— Что случилось? — спросил мейстер Тюрнер.
Они сбивчиво рассказали, что происходит на еврейском кладбище. Палач сразу все понял.
— Пойдемте не теряя времени.
Он позвал с собой двух совершавших обход стражников, и они последовали за ним. Грет и Элизабет бежали за мужчинами, но из-за усталости порядком отстали.
— Скорее, — торопила Грет, прикладывая руку к ноющему боку.
— Мейстер Тюрнер сможет их найти, — ответила Элизабет. — Мы ему не нужны.
— Но я хочу посмотреть, как он расправится с этими свиньями! — выкрикнула Грет и побежала немного быстрее.
Элизабет ничего не сказала. Ей нужно было дышать, чтобы еще больше не отстать. Ей тоже хотелось быть там и видеть, прибыла ли помощь вовремя.
— Опустите оружие! — прогремел над кладбищем голос палача. — Иначе, клянусь, я разрежу вас на куски! Оружие на землю — и ты тоже! Брось нож на землю!
Задыхаясь, девушки добежали до освещенной лампой могильной плиты, где все еще была привязана Жанель. Элизабет прикрыла рот рукой. За это время они еще больше изрезали ее платье и тело, длинный порез тянулся от виска до шеи. Эльза скрючившись лежала в траве немного дальше и не двигалась.
— Брось нож! — крикнул палач. Пока стражники связывали двоих мужчин, мейстер Тюрнер со сверкающим мечом наступал на бородача, отказавшегося опустить свой кинжал. Тощий попытался воспользоваться ситуацией, чтобы убежать, но наткнулся на девушек.
— Получи! — Грет поставила ему подножку, и он растянулся во весь рост в грязи, увлекая за собой Грет. Он вскочил на ноги быстрее, чем напавшая на него Грет, которая запуталась в своем платье, и выхватил нож. Элизабет вскрикнула и выбила нож из его руки. Грет и тощий одновременно нагнулись за ножом, но Грет была ближе и схватила его первой. Пытаясь вырвать нож, тощий случайно схватился за клинок и закричал, едва не лишившись пальца. Он растерянно уставился на рану, из которой струилась кровь.
— Это еще мало для такой сволочи, — зашипела Грет, поднимая окровавленный нож.
— Оставь его! Он получит справедливое наказание. — Мейстер Тюрнер, не обращая внимания на стоны, связал тощему руки за спиной. Последний негодяй был пойман, и девушки бросились к плачущей Жанель. Грет разрезала веревки, пока Элизабет доставала из ее рта кляп.
— О, моя бедная подруга, — прошептала она, помогая ей осторожно сесть. — Что они с тобой сделали!
Жанель посмотрела на свое платье, затем ее рука потянулась к лицу. Широко открытыми глазами она уставилась на окровавленные пальцы.
— Пресвятая Дева Мария, помоги мне, — плакала она. — Я буду выглядеть так же, как Эстер! О Господи, я не хочу иметь такие шрамы на лице!
Элизабет обняла ее.
— Ты и не будешь, моя дорогая, — сказала Грет неожиданно нежно. — Это обычный порез на лице. Посмотри на меня! Все хорошо! Если ты не будешь стягивать волосы и зачешешь их немного наперед, никто ничего не заметит.
К ним подошел мейстер Тюрнер.
— Дайте мне посмотреть, насколько глубокие порезы.
Девушки немного отошли, но не отпускали руки Жанель, пока палач осматривал раны.
— Эти два нужно сразу перевязать, иначе она потеряет много крови.
Он оторвал несколько полосок от изрезанного платья Жанель и начал удивительно ловко перевязывать раны. Его движения были спокойными и продуманными, даже нежными.
— Что с мадам? — спросила Элизабет, когда он закончил перевязку. — Она мертва?
Палач покачал головой.
— Нет, у нашей Эльзы крепкая голова. Она скоро придет в себя.
Словно в подтверждение его слов Эльза Эберлин застонала и пошевелилась. Палач помог мадам встать. Она осматривалась по сторонам, ничего не понимая, но вскоре вспомнила, как очутилась на кладбище.
— Как ты здесь оказался? Вижу, ты арестовал этих сволочей.
Палач кивнул в сторону Грет и Элизабет.
— Эти двое видели, что с тобой произошло, и быстро сориентировались. Они нашли меня у тюрьмы, и я пришел с Гильгом и Ганнесом, которые как раз делали обход возле церкви Святой Гертруды.
— Спасибо, — сказала мадам и посмотрела на девушек.
Элизабет уже когда-то действовала самовольно и за это узнала тяжелую руку мадам. Эльза ведь приказала им оставаться в доме! Неужели Элизабет еще раз отведает ее ремня? Она вздрогнула при одной мысли об этом. Мадам умела бить!
— Разве я вам не ясно сказала, чтобы вы не двигались с места? Отвечайте!
— Да, мадам, — сказали Грет и Элизабет хором, но взгляд не потупили.
На опухшем лице мадам появилась улыбка.
— Как хорошо, что вы меня не послушались. Это была отличная идея привести мейстера Тюрнера. Вы спасли Жанель и меня. Спасибо! Но это не значит, что в будущем я буду терпеть пренебрежение моими указаниями! Даже не смейте, иначе попробуете моего ремня!
— Да, мадам, — повторили девушки.
— Прекрати, Эльза, — сказал палач, помогая ей встать, и приказал стражникам отвести заключенных в тюрьму.
— Пойдемте домой! — предложила Эльза и, опершись на руку палача, похромала к борделю. Эльза потребовала, чтобы викарий, сидевший за столом с Мартой, быстро собирался на выход. Он посмотрел на нее так же растерянно, как и другие девушки, — такого с Эльзой Эберлин еще никогда не случалось! Клиента, который платит, не прогоняют, — так гласит непреложный закон.
Но в этот момент даже мадам не думала о монетах.
— Ступайте, викарий, — повторил палач. — Сейчас не самое подходящее время здесь околачиваться. — И тихо добавил: — Если оно вообще предусмотрено для священнослужителя.
Викарий, испуганно посмотрев на палача, бросил на стол несколько пфеннигов и выбежал из заведения.
Посадив Эльзу на лавку, палач поднес лампу ближе и осмотрел ее рану на голове.
— Тебя тошнит, и ты чувствуешь головокружение?
— Да, — ответила она и резко отодвинула его руку. — Ничего такого, с чем за пару дней не справились бы холодные компрессы. Лучше посмотри, насколько сильно эти грязные сволочи порезали мою Жанель!
Глава 20
Всю следующую неделю Эльза Эберлин и Жанель приходили в себя после нападения. Как и ожидалось, раны мадам заживали быстрее. Четыре дня она провела в постели, назначив Грет ответственной за девушек и кошель с золотыми, затем вернулась в строй, и лишь несколько царапин на ее лице напоминали о произошедшем.
Выздоровление Жанель проходило не так быстро. Несколько раз заходил палач, приносил настойку из трав, чтобы раны не начали гноиться, и следил за процессом лечения. Эльза даже вызывала банщика, посоветовавшего кровопускание. Услышав это, мадам прогнала его из дома с метлой в руке.
— Старый шарлатан! — кричала она ему вслед. — Тебе не удастся загубить моих девочек!
Погрозив кулаком, банщик крикнул, что она еще об этом пожалеет.
— Она сдохнет у тебя на руках, другого ты, старая скупая баба, не заслужила!
Он был неправ. Может, у Жанель был молодой крепкий организм, может, палач был искусным лекарем или и то и другое вместе, но порезы начали затягиваться. Элизабет и Эстер по очереди ухаживали за француженкой в свободное время. Даже Марта подошла однажды к постели Жанель и попыталась сказать что-то приятное — по крайней мере, в силу своих возможностей:
— Такой страшной, как Эстер, ты не будешь. Когда раны заживут, ты сможешь зачесывать волосы вперед и снова будешь выглядеть вполне прилично.
Жанель слегка улыбнулась.
— Спасибо за подбадривание!
Вечером у двери неожиданно появился секретарь настоятеля и потребовал, чтобы Элизабет оделась менее откровенно и последовала за ним. Он нетерпеливо ходил перед домом, стараясь не смотреть в глаза посетителям, пока мадам в своем доме наряжала Элизабет для важного гостя.
— Можно мне снова надеть тот красивый медальон? — попросила Элизабет.
Эльза Эберлин задумалась. Она достала ценное украшение из своего сундука и любовалась блеском камня при свете лампы.
— Он мне очень дорог. Я не перенесу, если ты его потеряешь.
Элизабет протянула руку за медальоном, который магическим образом притягивал ее. Она хотела дотронуться до него и прижать его к груди. Эльза неохотно позволила его надеть. Как приятно было прикасаться к этому произведению искусства из золота и драгоценных камней! Элизабет осторожно, будто птенца, взяла его в руки.
— Я буду внимательно следить за твоим сокровищем, обещаю. Медальон так дорог моему сердцу, что одна мысль о том, что я могу его больше никогда не увидеть, огорчает меня.
К ее удивлению, услышав эти слова, Эльза рассердилась еще больше.
— Что за глупая болтовня! — выругалась она и так туго затянула тесемки на платье Элизабет, что девушка едва могла дышать. Воспользовавшись тем, что Эльза отвернулась, чтобы взять плащ, Элизабет быстро повесила украшение себе на шею, пока мадам не начала убеждать ее, что лучше оставить медальон в сундуке. Надев неприметную темную накидку, Элизабет последовала за секретарем в дом настоятеля. Мужчина не обмолвился с ней ни словом, время от времени поглядывая на нее с неодобрением. Проведя ее в ту же комнату, что и в прошлый раз, секретарь оставил ее одну.
Второй визит очень походил на первый. Элизабет снова коротала время за чтением в роскошных покоях. Ее услуги заказал престарелый папский легат, который хотел, чтобы после всего она осталась спать в его кровати. Зачем он приехал в Вюрцбург и о чем говорил с представителями капитула, Элизабет узнать не удалось. Она была с ним приветлива и выполняла его скромные желания, как и в их первую встречу. Но в этот раз она сразу настояла на выдаче ей причитающейся суммы, чтобы на следующее утро не искать своего заказчика.
— Господину настоятелю не понравится, если я пойду к нему в собор, чтобы потребовать оплату за мои ночные услуги! — сказала она секретарю, когда они поднимались по лестнице, и вызывающе посмотрела на него.
— Не стоит наглеть, — возмущенно ответил он. — Это был бы скандал и вызов обществу!
Элизабет не стала с ним спорить о том, кто в этой ситуации допускает более серьезное нарушение правил — настоятель и легат, велевшие привести им шлюху, или требующая оплату шлюха. Тем не менее секретарь отсчитал ей монеты, прежде чем выйти из комнаты, и еще раз предупредил ее об ужасных последствиях, если она осмелится не выполнить свои обязательства или неуважительно отнесется к гостю.