«Не глупи, — думала она. — Ты просто терпеть не можешь этих двоих, хотя они пользуются расположением твоего отца. Или, может, как раз поэтому? Они отважные всадники и охотники, азартные игроки и могут за раз осушить кувшин вина. Именно это и нравится отцу!»
— Ах, какая чувствительность! Не тебе осуждать легкомысленность рыцарей.
Нет, не то. Возможно, дело было в том, как они смотрели на нее, вернее, наблюдали за ней. И как Бернхард фон Зекендорф произносил ее имя, заставляя ее содрогнуться.
Пока викарий монотонно пел на латинском языке, Элизабет витала в своих мыслях. Вдруг ей в голову пришла идея. Нет, это невозможно! Но мысль преследовала ее и не давала покоя. Вдруг получится? Элизабет продумывала свои действия, и когда все встали, чтобы выйти из базилики, ей было ясно, что у нее ничего не получится без помощи отца. Все в ней противилось этому, но другого выхода она не видела.
— О да, сделай это! Отличный ход после того, как ты порицала его за расточительность. Он обрадуется!
Ненавистный голос истязал ее. Элизабет металась два дня, пока не решилась обратиться к отцу.
— Что случилось? — ласково спросил епископ.
Элизабет наконец удалось застать его без компании рыцарей и навязчивой Герадины.
— Я хотела бы попросить о помощи, отец.
— Что я могу сделать для тебя, дитя мое?
Элизабет замешкалась, но она уже давно приняла решение и назад пути не было.
— Я хотела попросить денег, — выдавила она наконец, чувствуя, как краска залила ее лицо.
Епископ удивленно посмотрел на нее. Они оба, очевидно, думали о пылких упреках Элизабет относительно его расточительной жизни.
— Что тебе нужно? Пару новых платьев и украшения?
— Нет, спасибо, мои сундуки полны.
Епископ с любопытством взглянул на нее.
— Чего же хочет твое сердце?
— Я не хотела бы об этом говорить, — сказала она.
— Вот как? И о какой сумме идет речь?
— Точно не знаю, — задумалась Элизабет, — но несколько золотых гульденов должно хватить.
Епископ улыбнулся.
— Ну конечно. Пойдем в мой кабинет, я дам тебе деньги.
Элизабет последовала за ним. Епископ отсчитал двенадцать золотых гульденов.
— Этого хватит?
— Думаю, да. Спасибо.
— Если деньги останутся, оставь себе, — махнул он рукой. — А если этой суммы не хватит, не стесняйся сказать мне об этом.
Элизабет поблагодарила его еще раз и положила монеты в кошель. Ее состояние колебалось между облегчением и угрызениями совести.
— Тебе еще что-нибудь нужно?
Она покачала головой.
— Хорошо, тогда я вернусь к своим гостям. Граф фон Генеберг хочет показать мне несколько замечательных лошадей, которых я думаю взять. Не хочешь и себе одну из его горячих гнедых лошадей?
Воспоминания о поездках верхом по зеленым лугам обрушились на Элизабет. Ей стоило немалых усилий, чтобы отрицательно покачать головой.
— Нет, спасибо, отец. Я вполне довольна своими двумя лошадьми.
Епископ пожал плечами.
— Ну, как хочешь. Герадина попросила меня купить ей вороного коня. Будто дело только в масти! — Покачивая головой, епископ вышел.
Элизабет смотрела ему вслед, подавляя гнев. Эта корыстолюбивая змея действительно заарканила ее отца! По крайней мере, что касалось тех желаний, которые можно выполнить с помощью денег. Насколько Элизабет было известно, епископ охотно и щедро тратил то, что вымогал у своих подданных и одалживал у дворян. С чувством вины она посмотрела на двенадцать золотых гульденов в своей руке.
Элизабет подождала, пока рыцари из свиты епископа покинут замок, и сама отправилась в путь. Она решила пойти пешком, чтобы меньше привлекать внимание, чем если бы она въехала в город на одной из ее благородных лошадей. Кроме того, ей не хотелось брать с собой никого из прислуги или стражников, чтобы они не разболтали о ее поездке к друзьям, ведь она не могла рисковать. А человека, которому она могла бы полностью доверять, в замке не было. Больше не было, с тех пор как умерла ее няня.
Элизабет спрятала дорогое, искусно расшитое платье и украшения под темной длинной накидкой с капюшоном, слишком теплой для такого прекрасного дня в начале лета.
Но она выполнила свою задачу, позволив Элизабет неузнанной добраться до предместья Плайхах. В груди у нее все сжалось, когда она пошла по хорошо знакомой тропинке, ведущей от церкви Святой Гертруды через луг к перекошенному зданию у старого еврейского кладбища. Крыша заметно провисала. Сколько зим она еще выдержит?
Элизабет шла все медленнее. Она действительно этого хотела? Девушка взяла себя в руки: она была перед ними в долгу! Пока она дошла до двери, к ней вернулась ее смелость, и Элизабет энергично постучала в дверь. Шаги приблизились. Элизабет сняла капюшон и сбросила накидку, чтобы продемонстрировать все великолепие своего наряда. Дверь открыла Марта, спросив о цели ее визита. Слова приветствия застряли у нее в горле, когда она узнала Элизабет.
— Ты? Зачем ты пришла? Ослепить нас богатством своего платья? Очень мило! Шлюха, которая решила почувствовать себя дворянкой. Хорошая шутка!
Элизабет проигнорировала эти язвительные слова.
— Здравствуй, Марта. Надеюсь, у тебя и других девочек все хорошо.
Марта неохотно что-то пробормотала.
— Я хотела бы поговорить с мадам.
— Ну, если надо, — проворчала Марта и скрылась в доме.
Элизабет не пришлось долго ждать, когда на пороге появилась мадам, окинув ее взглядом с ног до головы.
— Значит, ты все выяснила и снова в милости, — констатировала она.
— Но ты выяснила все раньше, поэтому выгнала меня, не так ли?
Эльза, извиняясь, подняла руки.
— Оставлять тебя было очень опасно. Что мне оставалось делать? Сказать тебе, чтобы ты сходила в Мариенберг и спросила, не разыскивает ли епископ свою дочь? Может, таким образом, я направила бы тебя прямо в руки убийцы, который довел бы до конца то, что не удалось ему в прошлый раз.
— Спасибо, что ты так волновалась за меня, но до сих пор в крепости никто не попытался напасть на меня, — язвительно ответила Элизабет.
— В таком случае тебе повезло больше, чем я предполагала, — спокойно произнесла мадам. — Зачем ты пришла? Ты будешь мне угрожать или накажешь меня? Не забывай: если бы я тебя не приняла, ты умерла бы той же ночью.
Элизабет смотрела на подобострастную мадам и не испытывала к ней злобы.
— Я не собираюсь ни угрожать тебе, ни наказывать тебя. Я пришла сделать одно предложение.
— Пойдем ко мне в дом, — предложила Эльза Эберлин.
Элизабет покачала головой.
— Это касается всех, поэтому я хотела бы, чтобы все присутствовали.
Мадам недоверчиво посмотрела на нее, но затем кивнула и открыла ей дверь. С противоречивыми чувствами Элизабет переступила порог борделя. Его запах вызвал у нее поток воспоминаний. Она решительно отодвинула их в сторону и взглянула на шестерых девушек, которые сидели за столом и радостно, с любопытством или недоверчиво смотрели на нее. Жанель вскочила и, подбежав к Элизабет, тепло обняла. Грет широко улыбнулась и одобрительно кивнула ей.
— Тот факт, что тебя выгнали отсюда, кажется, пошел тебе на пользу. Ты хорошо выглядишь.
— Хорошо?! — воскликнула Жанель. — Она выглядит невероятно! Какой чудесный наряд, а какое украшение! Скажи мне, кто подарил тебе эти вещи? Чьего расположения ты добилась? — Она усадила Элизабет рядом на лавку и подвинула ей бокал.
— Расположения епископа, — сухо сказала мадам и села.
Раздались возгласы удивления.
— Все не так, как вы думаете.
— Что они думают, не имеет никакого значения. Говори, наконец, что ты хотела, и возвращайся в свой мир, пока мы не рассердились.
— Кто здесь сердится? — раздался голос у двери.
Все испуганно вздрогнули. Они даже не заметили того, кто стоял во все еще открытой двери. Палач подошел ближе и посмотрел на Элизабет, высоко подняв брови, но ничего не сказал.
— Никто не сердится. Лиза решила нас навестить. Так что у тебя нет причин оставаться.
Палач скорчил гримасу.
— Моя дорогая Эльза, если бы я не знал тебя так хорошо, у меня, возможно, и не закралось бы подозрение, что ты хочешь от меня избавиться, так как тебе есть что скрывать.
— Что за ерунда! — неприветливо ответила мадам.
— Если это ерунда, то ты не будешь возражать против моего присутствия.
Он сел рядом с Грет и, не спрашивая, взял бокал. Грет наполнила его.
— Ну, продолжай, Лиза. Я с нетерпением жду твоего рассказа, — попросил ее палач.
Элизабет откашлялась.
— Я хотела вас спросить, думали ли вы о том, чтобы покинуть бордель и мадам и заняться честной, даже если иной раз и тяжелой, работой прислуги?
Эльза Эберлин издала приглушенный крик, палач поперхнулся кислым вином и закашлял. Девушки уставились на Элизабет, будто это была плохая шутка.
— Ах, ты считаешь, что мы должны обслуживать новоиспеченную госпожу, чистить ее наряды и выносить золу из печи? — спросила Марта с отвращением в голосе.
— Это одна из возможностей, но не единственная. В крепости… в крепости Мариенберг много работы.
Присутствующие смотрели на нее в состоянии полного изумления. Грет присвистнула, а Марта возразила:
— Большое спасибо. Я на такое не пойду.
Жанель, наоборот, засияла и обняла Элизабет за талию.
— Я пойду за тобой куда угодно! Я не только буду стирать твои платья и чистить печь. Я буду делать все, что захочешь!
Элизабет растроганно обняла ее, а Марта презрительно фыркнула.
— Вот как? А меня никто не хочет спросить? — возмущенно выкрикнула мадам. Она вскочила со своего стула и оперлась руками о стол, но Элизабет не дала себя запугать.
— Ты не можешь удерживать ее здесь против ее воли, — сказала она абсолютно спокойно.
— Значит, нет? А как быть с ее долгами? Если вы уйдете, не выплатив мне деньги, с вами будет разбираться палач, не так ли? — Она посмотрела на мейстера Тюрнера, которому явно было не по себе.