– Факт защиты докторской диссертации в вашем досье не отражён, – подозрительно сказал Лефтенант, который оправился от неожиданности.
– А я её и не защитил, – усмехнулся террорист. – Не до того стало, знаете ли. Так что ваше досье не врёт… – Он взял безропотно протянутую профессором сигару, прикурил от горящей ветки и с видимым удовольствием выпустил ароматное облачко. – Что касается вашей трактовки ситуации, господин Мориурти, то, несмотря на её остроумие, не могу согласиться. Не складывается.
– Да я и не настаиваю, – сказал профессор, пожимая плечами. – Но почему?
– Я ведь, коллега, теоретик. И диссертация у меня была сугубо теоретическая. Всё, о чём мы говорим, возможно лишь в принципе. А как этого добиться на практике? Вы знаете кого-нибудь, не считая господа-бога, кому под силу управлять энергетическими полями вообще и столь филигранно в частности? На современном уровне знания такое вообще невозможно. Впрочем, о каком уровне можно говорить в разгар телевизионной эры…
– Должен предупредить, – сухо сказал Лефтенант, – что подрывные разговоры усугубляют вашу участь.
Сидоров прижал руку с сигарой к сердцу и слегка поклонился.
– Виноват, увлёкся… К тому же есть одно обстоятельство. Всё, что мы с вами нафантазировали, относится к неодушевлённым предметам. Их-то с помощью энергетического контура создавать можно, хотя бы теоретически. Но монстры, при всём безобразии, существа вполне живые…
– А вот не факт, – неожиданно сказал профессор и возбуждённо вскочил. – У моего внучатого племянника есть игрушечный робот. Так у него, подлеца (в смысле у робота), функций двадцать, не меньше. И ходит, и кланяется, и произносит простые фразы, и рукой машет… Но ведь от этого он живым не становится! Причём, если конструктор поработает, функций можно и прибавить. Это уже вопрос не качества, а количества!
Сидоров с уважением посмотрел на Мориурти.
– Да, это мысль, – сказал он. – Мне и в голову не приходило… Но, если так, то что? Получается, что монстры – многофункциональные роботы, созданные на основе энергетического контура?
– Или, если угодно, энергетические зомби, – согласно сказал профессор. – Впрочем, дело не в терминах…
– Да! – рявкнул вдруг Фёдор. – Дело в конструкторе! Покажите мне его! Я, значит, воюю с этими гадами на износ, а монстры-то, выходит, игрушечные! Я с ним тоже хочу поиграть!
Он был в бешенстве. Дважды пережитый ужас теперь казался нелепостью, кошмарные поединки – фарсом, а сам себе боец напоминал оловянного солдатика, размахивающего картонным мечом.
Профессор успокаивающим жестом положил руку на плечо.
– Ну-ну… Даже если мы с Джоном правы в своих предположениях, ваших заслуг это не умаляет. Дрались вы всерьёз, насмерть, а робота одолеть посложнее, чем живое существо… И уж он бы вас не пощадил, это точно. Просто вы ему оказались не по зубам.
Лефтенант откашлялся.
– А может, всё не так? – сказал он. – Ну, пусть не пришельцы. Действительно, маловероятно. Но и роботы-игрушки как-то сложно… Может, всё проще: мутанты какие-нибудь?
– Откуда здесь взяться мутантам? – вопросом на вопрос ответил профессор. – Я же говорил: все физические характеристики территории в полном порядке. Нет, нутром чувствую: что-то от гипотезы коллеги Сидорова здесь есть.
– И в любом случае, – подхватил Мастер Лом, – готов биться о какой хотите заклад: если и существует этот самый конструктор, то резиденция у него в замке. И вся местная жуть тоже идёт из замка!
– А мы как раз идём в замок, – неуклюже скаламбурил Фёдор, успевший успокоиться. Корней вежливо хихикнул.
Ввиду позднего времени Лефтенант предложил научную дискуссию свернуть. Перед сном обсудили завтрашний маршрут. Ближе к обеду на пути должна была встретиться деревня Поросячий Угол. «У неё и заночуем», – задумчиво сказал профессор. Сидоров заявил, что если и есть в зоне мутанты, так это местные жители. «Это почему?» – удивился Лефтенант. «Десять лет без видеопанелей, – напомнил террорист. – Думаете, прошло бесследно?» «Чудовищно интересно, – оживился профессор. – Я об этом как-то не подумал. Проверим, проверим…»
По жребию первым заступал на дежурство полковник. Затем была очередь профессора, а потом Фёдора. Правда, Корней, по собственному признанию спавший вполглаза и вполуха, вызвался караулить всю ночь. Инициативу с благодарностью отклонили. Как сказал Лефтенант Фёдору сквозь зубы, кто будет караулить Корнея? Полного доверия леший пока не внушал. Что уж говорить про террориста Сидорова…
Второй день подряд Фёдор встречал раннее утро в лесу в полном одиночестве. Палатка, набитая спящими товарищами по экспедиции, не в счёт. Прикорнувший у входа в шатёр леший тоже не в счёт… Только он, Фёдор, и утро. Ну, ещё лес.
Первозданная красота природы рождала смутные атавистические желания. Повернуться бы лицом к восходящему солнцу и поклониться в пояс… Босиком бы пробежаться по росе… Построить бы шалаш, да и зажить в нём с Валей-Кирой…
Вздохнув, Фёдор потянулся к сапогам. И чуть не вскрикнул – с такой силой ни с того ни с сего обожгло яшмовым перстнем безымянный палец левой руки. Что за притча, ёксель-моксель?! Поднеся талисман к заспанным глазам, боец прочитал на ободке одно-единственное слово: «Валенок!».
Фёдор нахмурился. Это почему же он валенок? И с чего это перстень ругается ни свет ни заря? Но боец уже привык, и знал точно, что восточный талисман зря не скажет. На всякий случай Фёдор присел и бдительно огляделся. Тишина. Никого. Только он и сапоги. Так в чём же дело? И вдруг что-то словно толкнуло изнутри. Боец вытер внезапно выступивший пот и сдавленно выругался. Валенок… Сапог…
Дрогнувшей рукой Фёдор взял обувку, повернул голенищами вниз и потряс.
Из правого сапога выпал и покатился по траве маленький кусочек металла с острыми ребристыми краями.
Края были обильно смазаны какой-то густой ядовито-жёлтой жидкостью.
Глава десятаяВстречи на большой дороге
Лесные тропы за два дня изрядно приелись, и на магистраль, ведущую в Поросячий Угол, участники экспедиции выбрались с удовольствием. Это была хорошая просёлочная дорога, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся плохой асфальтовой. Но по ней можно было идти без риска зацепиться за корень или угодить ногой в какую-нибудь замаскированную нору, или поскользнуться на траве.
Фёдор шёл ровным шагом, ощущая в душе упругую звенящую злость. За последние дни он привык, что смерть ходит рядом. Но когда он вытряс из сапога кусочек острого металла, вывалянного в какой-то отраве, сердце дрогнуло от обиды. Одноглазый лакей, монстры позорные – что с них взять? Однако теперь его пытался убить кто-то из своих. Да ведь почти и убил! Не вмешайся талисман, натянул бы сын эфира сапог, неминуемо поцарапал ногу об острый металлический краешек, и – привет горячий…
Кто?!
Любитель детективных сериалов, Фёдор твёрдо знал непреложное правило: преступником является тот, на кого и подумать невозможно. К примеру, в знаменитом сериале «Исповедь отморозка» убийцей оказался безнадёжный инвалид – глухой, слепой, парализованный. Но от нечего делать он в совершенстве овладел ультразвуковым визгом, который вызывал у окружающих инфаркты и разрыв сосудов головного мозга. Вы спросите, зачем гробить окружающих, которые о тебе заботятся? Все просто: в конце последней серии выяснилось, что паралитик просто был законченным идиотом…
Самое смешное, что подбросить отравленную железяку в сапог мог кто угодно, вплоть до Корнея. Но как раз Корнея с Сидоровым, пожалуй, можно исключить. Явно случайное появление в экспедиции, считанные часы знакомства, очевидное отсутствие мотивов… А у кого они есть, эти мотивы?
У Лефтенанта? Ерунда. Не в его интересах лишить экспедицию лучшего бойца. И, кстати, единственного. По этой же причине можно исключить Мориурти. Игрушки не игрушки, зомби не зомби, но если на пути встретится очередной монстр, спасёт от него только Фёдор. Всех остальных тварь просто схарчит или порвёт в клочья. И не надо быть профессором, чтобы понимать это. А если кто не понял, инстинкт самосохранения подскажет.
Остаётся Валя… С точки зрения Фёдора, она, конечно, совершенно вне подозрений. И по законам жанра уже этим вызывает сильнейшие подозрения… «Да ты что, сдурел?!», – мысленно заорал боец сам на себя. Но подкорка, холодно анализируя ситуацию, подсказывала, что девушка в данном случае не лучше и не хуже других. Кстати, монстров она, вероятно, должна бояться меньше, чем профессор или полковник. Всё же колдунья. Есть шансы отбиться заклинаниями или каким-нибудь иным чародейством…
В общем, дело тёмное. Налицо преступление, а мотивов ни у кого не видать. А ведь чтобы убить человека, нужны такие причины, что не дай Бог… «Что я им такого сделал, ёксель-моксель? Я их и знаю-то без году неделя», – горько подумал совершенно запутавшийся Фёдор. С самого утра он бдительно посматривал на товарищей. Должен же преступник хоть как-то проявить разочарование по поводу несостоявшегося преступления… Однако все до одного выглядели, как обычно. Никто не подходил с озабоченным видом, не спрашивал о самочувствии, не интересовался состоянием правой ноги…
От мрачных размышлений отвлёк весёлый девичий голос. Валя-Кира спрашивала, почему Фёдор угрюмый в столь прекрасное солнечное утро.
– Да вот, ребят вспомнил, дружину свою, заскучал. Как там, думаю, они без меня, – соврал Фёдор.
– Сыны эфира? Как не вспомнить… Доблестные бойцы, – сказал вдруг Сидоров. И такая насмешка прозвучала в голосе, что и без того внутренне взъерошенный Фёдор окончательно рассвирепел.
– Что вы имеете против дружины? – спросил он вызывающим тоном.
– Кое-что имею… Да вы не обижайтесь, юноша, – примирительно сказал террорист. – Против инквизиции я имею намного больше.
– И совершенно зря, Мастер Лом, – невозмутимо произнёс Лефтенант. – Вам с ней работать и работать.
Сидоров намёк понял правильно, надулся и замолчал. То-то же! Урюпинск по нему плачет, прокурор Беспонто ждёт, как родного, а он тут язвит…