялся, что с минуты на минуту начнет воспринимать парня так, словно он только что покинул скамеечку ротозеев Виктории Галынской. Той стервы, что бредовыми идеями утопила уйму людей.
«Спокойно, ничего такого не случится, – подумал Демид, оглядываясь по сторонам. – Просто у парня чуйка как у охотничьего пса. Или как у той псины, что мне привиделась. Хотя побей меня бог, если я въезжаю, что мы здесь найдем».
Внутри ангара стояли несколько белых грузовичков и погрузчик со спущенными шинами. Ровными рядами тянулись опечатанные ящики. Лежали мотки толстых кабелей с черными и синими жилами на оплетке. Между мотками и небольшими ящичками, годившимися разве что под чертиков в табакерках, гнездились упаковки бананов. Черные и скользкие, они одним своим видом заявляли о гнилой сути Истада. На одной из упаковок какой-то шутник написал зеленым маркером «БЕЗ КОКАИНА». Туда же присобачил плачущий смайлик.
Окна в дальнем конце ангара сочились белым из-за наседавшего снаружи тумана. По крайней мере, здесь туман не выедал глаза.
– Что мы ищем, о великий? – спросил Свиридов у Василя. – Хотелось бы газовых горелок и автоматов.
– Я не знаю. Видимо… ну… видимо, придется осмотреться.
– Ясно. Значит, осмотримся. – Механик без тени иронии начал оглядываться.
Акимов тоже шатался по ангару. Рукава его штормовки скрипели, когда он с мрачным видом запускал йо-йо. Затолкав игрушку в карман, Акимов взобрался на подножку грузовичка. Дверца распахнулась.
– Эй, народ! Бак-то полон, и ключи на месте. Кажется, в Истаде не только сходят с ума, но и ни хрена не запирают, когда приспичит. Мы можем вернуться на этой штуковине. Что скажешь, Демид? Прокатимся?
– Не вижу причин, по которой мы бы оставили этого крепыша мочить в ангаре резину.
Третьим следопытом, выслеживающим неизвестно что, был сам Демид. Но и он толком не понимал, что ищет. Обилие русских надписей на коробках наводило на мысль, что здесь хранятся в основном конфискованные грузы. Видимо, накопившиеся еще с тех времен, когда всё русское вызывало нездоровое отторжение.
Василь стоял у входа одинокой фигуркой. Внезапно потерянность в его глазах растаяла. Он опустил голову и упрямо зашагал вперед, как будто намеревался расшибить себе лоб. Шея страшно пульсировала. Под каждым ухом словно выросло по двустворчатому моллюску, что грозили вот-вот распахнуться, чтобы порадовать всех особо отвратительными жемчужинами.
– Этот, – показал Василь пальцем.
Все посмотрели на огромный черно-зеленый ящик. Его обтягивала сеть, за которой находились внушительные сумки, цветом и формой похожие на военные. По две с каждой стороны. Сбоку красовалась черно-белая наклейка.
Свиридов наклонился к ней. Прищурился.
– «Ростех. Парашютная система "Гермес". Полетная масса груза – десять тонн». – Обвел всех встревоженным взглядом. – На кой черт нам парашют для техники?
К собственному ужасу, Демид понял, что к чему. Догадка была зыбкой, как туман снаружи, но оттого не менее шокирующей.
– Мы берем это. Гордей, управишься с погрузчиком?
– Я управлюсь с любой техникой, золотой зуб. Но только не с отсутствием здравого смысла.
– Вот и возьми на себя только технику, умник.
Как и в случае с грузовичком, ключи от тяжелого вилочного погрузчика SANY были на месте. Погрузчик выпустил клуб сизого дыма, когда Свиридов завел его, и пополз к ящику, постукивая по полу сдутыми колесами. Акимов, высунувшись в окно, уже сдавал на грузовичке задом.
Демид подошел к Василю. Парня знобило так, словно снаружи валил снег. Впрочем, это могло быть и из-за промокших ног.
– Ты как, браток, держишься?
– Да, Демид Степанович, стараюсь кое-как. Спасибо.
– Слушай, вот тебе правда жизни. Если ты висишь на ветке, а держаться можешь только зубами, то начинай помаленьку грызть. И либо беды закончатся, либо ты напьешься.
– А, сок из ветки. – Василь сподобился на слабую улыбку. – Скажите, вы мне верите? Знаю, со всеми этими