Тот вышел на высокое крыльцо, и, смело оглядев толпу, поднял руку и прокричал, что сейчас будет говорить Великий князь Святополк.
Последние слова Свенельда заставили народ, который еще толком не понимал, что происходит, смолкнуть.
Святополк выждал еще несколько секунд, давая людям внизу осознать услышанное, и вышел упругим энергичным шагом, гордо смотря поверх толпы, куда-то вдаль, где синел лес.
Перед ним плескалось людское море. Это людское море что-то бормотало, такое же бессмысленное и вечное, как и настоящее море.
Глядя вдаль, Святополк мужественным голосом твердо проговорил то, что и должен был проговорить. Он сказал, что Великий князь Владимир умер и что он, как старший в роду Рюриков, занимает киевский стол по старинному обычаю. Он говорил о том, что обязуется защищать Землю русскую, и киевлянам обид никаких чиниться не будет, и даже больше — он даст земле Русской писаные законы, чтобы любой человек мог доискаться правды. А чтобы все знали законы, они будут вырублены в камне и установлены на вечевых площадях в каждом городе.
Пока Святополк говорил, Свенельд бросал на него изумленные взгляды — ведь того, о чем говорил Святополк, никогда не было на Руси.
Когда Святополк закончил речь, в толпе послышался шум и выкрики:
— Наши братья в войске у Бориса! Борис должен быть Великим князем!
Но из ворот княжеских складов вдруг выкатились телеги с разным добром, тут была разнообразная одежда, мужская и женская, ткани, платки. Кто-то немедленно восторженно взвизгнул и полез на телеги, жадно набивая одеждой пазуху. Остальной народ думал недолго и кинулся делить дармовое добро.
Для тех, кого одежда не интересовала или кому что-либо не досталось, дружинники выкатили из подвала княжеского терема бочки с медовухой. Застучали молотки, вышибавшие у бочек дно. Толпа с радостными криками повалила к бочкам.
Если и были обиды, то скоро они залились хмельным питьем. А о братьях в войске никто не вспоминал — ведь силой никого в войско не гнали.
Кто-то все же попытался закричать свое несогласие с тем, что Святополк объявляет себя Великим князем, но рядом с ними блеснули ножи, и крики утихли.
Свенельд повернулся к Святополку. По его лицу блуждала пьяная усмешка.
— Дело сделано, — прокричал он весело. — Даже крови не пришлось пролить.
Святополк скептически покачал головой:
— Киев-то взяли, да вот как его удержать? Борис вернется с киевской дружиной — что делать будем? Киевляне не будут воевать против своих.
Глава 21
После разговора со Святохюлком Предслава была необыкновенно разъярена: от злости все ее тело било крупной дрожью. Спокойствие и уверенность, с какими Святополк сообщил ей о том, что он ввел в Киев свою дружину, придавали злобе Пред-славы особенную силу.
Только через полчаса Предслава пришла в себя и начала рассуждать здраво. Дело Предславе представлялось ясным: Владимир с минуты на минуту должен был умереть, а Святополк подло захватил Киев, и как только Владимир умрет, он объявит себя Великим князем. К ярости Предславы Святополк поступал вполне законно. Киев под его защиту ему отдал сам Владимир, и сам же Владимир объявил пасынка своим старшим сыном. Теперь, чтобы свергнуть Святополка, потребуется открытая война. То есть случилось то, чего Ярослав пытался избежать. Но этого могло бы не случиться, если бы Ярослав пришел в Киев с дружиной раньше, чем Святополк.
Сожалея об этом, Предслава ругала себя за то, что не послала раньше гонца к Ярославу. Впрочем, все произошло так быстро, что гонец все равно бы не успел доехать до Новгорода, а Ярослав не успел бы дойти до Киева.
Владимир еще был жив, тем не менее Предслава решила отправить гонцов с вестью о его смерти. В том, что он умрет, она ни в малейшей степени не сомневалась. Но надо было торопиться. Предслава прекрасно понимала, что дружинники Святополка ворота уже закрыли и гонцов из города не выпустят. При этом презиравшая Святополка заносчивая Предслава не допускала мысли о том, что тот мог поступить более дальновидно и расставить на дорогах своих людей.
Гонцы ждали Предславу около конюшни. Предславе все-таки хватило ума сообразить, что она не сможет выйти к назначенному ей раньше месту, так как помешают дружинники, вставшие на охрану дворца.
Поэтому, придя в себя после разговора со Святополком, Предслава начала думать, как ей подать знак, чтобы гонцы отправлялись в путь.
На удачу Предславе не пришлось сильно ломать голову, так как в дальнем углу коридора она заметила одного из гонцов, который подавал ей тайные знаки.
Торопясь отправить гонцов, Предслава, уверенная в том, что Святополк не решится схватить ее гонцов на княжеском дворе, прямо на глазах Святополка подошла к гонцу. Первым делом гонец сообщил Предславе неприятное, но ожидаемое событие: дружинники Святополка приказали конюхам расседлать при готовленных коней и поставить их в конюшню.
Предслава, кося глаз на Святополка, едва слышным пшютом велела гонцу идти на городскую стену и следить за окнами ее комнаты. И как только она подаст светом знак, он должен спуститься по веревке с городской стены. А там, за стеной, по приказу Предславы в кустах еще с утра прятался надежный человек с двумя парами коней. Утром она, конечно, не предполагала, что Святополк неожиданно войдет с дружиной в Киев, однако жизнь научила ее быть осторожной.
Получив распоряжение, гонец сразу исчез в полуночных тенях, покрывающих дворцовые переходы.
И как только Владимир умер, Предслава, следуя своему плану, первым делом ушла в свою комнату и там взяла зажженную свечу и поводила ею крестом у окна. Через минуту на стене огонек повторил ее знак.
Теперь Предслава была довольна — гонцы отправились к Ярославу.
А Бориса она и не думала предупреждать, пусть тот бродит по степям в поисках призрачных печенегов. Теперь она надеялась, что Ярослав придет к стенам Киева раньше Бориса.
Впрочем, думала хитрая княжна, она свою задачу выполнила, а как будет договариваться Ярослав с Борисом, это уже его дело.
Глава 22
Гонец Предславы из дворца вышел через задний ход, о котором дружинники Святополка пока не знали.
К этому времени вечерняя заря давно отгорела, луна еще не поднялась, и княжеский двор плотным покрывалом накрыла ночная темнота. Только у главных ворот мелькали люди с факелами. Разумеется, они не видели, что происходит в дальних уголках огромного княжеского двора. Это было на руку гонцу.
Прячась в темноте, он перелез через стену, и оказался в городе. Дружинников Святополка здесь не было, и гонцу приходилось опасаться только разъяренных собак, которые взахлеб лаяли, когда гонец проходил мимо их дворов. Это было очень опасно, так как на лай собак могли появиться городские ночные обходчики, ж не зная событий, происходящих в княжеском дворце, могли задержать подозрительного человека и сдать его на княжеский двор, где хозяйничали дружинники Святополка.
Но все обошлось благополучно.
А добравшись до внешней стены, гонец был уже окончательно уверен, что его побег удался. Поднявшись на стену, гонец завидел, что ему осталось только спуститься по веревке, которую он нес, свернутую кольцом на плече. Ему хотелось поскорее спуститься со стены в казавшуюся ему безопасной темноту внизу. Но помня распоряжение Предславы, он затаился на стене и стал ждать ее сигнала.
Ждать ему пришлось недолго. Вскоре он увидел крестообразное движение свечи в окошке комнаты Предславы.
Заметив сигнал, обрадованный закончившимся ожиданием овец сначала бросил конец веревки за стену. Затем зажег при-готовленный факел и помахал в ответ крестом. После этого бросил факел под стену. С шипением упав на землю, факел осветил внизу небольшой пятачок. Тут же где-то вдали со стороны сторожевой башни послышались тревожные крики, и гонец поторопился, пока в него не пустили стрелу, спуститься со стены.
Коснувшись земли, гонец подхватил догорающий факел и, спотыкаясь о выбоины, побежал в сторону темных кустов. Пока он бежал, он слышал странный посвист, тонкий, как будто пялом нежно пела синица. Но, понимая, что синицы по ночам спят в своих гнездах, гонец на бегу озирался пытаясь понять, что свистит.
Так он добежал до кустов, здесь навстречу ему выскочил человек с красным в свете факела лицом. Вырвав из рук гонца факел, он бросил его в сторону, как будто это была ядовитая змея.
Удивленный гонец замер, но, отбросив огонь в сторону, человек сильно дернул его за руку, и они упали в самую гущу кустов.
— Что такое? — пробормотал пораженный гонец.
— Ты что, не видишь, что в тебя пускают стрелы? — зло спросил человек
Невольно бросив взгляд на разгорающийся огонь от упавшего на сухую траву факела, гонец заметил, как на освещенном месте выросло несколько тонких прямых стержней.
Сообразив, что он спасся только чудом, гонец похолодел от страха. Но переживать страхи было некогда, человек тянул его за руку:
— Идем скорее подальше отсюда. Скоро рассвет.
Гонец быстро пошел за ним. Человек, видимо, хорошо знал дорогу, по которой вел, так как они ни разу не остановились, и даже не запнулись о корни.
Через полчаса быстрого шага они зашли в лес, и скоро гонец увидел полуразвалившуюся хибару, из тех, в каких разбойники любят устраивать притоны.
Солнце еще не поднялось, но стало уже темно, и когда человек, приведший гонца в это место, обернулся к нему лицом, гонец узнал его — это был его напарник.
Запыхавшийся гонец сообщил ему, что Владимир умер.
Второй гонец сказал, что надо быстро уезжать, так как он опасается, что Святополк утром пошлет свои отряды, чтобы перекрыть дороги.
Первый гонец хотел напомнить, что у них нет лошадей для дальней поездки. Но второй гонец провел его в загон, скрытый за хибарой, и здесь обнаружилось четыре готовых в дорогу коня.
Не теряя времени, гонцы сели на коней и, несмотря на то, что в лесу было еще темно, двинулись в сторону дороги, ведущей на север.